– Скажи мне, Пол, а что теперь? – поинтересовался Браун.

– Теперь весь товар надлежащим образом упакуют, и через несколько дней – я даже надеюсь, что не больше чем через дня два или три – он прибудет к месту назначения. Часть товара пойдет напрямик в Испанию, другая – в Бразилию, а остальное доставят сюда, в Штаты. Альфреда среди нас уже нет, однако у Хайдара Аннасира – его правой руки – имеется подробный список всех лотов, подлежащих отправке в тот или иной пункт назначения. Если не возникнет никаких помех – а для их возникновения вроде бы нет оснований, – то мы, похоже, сумели выполнить и то, что считалось трудным, и то, что считалось невозможным.

– А что известно об Ахмеде Хусейни и Кларе?

– Майк говорит, что Клара исчезла, а вместе с нею – и те таблички. Но мы ее рано или поздно разыщем. Ни одна женщина не сможет исчезнуть навсегда, если у нее в руках столь ценная археологическая находка. Что касается Ахмеда, то его предполагается вытащить из Ирака, как только туда нагрянут наши бравые вояки. Это вопрос нескольких дней.

– А ты уверен, что его удастся оттуда вытащить? Он ведь был человеком, входившим в номенклатуру Саддама…

– Ахмед был человеком Танненберга, внедренным в окружение Саддама, и давайте не будем его недооценивать… – цинично заявил Дукаис.

– Да, конечно, я очень ценю его знания и его репутацию интеллектуала, – согласился президент фонда «Древний мир».

– Что касается Клары, то не беспокойся, мы ее разыщем. Кроме Полковника, у меня там есть один очень специфический человек, он сейчас как раз и занят ее поисками. Он находился рядом с ней несколько последних месяцев. Если кто-то и сможет отыскать ее следы, так это он.

– Он сейчас в Багдаде?

Мой человек? Да, он был там вместе с Кларой, Не переживай, он ее найдет.

– Я беспокоюсь по поводу «Глиняной Библии»…

– Если мы найдем Клару, то найдем и эти таблички, и она не сможет отказаться от нашего предложения, – сказал, хихикнув, Дукаис.

Клара изнемогала от тоски и отчаяния в маленькой комнате отеля, из которой она не выходила уже несколько дней. Она со страхом думала о том, что в любой момент может открыться дверь и войдет Полковник, чтобы ее убить. Она больше не видела Миранду, хотя и знала от Джиана Марии, что та о ней спрашивала. Журналистка, по крайней мере, никому не рассказала, что Клара находится в этом гостиничном номере.

Джиан Мария, в свою очередь, ежедневно всячески увиливал от ответов на вопросы Анте Пласкича о местопребывании Клары. Хорват ему явно не доверял, и священник в конце концов тоже перестал доверять хорвату, встревоженный его настойчивыми расспросами. К счастью, царивший повсюду после начала войны хаос позволил Джиану Марии получить небольшую передышку. Все вокруг теперь думали только о том, как бы умудриться выжить.

– Айед так и не появился, – с отчаянием сказала Клара.

– Не переживай, мы отсюда как-нибудь выберемся, – попытался утешить ее священник.

– Но как? Ты что, не видишь, что творится вокруг? Если американцы победят, меня арестуют, а если победит Саддам, я тоже не смогу отсюда выбраться.

– А ты верь в Бога. Благодаря Ему мы до сих пор еще живы.

Кларе не хотелось ранить душу священника, заявляя ему, что она не верит в Бога и полагается только на собственные силы.

Поэтому она лишь молча кивнула.

Ее беспокоило состояние Фатимы. Старая служанка почти ничего не ела и худела на глазах. Она ни на что не жаловалась, однако по ее лицу было видно, что она очень страдает. Клара пыталась заставить Фатиму рассказать, что именно – кроме обеспокоенности неопределенностью их положения – доставляет ей такие мучения, но Фатима ничего не отвечала, а лишь гладила Клару по лицу, и ее глаза при этом наполнялись слезами.

Клара слушала радио – Би-Би-Си и другие радиостанции, вещавшие на коротких волнах, – однако самым лучшим источником информации для нее был Джиан Мария, который узнавал последние новости от находившихся в Багдаде корреспондентов, а те, в свою очередь, получали эти новости из своих редакций.

Второго апреля Джиан Мария, вернувшись в свой номер, сообщил, что американские войска находятся уже на подступах к иракской столице, а на следующий день он принес Кларе известие о том, что американцы уже захватили международный аэропорт Багдада, находившийся к югу от столицы Ирака.

– Где же Айед Сахади? Почему он так и не вернулся сюда? – мучилась неизвестностью Клара.

Джиан Мария ничего не мог ей ответить. Он уже несколько раз пытался позвонить по известным ему телефонным номерам Айеда Сахади. Поначалу ему отвечал какой-то незнакомый мужчина с нервно подрагивающим голосом, а в последние дни вообще никто не брал трубку.

– Он меня предал?

– Если бы он это сделал, нас уже схватили бы, – возразил Джиан Мария.

– Тогда почему он до сих пор не пришел или не прислал какую-нибудь весточку?

– У него, наверное, не было такой возможности. Полковник, видимо, приказал следить за ним.

Как-то вечером Джиан Мария вернулся в номер в сопровождении Миранды.

– Ваш друг хорват все время про вас расспрашивает, – сказала Миранда Кларе.

– Я знаю, однако Айед Сахади посоветовал мне остерегаться хорвата. Сахади ему не доверяет.

– Он уже знает, что вы находитесь здесь, – заявила журналистка. – Это было невозможно скрыть.

– А кто ему об этом рассказал? – спросила Клара.

Дело в том, что в отеле полно иракцев. Некоторые из моих коллег приютили здесь своих переводчиков, другие – своих друзей, да и служащие отеля привели сюда своих родственников, понимая, что здесь у них больше шансов выжить. Американцы и англичане ведь знают, что мы, иностранные журналисты, проживаем почти все именно в этом отеле. Поэтому обслуга отеля и не удивлялась тому, что здесь находитесь и вы. Джиану Марии не было необходимости раздавать чаевые налево и направо, чтобы служащие делали вид, что не замечают вас и Фатиму. Однако рано или поздно ваш друг Анте Пласкич все равно узнал бы о вашем местонахождении. Он только что подходил ко мне и спрашивал про вас, и когда я ему ответила, что ничего про вас не знаю, он пробурчал, что, насколько ему известно, вы находитесь здесь и скрываетесь в комнате Джиана Марии. Я ему соврала – сказала, что Джиан Мария приютил нескольких своих знакомых, но Пласкич мне, скорее всего, не поверил, да и я бы на его месте тоже не поверила. Я пришла, чтобы предупредить вас, что вы должны быть осторожными.

– А как нам, по вашему мнению, следует поступить? – спросил Джиан Мария Миранду.

– Не знаю. Я просто хотела вас предупредить. Мне непонятно, почему вы опасаетесь Пласкича. Как бы то ни было, он очень хочет вас увидеть, а потому в любой момент может прийти сюда, чтобы удостовериться, не наврала ли я ему и действительно ли в этой комнате находятся какие-то незнакомые ему люди или же здесь все-таки прячется Клара.

– Значит, мне нужно отсюда уйти, – сказала Клара.

– Но ты не можешь уйти! Тебя схватят! – испуганно воскликнул Джиан Мария.

– Мне все это уже надоело! – крикнула Клара.

– Успокойтесь! – вмешалась Миранда. – Если вы впадете в истерику, это ни к чему хорошему не приведет.

– Позвольте ей укрыться в вашем номере, – стал умолять Джиан Мария Миранду.

– Нет. Извините, но я вам уже сказала, что не стану соучастницей преступления.

– Но мы не совершили ничего предосудительного, возразил Джиан Мария.

– Вы совершили кражу, – безапелляционным тоном заявила Миранда.

– Я не совершала никакой кражи! Проведение раскопок было оплачено профессором Пико и моим дедушкой, однако большую часть расходов, да и вообще практически организацию раскопок, взял на себя мой дедушка. Я уже вам говорила, что верну эти таблички, когда здесь нормализуется обстановка. Куда, по-вашему, я должна их отнести? Джиан Мария мне сказал, что, как утверждают журналисты, Национальный музей ограблен. Так кому мне передать эти таблички? Саддаму Хусейну?

Миранда молчала, размышляя над словами Клары.