– Какие же вы глупые!

Оба юноши с ненавистью посмотрели на профессора Коэна.

– Как вы смеете нас оскорблять?! – воскликнул Альфред Танненберг, хватая старого профессора за отворот рубашки.

– Отпустите профессора Коэна! – потребовал Аарон Вессер.

– Да заткнись ты, мерзкий еврей! – крикнул юноша, которого звали Георг.

Али с ужасом смотрел на то, что происходило на его глазах. Он боялся, что и ему достанется от этих парней, начавших избивать беззащитных старых профессоров.

Когда оба профессора, обливаясь кровью, упали на землю, Георг и Альфред вспомнили и про стоявшего чуть поодаль Али. Они переглянулись и набросились на мальчика, осыпая его ударами, от которых тот тщетно пытался защитить хотя бы голову.

– Прекратите! Прекратите! Вы его убьете! – крикнул профессор Коэн.

Альфред Танненберг достал из кармана брюк маленький пистолет и выстрелил в профессора Коэна. Затем он повернулся к профессору Вессеру и всадил ему пулю между глаз. Третьим выстрелом он убил маленького Али, корчившегося на земле от боли, так как он сильно пострадал от побоев.

– Они всего лишь еврейские свиньи, – заявил Альфред своему другу Георгу, смотревшему на него широко открытыми от удивления глазами.

– Мне наплевать на то, что ты их убил, – сказал Георг, – но теперь объясни мне, как мы из этого всего выпутаемся.

Альфред сел на землю и, закурив сигарету, стал с наслаждением выпускать изо рта кольца дыма, тут же уносимые прочь вечерним ветерком.

– Мы скажем, что нашли их мертвыми.

– Только и всего?

– Только и всего. Их ради грабежа мог убить кто угодно, разве не так?

– Ну, как знаешь, Альфред… Ладно, но мы должны придерживаться одной версии, чтобы не противоречить друг другу. Кстати, ты поступил правильно. Германии нужно воплотить в жизнь мечту Гитлера, а то эти инородцы только сосут из нас кровь и загаживают нашу Родину.

– Я должен тебе кое-что сказать, кое-что очень важное, о чем мы расскажем только Генриху и Францу.

– Ну и что это? – с интересом спросил Георг.

– Посмотри на колодец.

– Смотрю.

– Видишь, там не хватает двух глиняных плиток? Вон они лежат.

– Ну и что такого особенного в этих плитках?

– Старикашки говорили, что это глиняные таблички и на них имеются сенсационные надписи. Насколько я понял, именно праотец Авраам первым рассказал о том, как был сотворен мир своему… своему народу. В общем, то, что говорится в Библии о сотворении мира, люди узнали из откровений Авраама.

Георг наклонился и, подняв с земли две глиняные таблички, стал их рассматривать. Он абсолютно не понимал, что означают начертанные на них клинописные значки, потому что учился в университете еще только на втором курсе.

Они оба хотели стать археологами. Точнее, не оба, а все четверо, потому что Франц и Генрих тоже были их друзьями – самыми лучшими друзьями. Они вместе ходили в школу, у них были одинаковые увлечения, и все они выбрали одну и ту же профессию. Кроме того, их родители были друзьями с самого детства. Четверо парней еще больше укрепили свою – и без того прочную и неразрывную – дружбу, когда вместе пошли учиться в одно из специальных учебных заведений, называвшихся «Напола» и функционировавших под покровительством Адольфа Гитлера. Условием поступления в такое учебное заведение было, в частности, соответствие определенным физическим и расовым параметрам: кандидаты должны были быть молодыми и здоровыми немцами без примеси «инородной» крови.

Их поступление в школу «Напола» было большой честью и для них самих, и для их ближайших родственников, потому что туда принимали только тех юношей, чьи физические данные и достижения в учебе полностью соответствовали предъявляемым требованиям.

История, география, биология, математика, музыка и физкультура – особенно физкультура – были основными предметами в программе специальных учебных заведений, созданных на базе бывших военных училищ, когда-то ковавших кадры для имперской Германии, а еще раньше – для Пруссии. Учащиеся проходили здесь и военную подготовку: они учились «захватывать» мосты и пользоваться географическими картами, «отбивали» лесок, занятый другой группой учащихся, совершали длительные ночные марши по пересеченной местности.

Однако эти учебные заведения не могли даже сравниться с элитными нацистскими школами «Напола», созданными Гитлером и предназначенными для формирования элиты народа той Германии, о которой он мечтал. В этих школах юноши из богатых семей учились вместе с детьми простых рабочих, добившимися наилучших достижений в учебе в обычных общеобразовательных школах и имевшими физические данные, импонировавшие фюреру. Когда Альфред, Георг, Генрих и Франц закончили свое обучение в школе «Напола» и сдали выпускные экзамены, возникла необходимость решить, чему они хотят посвятить свое будущее – армии, партии, органам государственной власти, промышленности или науке. Однако никому из четверых друзей не пришлось долго терзаться сомнениями: их родители за них все уже решили и настояли на том, чтобы их сыновья поступили в университет, планируя, что те впоследствии получат там ученую степень.

Все четверо страстно желали помочь изменить ситуацию в обедневшей Германии, хотя они как раз явно не относились к числу нуждающихся.

Отец Альфреда был предпринимателем, занимавшимся производством текстиля. Отцы Генриха и Франца были адвокатами, а Георг был сыном врача.

Все четверо юношей считали Адольфа Гитлера национальным героем, и такого же мнения придерживались их родители и большинство друзей. Они верили в него, как в бога, и стрепетом внимали его пламенным речам, в которых он обещал сделать Германию великой страной.

Альфред и Георг договорились о том, чтоони станут рассказывать о гибели профессоров и мальчика, и припрятали в укромном месте примеченные Аароном Вессером глиняные таблички. А еще они договорились, что попросят профессора Кейтеля расшифровать им содержание этих табличек. Кейтель был таким же убежденным сторонником Гитлера, как и они, и участвовал в археологической экспедиции в качестве специалиста по клинописи.

Профессор Кейтель был в долгу перед отцом Альфреда. Члены его семьи работали на текстильной фабрике, и он сам тоже там работал, пока ему не удалось поступить в университет благодаря господину Танненбергу. Покровитель Кейтеля впоследствии, используя свои связи, помог ему устроиться в том же университете преподавателем. Правда, к большому сожалению Кейтеля, его сделали ассистентом профессора Коэна – еврея, которого он ненавидел всей душой. Однако Кейтель сумел заставить себя смириться с унижением, испытываемым из-за работы под началом еврея, надеясь, что все-таки придет время, когда в немецком обществе от евреев не останется и следа.

Альфред и Георг быстрым шагом, явно чем-то расстроенные, вернулись в лагерь, расположенный неподалеку от того места, где археологи раскапывали тысячелетние развалины.

Юноши искусно изобразили огорчение из-за произошедшей трагедии.

Стараясь особо не вдаваться в подробности, они рассказали, что профессор Вессер решил пойти взглянуть на то место, где находится старый колодец, и что чуть позже профессор Коэн стал беспокоиться по поводу долгого отсутствия своего коллеги и отправился его искать, прихватив с собой маленького Али. Поскольку никто из них долго не возвращался, Альфред направился к колодцу, а вскоре вслед за ним туда побежал и Георг, который хотел передать Альфреду только что полученную телеграмму из дому. Когда они приблизились к колодцу, то увидели на земле трупы профессоров и Али. Они ничего не знали о том, как произошла эта трагедия, однако были до глубины души потрясены случившимся.

Вместе с другими археологами и студентами Альфред и Георг вернулись к колодцу, чтобы перенести в лагерь тела Коэна и Вессера. Некоторые из участников археологической экспедиции, пораженные смертью профессоров, не смогли сдержать эмоций.

Альфред и Георг искусно играли роли огорченных гибелью своего преподавателя студентов, однако старались все же не переигрывать. Ни для кого из их однокурсников и преподавателей не было секретом, что они не испытывали особых симпатий к профессорам-евреям, однако оба юноши пытались делать вид, что очень расстроены, и говорили при этом, что они вовсе не желали Коэну и Вессеру закончить свою жизнь так трагически.