— Очень благородно с твоей стороны. Да-а, — (как человеку поддержать светскую беседу с гномом?) — чудесная погодка, не правда ли?

Кто-то швырнул из окна проезжающего поезда пустую пивную банку. Чарли спустился с платформы и убрал ее с путей.

— Я бы так не сказал. — Неизвестно, имел ли гном в виду «чудесную погоду» или что-то другое.

— Я думал, вы, гномы, живете в Ирландии или где-нибудь вроде того.

— Ирландия, мой близорукий друг, холодная, сырая, дождливая и нецивилизованная страна, в которой полно сумасшедших американских эмигрантов. Если там что-то и можно добывать в достаточном количестве, так это торф. Ты когда-нибудь видел ожерелье из торфа? А королевскую тиару? И огранке он не поддается. Ирландия! Наше ремесло — ковать железо и тесать камни, понимаешь? Мы по большей части шахтеры и кузнецы.

— Почему?

— Глупее вопроса мне не задавали!

— Извини.

— Ты что думаешь — нам плевать на Новый Свет, и мы отдадим его вам, людям? Когда твои шумливые, ленивые и праведные предки пересекли океан, мы перебрались вместе с ними. Ненавязчиво, естественно. Гномы были в Вэлли-Фордж[77] еще во времена Вашингтона! С Джонсом…

— Хорошо, это я могу понять, — поспешил перебить гнома Чарли, — но мне казалось, что вы предпочитаете жить в сельской местности.

— Так и есть. Но ты же знаешь, какие сейчас времена. Мир становится урбанистическим. Мы тоже вынуждены менять привычки. У меня есть такие родственники на севере, ты не поверишь! Они думают, что все еще могут жить, как во времена Ирвинга Вашингтона.[78] Реакционеры!

Чарли попробовал представить гнома-реакционера, но у него ничего не вышло.

— И в деревне все трудней отыскать хорошую шахту с драгоценными камнями. Все земли истоптали туристы. Уже и приличного места, где поспать, не осталось — кругом снует сейсмическая разведка в поисках нефти. Любой дурак знает, что нефти нет в девяноста процентах мест, где они копаются. Но разве им объяснишь? Нет! И вот каждую ночь — бум, бум, бум. В метро гораздо удобнее и спокойнее.

— Та-а-ак. Ты хочешь сказать, что вы роете шахты… прямо здесь, на Манхэттене?

— Под Манхэттеном. Кстати, мы тут нашли массу отличных месторождений. Немного копни — и откроешь кучу пород с драгоценными камнями. Поинтересуйся историей Нью-Йорка. Землекопы натыкались на чудесные камни. Но никто и не подумал копнуть поглубже, им же надо было побыстрее понастроить этих стеклянных гробниц и пирамид. Турмалин, берилл, кварц… их навалом под фундаментами даже самых известных домов. Редкие и более дорогие камешки лежат глубже. В общем, Эмпайр-Стейт-Билдинг практически превратилось в шахту. Но наши бурильщики находят там и алмазы.

Чарли поперхнулся.

— И еще тут полно скрапа. Мы делаем из него скипетры и всякую мелочь. Просто чтобы не потерять мастерство. Чугунные скипетры нынче не в ходу.

— Понимаю, — сочувственно сказал Чарли.

— Но ведь никогда не знаешь, когда понадобится хороший скипетр. Или подходящий Флаган-фландж.

— Извини, не знаю, что это такое.

— Я делаю его за полчаса.

— …но что такое Флаган-фландж?

— Ну, их используют, чтобы привлечь… ладно, забудем. Про этот скрап и прочее. Мы заботимся об окружающей среде. Гномы понимают, что такое экология.

— Да-а… — Чарли прокрутил в голове возможный сценарий последующих событий. Вот он отчитывается перед заместителем управляющего мистером Бродхаером: «Я перевел стрелку в надлежащее положение, сэр. Ее переставили гномы, потому что она мешала их шахтерским тележкам. Но мне бы не хотелось, чтобы вы их наказывали, так как гномы понимают, что такое экология».

— Все нормально, Димсдейл. Стой, где стоишь. Все будет хорошо.

Конечно, куда уж лучше!

— Но, я просто представил… — Чарли неуверенно махнул рукой в сторону Ван Грута. — Ты только посмотри на себя!

Гном посмотрел:

— А чего ты хотел? Ожидал увидеть зеленые листики, чулки и колпак? Знаешь, Манхэттен — одно из немногих мест в мире, где мы можем выбраться на поверхность и смешаться с людьми без особой шумихи. Конечно, мы делаем это по ночам. Ты уверен, что ни разу не видел никого из нас? Мы частенько бываем в театральном районе и на Таймс-Сквер.

Чарли задумался. У Флэтайрон-Билдинг около часа ночи? На скамеечках у площади Вашингтона? Мелькнет здесь, отразится в витрине там. Кто обратит внимание? В конце концов — это Нью-Йорк.

— Понимаю. А все городские гномы…

— Метрогномы, — спокойно поправил Ван Грут.

— Все метрогномы одеваются, как ты?

— Стильно, да? — Похоже, Ван Грут был доволен вопросом. — Влетело мне в копеечку. Двойной шов, индивидуальный покрой, естественно. Я не могу носить одежду «с вешалки». Вообще-то так одеваются не все. Многое зависит от твоей работы. Я своего рода администратор. Управляющий, если хочешь. Еще на стиль одежды влияет, где ты живешь. Гномы, что работают под Далласом, предпочитают стетсоновские шляпы и ковбойские сапоги. Те, которые живут под Майами, неравнодушны к цветастым рубашкам и большим черным очкам. А видел бы ты гномов, которые окопались под местечком, что называется бульвар Сансет в Лос-Анджелесе! — Ван Грут неодобрительно потряс своей лысиной, достойной кисти Босха. — Мы пришли.

Они стояли напротив стрелки. Чарли видел красный фонарь, уставившийся в туннель, словно налитый кровью глаз.

Тишину прервал низкий, напоминающий раскаты грома звук. Звук постепенно усиливался и превратился в рев, сотрясающий землю.

Из стены выкатилась старинная шахтерская тележка, в два раза меньше обычной. Позади ее толкали два гнома, впереди направлял третий. У правящего гнома были белые как лунь волосы и трехфутовая борода, которая развевалась за ним, как знамя.

Тележка преодолевала рельсы, и каждый раз кренилась, рискуя опрокинуться. Наконец ее перетащили через пути. На всех трех гномах были перепачканные комбинезоны и шахтерские каски с карбидными лампами. Тележка была нагружена необработанными драгоценными камнями, с виду напоминающими гравий. Гном-предводитель успел махнуть Чарли и Ван Груту рукой, и процессия исчезла в ближайшей стене. Грохот постепенно утих. Эти раскаты напомнили Чарли звук выброшенного мусора в мусоропроводе.

— Ну и чего ты ждешь? Перекидывай свою стрелку.

— Что? — растерянно переспросил Чарли. — Значит, можно?

— Можно. И поторопись, пока я не передумал.

Чарли спустился на пути и перекинул стрелку. Рельсы тяжело встали на место, и агрессивный красный глаз сменился на доброжелательный зеленый. Теперь и на главной схеме контрольного пульта засветится зеленый свет.

— Итак, — произнес Ван Грут настолько многозначительно, что Чарли растерялся, — теперь ты — мой должник.

— Ага. Конечно. А… а что ты имеешь в виду? — с опаской спросил Чарли, припоминая вампиров и сатанинские жертвоприношения.

— Должен тебе сказать — здесь, внизу, сложилась довольно напряженная обстановка. Эти небоскребы, которые растут как грибы. А вы еще опять принялись расширять метро. Я ничего не могу гарантировать. Когда-нибудь вы добуритесь до наших раскопок, и мы опять получим забастовку.

— Гарантировать? Забастовку? — Чарли недоуменно тряс головой.

— Мальчик мой, когда ты начинаешь мямлить, тебе изменяет красноречие. Все именно так. Ты же знаешь, гномы не могут похвастать уравновешенным характером. Когда гномы бастуют — они начинают бедокурить. Последняя забастовка была… — Ван Грут назвал дату, которая в первый момент Чарли ничего не сказала.

Но потом он спохватился:

— Эй, ты не о том ли недельном блэкауте на северо-востоке?

— Ну, ты же понимаешь, как проходят забастовки. Ребята под Питсбургом и Бостоном объединились с гномами с электростанций и… Ну и заваруха началась! Очень щекотливое положение!

— Щекотливое! Бог ты мой, еще несколько дней и…

— Ты прав, — многозначительно кивнул Ван Грут. — Поначалу мы пытались надавить на ребят — взывали к разуму, моральным принципам и природному добродушию. Но когда это не сработало, мы напоили их до полусмерти, и исполнительный комитет поставил все на свои места.