Через пять лет после того, как вылупился дракон, Элайджа П. Джопп путешествовал по Европе, собирая толпы зрителей там, где они с драконом устраивали представления. Теперь дракончик стал лучшим другом Элайджи, он научился многим забавным трюкам. Элайджа набивал трубку, а дракон поджигал ее для него. Элайджа брал кусок железа, раскалял его докрасна в дыхании дракона, а потом выковывал подкову, пользуясь драконьей спиной как наковальней. На сцену приводили живую овцу, по цирку проносился сильный запах, какой царит в маленьких домиках в обеденное время, и овца исчезала. Представление заканчивалось драконьим ревом (с милостивого разрешения мэра и городских властей), и менее чем через двенадцать месяцев местный специалист по ушным болезням удалился на покой на свою загородную виллу.

Элайджа с драконом были очень счастливы вместе и гребли деньги лопатой. А потом одним прекрасным утром, после успешного выступления в одном маленьком городишке Шварцвальда, Элайджа проснулся и обнаружил, что дракон пропал. Безутешный Элайджа обегал весь городишко, глашатаи и зазывалы надрывались на перекрестках, но никто ничего не видел и не слышал. Разве что у бургомистра исчезла жена — но и только. Бургомистр отнесся к этому, как приличествует воспитанному человеку, и не стал поднимать шумихи, хотя даже если бы он и потребовал возмещения ущерба, ничто не указывало на связь дракона с этим несчастным случаем. О драконе не было никаких известий. Он как будто испарился.

Элайджа горевал. Волновало его вовсе не то, что он лишился заработка, ведь с помощью дракона он уже скопил более чем достаточно. Он оплакивал потерю друга, своего постоянного спутника, свой домашний очаг и, если уж на то пошло, все то, ради чего стоило жить. Обладая неукротимой волей и упорством всех своих соотечественников, он отправился на поиски дракона, но отправился с тяжелым сердцем, ведь боль потери, как известно, острее, чем зубная.

А дракой тем временем, путешествуя не спеша и перекусывая по пути красотками, прибыл в королевство Глупляндия и обосновался в подходящем болоте в нескольких милях от царственной столицы Чистинхейм. Вскоре его присутствие по соседству стало ощутимым, и земля в окрестностях трясины начала обесцениваться — кто же согласится строиться рядом с драконом! Дракон, сбросив путы цивилизации, привитые ему Элайджей, вернулся к обычаям предков и разделывался с избыточным населением Глупляндии с поразительной скоростью. Он совершенно потерял популярность, приобретенную под мудрым руководством прежнего хозяина, и теперь стал тем, что было необходимо устранить. Он бы еще сгодился в качестве диковинного уродца в музее, но служить причиной смертельных недугов с билетом на кладбище — это уж слишком.

Когда дракон провел возле Чистинхейма около недели, жителей города официально предупредили о том, что приближаться к болоту опасно. Когда минуло две, они принялись подбивать друг друга отправиться туда, поскольку дракон, заскучав без общества, предпринял маленькую экспедицию и сэкономил одному или двум богатым горожанам деньги, которые они были бы вынуждены потратить на пышные похороны. После месяца знакомства с его здоровым аппетитом, последствия которого оказались весьма серьезны, на борьбу с чудовищем отправилась армия Глупляндии. Она выступила из Чистинхейма летним солнечным утром, с развевающимися знаменами и дудящими трубами, и прибыла к трясине как раз ко времени вечернего чая. Как же обрадовался дракон! Весь этот месяц он чувствовал себя таким одиноким и покинутым всеми. К сумеркам половина доблестного войска Глупляндии исчезла в бездонной пасти, а оставшиеся шестеро, признав свое поражение, вернулись в Чистинхейм ни с чем.

Тогда король созвал своих советников и обратился к ним с таким призывом:

После этого воззвания волнение охватило все соседние королевства, распространяясь все дальше и дальше. Принцы десятками стекались в царственный Чистинхейм и ночь за ночью проводили в пышных пирах, поневоле закатываемых королем. Однако к концу месяца дворец снова вернулся к обычному режиму питания и прежнему количеству мятного чая. Одни принцы увидели дракона, другие — принцессу. В любом случае результат был одинаков. Никто из героев не зашел дальше шапочного знакомства с огнедышащим чудовищем. После этого они теряли интерес к драконьим привычкам и бежали — или по крайней мере пытались. Короче, принцев постигла неудача.

Затем пришла очередь чудаков. Им не нужны были королевские пиры, да и в иных смыслах они не обходились так дорого. Один заявил, что он маг и может заговорить дракона. Никто точно не знал, что он имел в виду, но впоследствии все дружно согласились, что если подразумевалось «заговорить зубы», то по части зубов дракон превзошел незадачливого заклинателя. Другой сказал, что сумеет выманить чудовище из королевства игрой на флейте. Возможно, он бы и преуспел у дракона, но поскольку музыкант настаивал на том, что должен заблаговременно потренироваться, горожане избавили его от этой попытки и одновременно лишили животное обеда.

Потом попробовал себя предприимчивый торговец патентованным крысиным ядом. Он отказался от права на принцессу, поскольку уже был женат, но сказал, что сумеет воспользоваться второй частью вознаграждения. Необходимые товары коммерсант согласился поставить бесплатно, в качестве рекламы. Сперва он послал одного из своих коммивояжеров с сотней жестянок — начать операцию. Тот начинил ядовитым порошком овцу и оставил ее возле драконьего дома на болоте. Дракон пару дней испытывал легкое недомогание, но все же мастерски прикончил угощение. Отрава, вместо того чтобы убить, буквально воскресила чудовище, к величайшей досаде коммивояжера, и дракон сделался еще несноснее, чем прежде. Коммивояжер послал в штаб-квартиру фирмы гонца за тысячью жестянок и зарядил снадобьем быка. Дракон жадно проглотил приправленную говядину и обнаружил того, кто доставил ему угощение, ибо коммивояжер ждал неподалеку, чтобы лично увидеть, какой эффект произведет рассчитанная им грандиозная доза. Эта акция отразилась в документах фирмы, где говорилось о назначении одного из напористых агентов на место коммивояжера, приводились записи о списании стоимости одиннадцати сотен банок с крысиным ядом и устанавливалась скромная пенсия вдове. Чудаки и ловкачи тоже провалились.

Был собран еще один совет.

— Так больше продолжаться не может, — заявил лорд Чемберлен. — Половина армии уничтожена, заводы закрываются. Ваше величество должны действовать, и действовать немедленно.

— Мы действовали, — ответил король, — и что? И ничего. Мы предложили очень большое вознаграждение — нашу дочь и половину нашего королевства. Мы сделали все что могли.

Король: всегда говорил о себе во множественном числе. Он думал, что это очень изысканно.

— Есть одна ведь, которая всегда делается в таких случаях, но которая еще не была сделана, — сказал лорд Чемберлен.

— И какая же? — поинтересовался король.

— Надо принести в жертву принцессу.

Король глубоко задумался.

— Ты и правда так считаешь? — спросил он.

— Это единственное, что нам остается.

Идея неплоха, — согласился король. — Но мы не уверены, как отнесется к этому ее королевское высочество.

— Ваше величество может приказать.

— Да-да, точно. Мы можем приказать — конечно. Э-э-э, Шлёпштейн, пойди-ка сюда на минутку. Ты передашь это ей, не так ли?

— О ваше величество, думаю, лучше, чтобы это исходило от вас.

Но, Шлёпштейн, подумай об отцовских чувствах!

Раз все равно хуже уже некуда, может, нам мобилизовать армию и отвести ее силой?

— Ты считаешь, бойцов осталось достаточно?

— Как, шестерым храбрецам, славному войску Глупляндии, не справиться с одной старой…

— Что, простите?