Я себе слабо представлял, как должны выглядеть наши планетарные колонии и откуда, с какой планеты вторглись к нам чужаки. Все эти «космосы» были вне моего понимания. Но мы воочию убедились – враг отлично вооружен, действует смело, напористо. Земля стала не первой жертвой его нападения. Но мы первыми и, скорее всего, единственными дали чужакам серьезный отпор, иначе их белесые генералы резвее меняли бы свою тактику и подстраивались под обстоятельства.

Зачем бугаю с огромными кулаками бояться мелких мальчишек во дворе, с легкостью отдающих ему мелочь, которую выделили им родители на мороженое и кино? Пацаны уже при виде хулигана, показывающего кулачище, достают из карманов штанишек мамкины копейки. Но стоит бугаю нарваться на худосочного паренька, занимающегося боксом, ему не поздоровится. Он будет валяться в пыли со свернутой скулой. И лишь потом сделает выводы.

Главное понятно – эти твари еще не пуганы. Им во Вселенной пока ни разу не противостоял задохлый с виду мальчишка, на поверку неплохо владеющий приемами самообороны. Человек может быть смиренным и спокойным по виду, но по духу и крови он хищник. Жестокий, умный и хитрый. А потому мы победим. Как не раз уже побеждали хорошо вооруженного, но излишне самоуверенного врага. Примеров тому масса.

Пока мы летели, я видел, как внизу работают наземные силы, пытаясь обезвредить вражескую ПВО. Бои шли повсюду. То тут, то там вспыхивали языки пламени, в небо поднимались столбы черного дыма. Наши ребята на земле делали все, чтобы мы смогли добраться до цели и отработать по ней. Я искренне молился за парней, ведь им приходилось сталкиваться с врагом, находящимся порой на расстоянии вытянутой руки. Это были настоящие герои, готовые пожертвовать собой во имя Великой Победы.

Мы были уже в черте города. За сто шестьдесят лет Москва разрослась. В исторических фильмах о ней, которые я смотрел на базе в периоды отдыха, столица поражала величием и размахом. Жаль, что не удалось увидеть воочию, какой она была до того, как ее разрушили чужаки.

– Мы в заданном секторе, – сообщил я эскадрилье, глядя на экран. – С этого момента ни на что не отвлекаться, только работа! Остальное доверим истребителям.

Чем ближе мы подходили к цели, тем больше разрушений наблюдали. Видимо, чужакам нравилось существовать в таких условиях. «Что ж, сейчас мы вам еще большую разруху устроим», – позлорадствовал я.

Пока небо казалось спокойным. Во всяком случае, я не видел ни одного «краба». Это был хороший признак. Значит, наша уловка сработала, белесые генералы все свои воздушные силы бросили на отражение массированной атаки нашей эскадры.

Мы летели в районе ВДНХ, когда по нам ударила зенитная артиллерия. Раньше здесь была Выставка достижений народного хозяйства, сюда съезжались люди со всего Советского Союза, гуляли отдыхающие, переливались струями хрустальной воды великолепные фонтаны. Теперь тут сплошные руины, за которыми прячется наземная ПВО противника.

Перед нами вспыхнула стена огня. Наши парни не смогли погасить зенитную точку, тут дислоцировалось слишком много орудий противника. Чужаки били по катерам нещадно.

– Набираем высоту, иначе не пройти! – крикнул я.

– Может, отбомбимся по ним? – спросил один из штурмовиков.

– Нет времени. Бомбы беречь для «генералов».

– А если разделиться? – настаивал он.

– Нет! Действуем согласно плану.

Мы рисковали, но выбора у нас не было. Никто не мог предугадать, что наши наземные силы не справятся с чужаками. Признаюсь, у меня тоже было дикое желание сбросить парочку бомб на зенитки, но каждый заряд был приготовлен не для них, а для их командиров.

Набрали высоту, пошли напролом. Небо в момент стало черным от разрывов. Казалось, еще секунда, и превращусь в огненный факел, но пока снаряды миновали меня.

Однако без потерь не обошлось. Идущий прямо за мной штурмовик дернулся, его резко повело в сторону. Рванули сдетонировавшие бомбы, взрывная волна была такой силы, что «ил» чуть не перевернуло, и только страшным усилием мне удалось выровнять машину и снова лечь на курс. Еще один катер охватило пламя. Мы потеряли сразу два штурмовика, но нам удалось проскочить заслон и подойти к логову врага.

– Выходим на цель! – скомандовал я. – Через три секунды визуальный контакт.

То, что предстало нашим глазам, поражало воображение. Чужаки неплохо обустроились, чувствовали себя как дома. Они изуродовали центр Москвы, и на это было больно смотреть. Кремлевская стена полностью разбита, как щербатый рот, в котором осталось только два-три зуба. Все башни разрушены. Казалось, что кто-то гигантской рукой отломил их и отбросил в стороны. На месте Мавзолея зияла воронка.

Чужаки устроили штаб рядом с Красной площадью. Он находился под землей. Как мы уже знали, Москва была испещрена множеством подземных туннелей. Метро, опутавшее город паутиной своих линий, торговые центры, офисные и складские помещения, правительственные бункеры. В конечном итоге под городом образовался другой. Чужакам это нравилось. Это была их стихия. И они теперь главенствовали тут.

Они старались забраться поглубже, как кроты или крысы, устраивая свои норы там, куда не проникал солнечный свет. Над своей резиденцией чужаки возвели насыпь из обломков зданий, различного мусора и странного вида труб, похожих на щупальца, опутывавших получившийся курган. Оставалось надеяться, что наши бомбы способны пробить поверхность и сжечь все внутри дотла.

Рядом с насыпью в земле зияли огромные трещины, видимо, после бомбежек.

И вот из этих трещин нам навстречу вылетели вражеские «крабы».

«Началось!» – подумал я, а вслух произнес:

– Поехали.

– Работаем! – крикнул Вольфганг, и истребители рванули в бой.

– Надаем по сраным мордам! – отозвался Степан.

Сейчас на истребителях лежала большая доля ответственности за проведение операции, нашим парням нужно было оттянуть врагов на себя, заставить играть по своим правилам, вовлекая в бой. Они должны были во что бы то ни стало дать нам возможность выполнить свою часть работы.

– Не подкачайте, мужики! – крикнул я, уходя от выпущенных «крабом» снарядов. Те пролетели в метре от катера, оставив после себя дымный след. «Ил-XXII» слегка тряхануло.

В эфире теперь царил сплошной мат. Численный перевес был за противником. Белесые чудища оставили себе серьезную охрану, не пустив все силы на отражение нашей эскадры. Значит, массированная атака Командора Волкова не особо их напугала, как мы надеялись. А потому нашим истребителям пришлось ой как несладко!

Я сосредоточился на цели, мы пошли на пикирование. Трубы, похожие на щупальца, задвигались, отчего холм стал казаться живым организмом. Этаким абстрактным спрутом.

– Заваливаем по максимуму! – скомандовал я, сосредоточившись на пикировке. – Другого захода может не быть!

Холм вдруг завибрировал, и я сразу понял исходящую от щупалец угрозу:

– Осторожнее! Это пушки!

Отходить было поздно, сманеврировать мы никак не могли. Мы летели прямо на них. Из щупалец огненными стрелами полетели снаряды. Я старался не думать об опасности. Логово белесых генералов под холмом было моей целью, остальное ушло на задний план.

Снаряды проносились мимо, катер бросало из стороны в сторону. У меня аж дух захватило.

Прошел в пятидесяти метрах над штабом чужаков, повсюду сновали вражеские солдаты, которые палили по нам из автоматического оружия. В ответ я дал несколько очередей из пулеметов, прорежая толпу тварей, затем заорал во всю глотку:

– Сброс!

Бомбы по рассчитанной траектории пошли вниз, прожгли землю, устроив настоящее адское пекло на глубине. Физически ощутил, как мой «ил» после сброса стал значительно легче. Могло показаться, что после бомбардировки ничего особенного не происходило, но никто не сомневался – на глубине в тоннелях творится ужас. Земля выгнулась, словно ее вдруг вспучило, появлялись новые трещины, из которых вырывались огненные струи. Я надеялся, что чужакам там сейчас очень жарко.