— Дэн, прошу вас, погодите минутку и разберитесь, прежде чем устроить мне головомойку!

Высокий широкоплечий Дэниэл Фолкнер отодвинул обитое коричневым твидом редакторское кресло, встал и с высоты своих ста восьмидесяти посмотрел на маленького рыжеватого человечка.

— Сядьте и помолчите! — приказал он. — Вы считаете себя журналистом? Черт возьми, никак не могу понять, зачем Гаскелл берет на работу таких, как вы… — Вздохнув поглубже, чтобы успокоиться, Дэн снова сел и откинулся в кресле. — Я был вынужден вместо вас с Гаскеллом целый час выслушивать нотацию высокого начальства. — Зажав в кулаке номер «Ньюсмейкера», он помахал им перед носом побледневшего репортера. — Эта порция законченной чуши может обернуться для нас судебным процессом — и то если повезет!

— В статье нет ни слова неправды! — возразил Кип, залезая в нагрудный карман клетчатой рубашки за сигаретой. — Мне было поручено сделать серию репортажей о лучших дневных телевизионных программах. Это первый из них. — Оторвав одну за другой четыре картонные спички, он наконец прикурил от пятой. Никотин помог ему немного успокоиться. — Никто не критиковал и не редактировал то, что я написал.

Дэн с минуту помолчал.

— Вам было поручено написать о роли статистики в масс-медиа, о рейтингах программ, о рекламе в них, — уверенно напомнил он, — но эта… статья, — Дэн поморщился, — совсем о другом!

— Я отвечаю за каждое слово! — Пепел с дрожащей сигареты упал на коричневый ковер. — Я сохранил все до единой магнитофонные пленки и записи.

— Пленки и записи! — Обычно низкий голос Дэна, повысившись на октаву, стал почти таким же визгливым, как у собеседника. — Не сомневаюсь, что у вас есть все, что обосновывает ваши замыслы. — Он ядовито ухмыльнулся. — Вы, Халлен, вероятно, перенеслись назад во времени и вообразили, что снова работаете в бульварном журнальчике? Мне что, напомнить вам, что «Общий любимец» проиграл судебный процесс и разорился? Когда вы пишете для «Ньюсмейкера», вы не должны изображать из себя Господа Бога, не должны высказывать свои суждения! Вы добываете информацию, изучаете ее, взвешиваете все «за» и «против», а право судить оставляете за читателем. — Дэн взял с полки еще один номер журнала. — Вы надергали цитат, добавили намеков и необоснованных предположений, а ваш так называемый «надежный источник» оказался уволенным статистом, который пытается снова вернуться в эту сетевую программу, чтобы участвовать в их очередном сериале!

Кип неловко заерзал на стуле и снова полез в карман за сигаретой.

— Прошу вас, выслушайте меня, Дэн… — Заметив, что лицо босса становится все суровее, репортер откашлялся и заговорил еще более заискивающим тоном: — Я две недели с утра до вечера не вылезал со студии. Я узнал все подробности о четырех сериалах, которые там производятся, взял интервью у всех их звезд, — последнее слово Кип произнес с пренебрежением, — авторов и продюсеров — и только потом начал писать.

— Вы написали дурно пахнущую статью, Халлен! Наверху, — Дэн выразительно показал пальцем в потолок, — получили столько рассерженных звонков, что коммутатор перегрелся. Читатели возмущены! Вы развенчали их любимых героев. Программа, о которой вы пишете, отозвала из нашего журнала свою рекламу, а актеры, авторы и продюсеры обратились к адвокатам.

— А… а что если я принесу письменное извинение? — рискнул предложить Кип.

— А что если вы отдадите мне все оставшиеся у вас материалы и будете считаться временно свободным от обязанностей?

— Вы не можете так со мной поступать! — Репортер, вскочив со стула, едва не подпрыгнул до потолка на толстых подошвах спортивных башмаков. — У меня контракт на два года! У меня…

— У вас, по вашему мнению, отличная публикация, и я рекомендую вам потратить следующие полтора месяца на то, чтобы внимательно ее прочитать, — властно перебил его Дэн. — И еще во время этого отпуска прослушайте курс в институте повышения квалификации. — Дэн кивком указал репортеру на дверь. — А теперь принесите материал и убирайтесь.

Через две минуты мрачный как туча Халлен положил на ореховый письменный стол босса три толстые папки. Дэн этого не заметил — он угрюмо наблюдал за падавшим крупными хлопьями снегом за окном своего кабинета на десятом этаже.

Впервые за два года, что он проработал редактором отдела в «Ньюсмейкере», Дэн пожалел о том, что занял этот кабинет. Он снимал репортажи для теленовостей с пролетавшего над зоной боевых действий вертолета, прятался от партизанских отрядов в Сальвадоре и рисковал жизнью в Ливане, но только Кипу Халлену удалось довести его до того, что у него поднялось давление.

Дэн помассировал пальцами затылок, пытаясь снять напряжение. Он не сомневался, что за сегодняшний день у него прибавилось седых волос. Он снова выругал про себя Райэна Гаскелла, своего заместителя, за то, что тот, отправившись на две недели в отпуск на Карибское побережье, оставил ему в наследство Халлена. Теперь вот Дэн будет вынужден разбираться в этой истории, а значит, все запланированные дела пойдут насмарку.

Резко крутанувшись в вертящемся кресле, Дэн снял телефонную трубку.

— Гарри? Ты не зайдешь ко мне вместе с Полом?

Дэн внимательно посмотрел на двух лучших репортеров «Ньюсмейкера».

— Слушайте, ребята, мне самому ужасно не хочется отрывать вас от подготовки публикации по охране окружающей среды, но до марта она и так не попадет в номер, а у меня тут возникло одно неотложное дело. — Дэн постучал пальцем по обложке последнего выпуска «Ньюсмейкера». — Вы можете сами ознакомиться с тем, что наляпал тут этот дурак Халлен, и я очень надеюсь, что в двух следующих номерах будут ваши статьи, которые исправят ситуацию.

Гарри Дэйл поправил съехавшие на нос очки в металлической оправе и покосился на своего соавтора, Пола Уэтта.

— Как он мог написать такую чушь?

— Точно так же, как и статью об опере месяц назад, — заметил Пол, глядя на Дэна. — Я случайно оказался в кабинете Гаскелла в тот день, когда кто-то из «Метрополитен» орал на него по телефону хорошо поставленным голосом.

Дэн тихо застонал, переводя взгляд с одного сотрудника на другого.

— Если бы я знал об этом, то не отправлял бы Халлена в отпуск, а уволил бы сразу. Пусть, черт возьми, Райэн наведет порядок в своем хозяйстве, когда вернется! — Он настороженно посмотрел на журналистов. — Надеюсь, вы не станете вынуждать меня наводить порядок в моем? Может, найдете здесь что-нибудь, — продолжал он, протягивая им папки. — По замыслу, в статьях должны были сопоставляться мыльные оперы, идущие в дневные часы на разных каналах: интервью с артистами, членами съемочных групп, сценаристами и основными рекламодателями, все «за» и «против» разных категорий зрителей…

Дэн протянул обоим репортерам по папке и с неудовольствием заметил, что у него на столе осталась третья.

— Вот черт, у меня нет ни одного свободного сотрудника, который мог бы взять на себя кабельный канал…

— «Завтра и всегда»? — Светлые брови Пола приподнялись от удивления. — Я возьму.

— Стоп! — Гарри отвел в сторону потянувшуюся за третьей папкой руку приятеля. — Это и я возьму с удовольствием!

— Вот это да! — Дэн снова положил папку на стол. — Что происходит? Что вас так заинтересовало?

— Виксен Мэлори! — в один голос не задумываясь ответили журналисты. Переглянувшись, они расхохотались.

— Значит, вот почему ты уходил на ланч в двенадцать тридцать? — спросил Пол.

Гарри смущенно улыбнулся:

— Я попался на крючок, когда два месяца назад оказался в больнице с ущемлением грыжи. Жизнь в больнице святой Марии на час сериала останавливалась. Больные могли сколько угодно жать на кнопки звонков — к ним никто не подходил. Ну, я и присоединился к медперсоналу… А теперь выкладывай ты! — потребовал он, обращаясь к приятелю.

Пол снял нитку с закатанного рукава голубой рубашки.

— Я начал смотреть этот сериал в ресторане Макклори, куда обычно хожу перекусить. Эд установил в зале почти двухметровые экраны для спортивных болельщиков, но любители мыльных опер оказались в большинстве. Почти два метра Виксен Мэлори… — Он вздохнул. — Непередаваемое зрелище! Ты видел рекламный щит на площади Таймс?