Мысли Пятова невольно перенеслись на сегодняшний разговор у Якоби. Русский военный флот… Оказывается, судьба флота, его будущее, зависят теперь и от металлургов, от их труда, от их уменья, от их любви к отечеству…

Слава Синопа, слезы счастья на глазах у балтийских моряков, вопрошающий и требовательный взгляд молодого моряка сегодня у Якоби — чем ответит на все это он, Пятов? Броня… Как ясно он видит перед собой эти раскаленные добела железные листы и снопы искр под темными сводами завода, как отчетливо слышит он грохот падающих молотов. Да, в Англии не дремлют, там куется броня, куется морская мощь. А в России… Скорее, скорее в путь, на заводы, думает Пятов, невольно убыстряя шаг, скорее к горнам, печам, молотам, прокатным станам. Надо все обдумать, рассчитать и проверить.

Ему уже не терпится, он почти бежит. Завтра на поезде до Москвы, а дальше на перекладных. Что ждет его на заводах, какие люди, какая работа?…

Урал… Среди гор, в поросших дремучими лесами долинах стояли знаменитые уральские заводы. Неумолчный лязг, грохот и скрежет несся оттуда. Лучшая в мире руда плавилась в высоких кирпичных домнах. Огненно-красными ручьями растекался чугун по изложницам. Затем он попадал в окутанные удушливым черным дымом кричные заводы. Там в особых горнах на раскаленных углях плавились чугунные чушки. Тяжелые капли металла падали на дно горна. Струя воздуха окисляла расплавленный чугун, и он превращался в железо, то железо, которое так высоко ценилось на всех европейских рынках.

Не раз, опережая Европу, Урал удивлял мир своими достижениями. В конце XVIII века по развитию горнозаводской промышленности Россия обогнала Францию, Германию, США и даже Англию. Горные заводы Урала не имели себе равных по количеству и качеству производимого металла. Величайшие в мире доменные печи Урала славились невиданной производительностью и экономичностью в расходе горючего.

Громадные природные богатства края, замечательные качества руды, залегающей здесь часто у самой поверхности, легкость ее добычи, обилие лесов — а ведь вся металлургия тогда основывалась на древесном угле — и, главное, крайне дешевый труд большой армии закрепощенных, бесправных мастеровых и приписанных к заводам крестьян — обеспечили Уралу первенство в Европе по производству металла. Но была и еще одна причина. Замечательные уральские мастера-изобретатели на Златоустовском, Нижне-Тагильском, Воткинском, Гороблагодатском, Невьяновском и других заводах все время вносили усовершенствования в металлургическое производство. Новая (двухфурменная) система дутья, цилиндрическая воздуходувная машина, механизмы для разлива металла по изложницам, вагранки для приготовления литейного чугуна — все это явилось результатом их новаторской деятельности.

Русский металл звенел в те годы на полях сражений; отлитые на уральских заводах пушки в полной мере обеспечили огневую мощь русских армий; сокрушительные бортовые залпы с победоносных эскадр Ушакова и Сенявина возвестили миру о морском могуществе России. Уральские мастера, «люди огненных дел», лили и ковали металл для борьбы и побед.

В первые десятилетия XIX века произошли серьезные перемены. Английская промышленность, вскормленная щедрыми капиталовложениями, пришпоренная бешеной конкуренцией, стремительно развивалась, увлекая за собой и другие европейские страны, вступившие на путь капитализма. Россия же задыхалась в тисках старых, отживших свой век феодальных порядков. Основывая свое благополучие на нерушимых монопольных правах и крепостной зависимости рабочих, русские заводчики, в том числе и уральские, не боялись конкуренции и не желали вкладывать в производство новые капиталы, задерживая развитие фабрик и заводов.

Урал отставал. На Западе все заводское производство уже основывалось на паровом двигателе, а на Урале почти всюду продолжали крутиться деревянные водяные колеса. Но разве русские мастера не знали о паровом двигателе? Ползунов дал России это могучее средство на двадцать лет раньше Уатта! Горячее дутье, завершившее технический переворот в металлургии, получило широкое распространение на зарубежных заводах, но на Урале его почти не употребляли. И хотя уральские мастера очень быстро познакомились с этим важным изобретением, дальше успешных опытов дело не пошло.

В эти годы в Англии получил свое окончательное решение самый выгодный метод передела чугуна в железо — пудлингование. Уральские мастера одни из первых в Европе испытали и освоили его, но большинство уральских заводов ограничивалось лишь недорогим и нехлопотливым усовершенствованием старого, кричного способа. В 1857 году, когда Бессемер еще только продолжал свои первые опыты по переделу чугуна в литую сталь и разрабатывал окончательную конструкцию своего конвертора, в России на Всеволодовильвенском заводе уже пустили в ход первый конвертор. Опыты прошли успешно, но ими и ограничились.

Несмотря на общую отсталость России, лучшие русские мастера были не только на уровне последних достижений мировой металлургической техники, но и часто двигали ее вперед. На уральских заводах продолжала биться живая и деятельная творческая мысль, не угасала сила русского технического творчества. Замечательными достижениями техники отмечен и XIX век.

Урал стал родиной лучших в мире сталей. Талантливые мастера Нижне-Исетского, Нижне-Туринского, Воткинского, Пожевского и других заводов создали новые, более совершенные способы производства различных сортов стали. Производству высококачественных сталей было положено начало на Златоустовском заводе. Это относится к тому времени, когда во главе завода находился крупнейший ученый — металлург Павел Петрович Аносов. Он же раскрыл вековую тайну булата. С того времени искусные златоустовские мастера ковали клинки небывалой прочности и гибкости. Булаты Аносова свободно рубили кость и металл и легко сгибались под прямым углом. В 1841 году в Петербурге вышел из печати классический труд: «О булатах. Сочинение Корпуса горных инженеров генерал-майора Аносова», обобщавший опыты ученого. Прошло немного лет, и в 1857 году взял привилегию на способ производства высококачественной однородной стали Павел Матвеевич Обухов. Вскоре отлитые из его стали пушки получили всеобщее признание- лучших не знала ни одна другая армия в мире. Родиной и этого крупнейшего открытия был знаменитый Златоуст.

Уральские мастера славились своими открытиями и изобретениями: новыми, самыми совершенными в мире конструкциями паровых машин и котлов, мощными водяными турбинами, великолепными плотинами и шлюзами, машинами для полировки артиллерийских снарядов, новыми образцами пушек, оригинальным способам производства железа из окалины. Это был край талантливейших и искуснейших мастеров, владевших секретами величайшего промышленного значения.

Урал продолжал удивлять Европу своими достижениями. Подозрительно, враждебно и алчно взирали на него иностранные промышленники. Они делали все, чтобы выведать секреты уральских умельцев, чтобы перекупить, или украсть, или убить в зародыше какой-нибудь оригинальный замысел, ценную находку или важное открытие…

Сквозь мрак, наполнявший завод, проступали контуры обжимных и сварочных молотов, установленных вдоль потемневших, закопченных стен. Над головой, в отверстия железной крыши, весело глядело голубое летнее небо и врывались косые золотисто-пыльные лучи солнца. Все посторонние звуки тонули в грохоте падавших молотов, из-под которых вырывались снопы ослепительных белых и голубых искр. В редкие минуты относительной тишины из-за стен завода доносилось могучее равномерное гудение и скрип водяных колес. По выложенному чугунными плитами полу сновали рабочие в широких войлочных шляпах, кожаных фартуках и мягких пеньковых прядениках на ногах.

Пятов с несколькими рабочими стоял у большого сварочного молота, держа перед глазами часы-луковицу. Вот он махнул рукой. Раздался пронзительный свист, и в глубине корпуса появился ослепительно яркий свет, который разом залил все здание и тут же погас. Рабочие, приготовив длинные клещи и крючья, стали по обе стороны молота. В этот момент бойко подкатила, подталкиваемая двумя рабочими, тележка с большой, добела раскаленной плитой. Пятов снова махнул рукой. Где-то глухо зашумела вода, и в ларе грузно повернулось водяное колесо. Молот поднялся, и рабочие быстро подтащили под него пышущую жаром плиту. И тотчас мощный удар обрушился на нее, затем другой, третий. Пятов и стоявший рядом старик-мастер неотрывно следили за остыванием плиты. Вот по ее ослепительно белой поверхности одна за другой побежали тени, она чуть заметно пожелтела, потом окрасилась в бледно-оранжевый цвет. В этот момент Пятов взглянул на мастера, и они одновременно подняли руку. Молот сейчас же застыл на месте, рабочие подхватили плиту, сдвинули на тележку и укатили ее.