Прежде всего — материалы.

Камень, дерево и папирус должны быть исключительного качества. Икер ежедневно разговаривал с мастеровыми, никогда не относясь к ним свысока. Так выстраивалась его репутация серьезного, требовательного и ответственного человека, уважительно относящегося к другим людям.

Придирчиво наблюдая за Царским сыном, Безволосый не мог не заметить, как органично тот вписывается в среду Абидоса. Опасаясь со стороны молодого и еще недостаточно опытного человека проявлений излишней поспешности, он с удовольствием отметил, что Икер прежде всего чувствует себя причастным к общему делу. А главное, ему понравилось, что в Икере ощущается стремление к достижению поставленной цели.

— Ремесленники тебя уважают, — признал он в разговоре с Икером. — Поверь мне, это действительно заслуга! Это народ довольно жесткий, они нелегко впускают в свой круг чужаков. Тем более дарят их своей дружбой. Главное, помни о сроках: через два месяца начинается праздник Великого таинства Осириса. К этому времени все ритуальные предметы должны быть готовы.

— Скульпторы работают сейчас над созданием новой статуи Осириса, плотники делают ладью, и все ежедневно передо мной отчитываются. Со своей стороны я контролирую производство циновок, кресел, коробов и корзин, сандалий и схенти. Что же до папируса для ритуальных текстов, то его качество так высоко, что он переживет века.

— Ты хочешь писать книги?

— Все мое внимание поглощено сейчас другими делами, но вкус к письму остается неутоленным. Разве иероглифы — это не высшее из искусств? В них запечатлены слова дивной силы, переданные нам богами. Но самые чудесные среди текстов — тексты ритуальные. Если бы однажды я смог участвовать в их составлении, то считал бы, что исполнил свое предназначение.

— Но ты ведь хранишь золотую дощечку, разве твое предназначение не исполнено?

— Я использую ее только при крайних обстоятельствах и никогда — для собственных целей. Она принадлежит фараону, Абидосу и Золотому кругу Абидоса.

Безволосый, казалось, был недоволен.

— Что тебе известно о Золотом круге Абидоса?

— Разве он не является воплощением вершины нашей духовности? Ведь он один способен поддерживать созидательную энергию и сохранить мудрость древних!

— Ты хотел бы к нему принадлежать?

— Все мое существование — это вереница чудес. Я надеюсь и на это.

— Уж не стал ли ты жертвой своих мечтаний? Выброси все из головы и продолжай прилежно работать.

Когда настали сумерки, к Икеру пришла Исида. Она постепенно открывала перед ним бесчисленные богатства земли Осириса. Этим вечером они уединились на берегу священного Озера Жизни.

— Оно не похоже ни на какое другое, — сказала молодая женщина. — В нем позволено очищать себя только постоянным жрецам, которые черпают в нем силу первобытных вод Нун. Эта сила, впитав соки божественной природы, достигает здесь своего максимума. Во время главных праздников и периода великих мистерий воду этого озера использует Анубис. Он омывает в нем внутренности Осириса и тем делает их неизменными. Ни одному непосвященному не дано видеть это таинство.

— Но ты ведь его видела!

Исида не ответила.

— С того момента, как ты появилась в моей жизни, я знал, что ты — не просто женщина. Твой взор оживлен иным миром, ты открываешь мне пути, природы которых я не знаю. Я всецело доверяюсь тебе, мой проводник и моя любовь!

Водная поверхность сверкала мириадами бликов, переливаясь золотом и серебром. Молодые люди стояли, обнявшись, и наслаждались мгновением безмятежного и безбрежного счастья.

Отныне Икер принадлежал Абидосу. Здесь, на великой земле, он нашел свою настоящую родину.

— Почему ты так тревожишься по поводу Древа Жизни? — спросила супруга Исида.

— Сегодняшний покой — всего лишь передышка. Вокруг акации продолжают сгущаться темные силы. Ежедневно исполняемые ритуалы отводят их, но они неустанно возвращаются. Неужели же, если они станут еще могущественнее, мы не сумеем их отбить?

— Серьезно ли отнесся к опасности Безволосый?

— Не понимая, откуда идут на нас эти негативные волны, он потерял покой и сон. Уж не разместились ли они… в самом Абидосе?!

Взгляд Исиды померк.

— Эту гипотезу отвергать нельзя.

— Опасения царя подтверждаются! Значит, действительно, один из посланных Провозвестником проник сквозь защиту и готовит территорию для будущих атак своего хозяина.

Жрица ничего не возразила.

— Не будем закрывать глаза, — сказал Икер. — Я еще не начал расспрашивать здешних жителей, потому что сначала мне нужно было увидеть и понять местную жизнь. Теперь же я буду вынужден заняться каждым из постоянных жрецов.

— Никого не щади и открой истину!

Начальник стражи Абидоса сам обыскал прелестную Бину. Она была покорна и ни разу не выказала ни малейшего протеста.

— Извини, моя красавица. Но приказ есть приказ.

— Понимаю, начальник. И все же ты начинаешь со мной знакомиться слишком подробно!

— Безопасность требует повторения. Есть и гораздо более неприятные процедуры, уверяю тебя!

Улыбнувшись, Бина позволила себя осмотреть.

— Что же могу я скрыть под своей короткой юбкой? А корзинка и вовсе пустая!

Покраснев от смущения, начальник стражи отошел в сторону. Ему строго-настрого запрещалось отдавать кому-либо предпочтение, и он был пунктуален в отношении к своим обязанностям, но все же с трудом мог побороть влечение к этой хорошенькой брюнетке, такой нежной и ласковой.

— Тебе нравится твоя работа, Бина?

— Служить постоянным жрецам — это для меня честь сверх всяких моих ожиданий! Но извини меня, я вовсе не хочу опоздать.

Сказав это, Царица ночи потупила глаза и отправилась в храм Сесостриса. Там ей вручили свежий хлеб и кувшин с пивом, которые она должна была отнести постоянному жрецу, следившему за целостностью великого тела Осириса и проверявшему печати на дверях гробницы Великого бога.

Туда входить не мог ни один временный жрец.

Как и другие служанки, отвечавшие за комфорт постоянных жрецов, Бина довольствовалась тем, что встречалась со своим подопечным у него дома, в скромном, но тщательно убранном жилище.

Когда сегодня Бина ступила на порог, жрец читал папирус.

— Я принесла вам еду и питье, — сладко пропела Бина, потупив глаза.

— Спасибо.

— Куда мне поставить кувшин и хлеб?

— На низкий столик, слева от входа.

— Что вы предпочитаете на завтрак? Сушеное мясо, филе окуня или кусок жареной говядины?

— Мне достаточно свежей лепешки.

— Вы больны?

— Это тебя не касается, детка.

Этот жрец оказался таким же неразговорчивым, как и остальные. Чары Бины на них не действовали.

— Мне бы так хотелось помочь вам!

— Успокойся, наша медицинская служба работает прекрасно.

— Мне ее предупредить?

— Если будет необходимо, я это сделаю сам.

Бина опустила глаза.

— А ваша служба не опасна?

— О чем это ты?

— Уж не исходит ли от гробницы Осириса опасная энергия?

Лицо постоянного жреца стало жестким.

— Уж не хочешь ли ты, девушка, получить тайные знания?

— Нет-нет, что вы! Мне просто все это кажется таким волшебным и немного… страшным. По поводу Осириса и его гробницы ходит столько легенд! Некоторые даже рассказывают об ужасных призраках! Уж не преследуют ли они своих врагов, чтобы выпить из них кровь?

Жрец промолчал. Бесполезно критиковать предрассудки, которые сами по себе являются лучшей защитой жилища бога.

— Я в вашем распоряжении, — сказала Бина, улыбаясь жрецу самой прекрасной из своих улыбок.

Все бесполезно — он даже не поднял глаз!

— Возвращайся в пекарню, девушка, и продолжай разносить завтрак.

Расспросы жриц Хатхор не дали Икеру никакой зацепки для подозрений. Став после смерти начальницы верховной жрицей, Исида облегчила ему задачу.