Альберто мог бы поклясться, что и Виктор, и другие его двоюродные братья втихомолку насмехались над ним. Но он так хотел, чтобы Лидия относилась к нему столь же страстно, как и он к ней, что начал верить словам Виктора.

Как раз накануне своего отъезда из Боготы девчонка, почему-то через Виктора, передала Альберто записку, в которой было написано всего несколько слов:

«Приходи сегодня вечером на чердак гаража».

Естественно, он пришел.

И естественно, открыв дверь чердака, он увидел голую задницу Виктора, которая ритмично поднималась и опускалась над извивавшейся обнаженной девкой, которая не обратила ни малейшего внимания на появление Альберто.

Виктор повел себя по-иному. Он ждал кузена и при его появлении повернулся в сторону Альберто и ухмыльнулся кривой, издевательской улыбкой.

Именно в тот миг Альберто был унижен и уничтожен.

С тех пор всякий раз, когда женщины отвергали его притязания, Альберто переполняла жгучая ярость.

И хотя в конце концов Альберто нашел свой способ общения с прекрасным полом, он до сих пор поеживался от страха, будучи в немилости у Виктора.

Пользуясь своей безграничной властью и богатством, Виктор тем не менее спас Альберто, когда несколько лет назад он оказался в безвыходной ситуации. Однако тот же Виктор имел возможность одним щелчком пальца уничтожить Альберто.

От одной мысли, что он может пробудить гнев кузена невыполнением задания, беднягу Альберто прошиб холодный пот.

– Жми на газ, поехали за ними, – откашлявшись, рыкнул он на водителя.

Смуглый курносый шофер отрицательно покачал головой и по-испански объяснил, что они уже безнадежно отстали от той машины, потеряв ее из вида.

– Пока мы сидим здесь и препираемся, сюда чего доброго припрутся копы и поинтересуются, что здесь творится. Мы и так чуть не врезались в грузовик. А в это время они уезжают все дальше и дальше, – в ярости крикнул Альберто.

– Поехали, поехали, – подал голос с заднего сиденья Рамон. – Они не могли уйти далеко, и нам нельзя терять время.

Водитель по-прежнему упрямо помотал головой.

Альберто открыл было рот, но не успел вымолвить и слова, как сидевший позади водителя Хондо молниеносным движением протянул руку к горлу водителя. В его кулаке что-то блеснуло.

В следующее мгновение шофер с перерезанным горлом захрипел в предсмертной судороге.

Альберто ахнул и в изумлении отпрянул от крови, брызнувшей на него с соседнего сиденья.

– Что ты наделал! – вскрикнул он. Район, казалось, тоже был ошеломлен, правда, всего на долю секунды.

– И что мы теперь будем с ним делать? – зло спросил он у Хондо. – Выбросим его труп прямо посреди дороги?

– Садись за руль! – скомандовал в ответ Хондо. – Ты, да, ты. Пошевеливайся.

Пожав плечами, Район вышел из машины и, мгновение поколебавшись, перекинул обезображенное тело водителя на заднее сиденье.

– Ветровое стекло забрызгано кровью, – произнес Район, выводя машину на шоссе, и продолжил повелительным тоном: – Вытри его, Альберто.

Тот хотел было запротестовать, но вспомнил, что рядом притаился страшный Хондо, и прикусил язык. Взяв в бардачке несколько салфеток, он промокнул со стекла кровь – ее металлический запах, казалось, пропитал все существо Альберто.

Внезапно он почувствовал сильнейшее возбуждение, и ему даже стало больно, когда взбунтовавшаяся плоть уперлась в ткань брюк.

Он подумал об Эй Джи Саттон, и его рот скривился в ухмылке.

«Можешь бежать, – мысленно обратился он к ней, – но спрятаться тебе не удастся. Ни за что. А уж когда я тебя найду…»

– Езжай быстрее, – приказал он Рамону и уставился в полотно шоссе.

– Марко, – пробормотала Лия и, открыв отяжелевшие веки, увидела склоненное над собой лицо Эстевеса.

Лия слабо улыбнулась. Конечно, она была права, и все происшедшее – только страшный сон. На самом деле она там, где должна быть, – в надежных объятиях Марко.

Постепенно ее затуманенный взор обрел ясность, она вгляделась в мужественное, красивое лицо Марко и вспомнила все: действительность разрушила сладкий сон и прекрасную грезу.

– Нет! – закричала она, подняв руки и обрушив град ударов на мощную грудь Марко. – Пусти меня! Поставь меня на землю!

Однако вырываться из его железных объятий было абсолютно безнадежным делом – Марко лишь слегка покачнулся от неистового напора Лии.

– Куда ты меня несешь? – требовательно спросила она, глядя на обступавшие их со всех сторон деревья, покрывавшие крутой, уводящий вверх склон. Солнце скрылось за горизонтом, наступившие серые сумерки, казалось, пропитали зловещий незнакомый лес.

– Тс-с-с, – только и ответил Марко, мельком взглянув на Лию. Он напряженно рассматривал расстилавшуюся впереди местность.

– Нет! – снова яростно закричала она, однако вспышка мужества не смогла противостоять грубой силе Марко.

От отчаяния и злости Лия внезапно разрыдалась, ненавидя себя за унижение, которое ей приходится переживать.

– Все будет хорошо, – произнес Марко…

Неужели в его глазах светится… нежность?

Лия изумленно уставилась в лицо Эстевеса.

Его глаза, как всегда, были совершенно бесстрастны, хотя в голосе послышалось нечто обнадеживающее, и Лии показалось, что она видит проблеск доброты в его чертах… но она ошиблась.

У нее просто разыгралось воображение.

– Ублюдок! – Голос ее дрожал. – Как ты смеешь мне лгать? Не принимай меня за дуру! Я знаю, что ничего хорошего не будет…

– Будет…

– Нет! Не обнадеживай меня зря! Я знаю, что вы – ты и Виктор – собираетесь со мной сделать, когда мы приедем туда, куда ты меня везешь…

– Ты ошибаешься.

– Богом тебя заклинаю, Марко, не играй со мной в эти игры. Самое достойное, что ты сейчас можешь сделать, – это быть со мной честным. Ты должен быть честным.

Марко помрачнел.

– Я ничего тебе не должен, – ответил он после минутного молчания, продолжая путь сквозь темнеющий лес.

– Нет, должен. Ты должен мне то, чего недодал в свое время, – выпалила она. – Правды и доверия…

– Доверия? – Он почти плюнул этим словом в Лию. – Только не говори мне о доверии.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Почему я должен тебе доверять, когда ты сама никогда не доверяла мне? Мне кажется, тут мы квиты, Эй Джи.

– Меня зовут Лия. – Она вела себя как обидчивый, упрямый ребенок.

Словно имело какое-то значение, как ее зовут.

– Никакая ты не Лия, – возразил он. От ужасающего спокойствия его голоса можно было сойти с ума. – Ты – Эй Джи. Можешь прикинуться кем угодно, спрятать свою сущность за белую кожу и темные волосы, но ты все равно останешься Эй Джи Саттон, и я узнаю тебя, даже будь тебе девяносто лет, а я наполовину ослепну.

Она безмолвно слушала его необычно многословную речь.

Я узнаю тебя, даже будь тебе девяносто лет, а я наполовину ослепну.

В другое время и в другом месте эти слова скорее всего убедили бы ее. Такие слова мужчина нежно говорит своей возлюбленной, такие слова вызывают в женщине страстный трепет и переворачивают душу.

Как это мама говорила много лет назад?

Сердце помнит.

Да, именно так.

Как-то раз, рассматривая старую выцветшую семейную фотографию, которую мама оставила на Кубе, Лия вдруг сказала, что, наверное, теперь бабушка и дедушка выглядят совсем не так, как на фото.

– Конечно, теперь они выглядят совсем по-другому, – тоскливо ответила мама – мысли ее блуждали далеко-далеко.

– Но как же ты узнаешь их, если когда-нибудь встретишь, мама?

– Я обязательно вспомню… сердце всегда помнит.

Сердце всегда помнит…

Охваченная внезапной скорбью, Лия отвернулась от Марко.

Давно позабытые, гнездившиеся в глубине души воспоминания всплыли настолько неожиданно, что Лия, пережив всю гамму чувств – от ярости и сожаления до некоей обреченности, – вдруг потеряла всякую способность к сопротивлению.

Она резко тряхнула головой, стараясь отогнать преследующие ее воспоминания, но тщетно – выбора не было, и ей пришлось позволить незваным эмоциям захлестнуть себя с головой.