А может быть, все дело в том, что она не была готова открыть другому человеку свою душу из страха, что он полюбит ее, а потом оставит.

– Отчасти это была и моя вина, – признала наконец Лия. – Но я так много потеряла в жизни, и я боялась…

– Меня?

– Я боялась впустить тебя в свою душу. И боялась тебе поверить.

– И ты боишься этого до сих пор? Как близко от нее он сидит, как близко.

Она вдыхает его аромат, чувствует мужской запах его сильного тела.

– Какое это теперь имеет значение, Марко?

– Я хочу знать.

– Но зачем? Уже слишком поздно, даже если…

Марко не дал ей договорить, он впился в ее губы страстным, горячим поцелуем. Прижав Лию к своей груди, Марко жарко, отчаянно ласкал свою возлюбленную. Приоткрыв губы, Лия тоже приникла к Марко, в ее горле зародилось рвущееся наружу рыдание, когда он стал ласкать ее языком.

– Лия, – проговорил он, оторвав наконец свои губы от ее лица, – я хочу любить тебя… в самый последний раз.

Лия ахнула.

– Мы не можем сделать это, – запротестовала она, хотя сгорала от желания. – Что, если кто-нибудь…

– Так или иначе, но они все равно собираются нас убить, – бормотал Марко, а руки в это время ласкали горячее тело Лии под теплой одеждой.

– О Боже…

– Лия, ты так нужна мне!

– Я знаю. – Она перевела дух и запрокинула голову, чувствуя его влажные губы на своей груди. – Ты тоже нужен мне, Марко. Здесь и сейчас.

– У нас теперь есть только сейчас… – глухо произнес он.

– Да, Марко… да…

Он торопливо принялся ласкать поцелуями ее тело. Лия стонала, прижимаясь к нему и поглаживая пальцами его струящиеся по плечам волосы. В груди покалывало от подступавшего острого наслаждения, между ног разгорался настоящий пожар. Не в силах сдерживаться, она терлась о его бедро.

Лия почувствовала, как Марко снимает с нее грубое мужское белье, огненная ласка пронзила ее живот, словно электрическим током. Марко нежно развел ей ноги, обласкал сокровенные места пальцами и языком, пока не услышал, как она постанывает, достигнув черты блаженства.

– Пора? – спросил Марко хриплым от желания голосом.

«У нас теперь есть только сейчас…»

– Пора, – умоляюще произнесла она. – Пора.

Марко стремительно расстегнул джинсы и погрузил свою напряженную плоть в ее тело. Он совершил только одно движение, и Лия вознеслась к вершине наслаждения.

Насытившись сама, она продолжала двигаться в такт его движениям, до тех пор пока не почувствовала, как содрогнулось его тело, и не услышала его стон. Движения его стали мощнее, он все глубже проникал в ее тело, и когда Лия положила ладони на его мускулистые ягодицы, он словно взорвался, громко выкрикнув ее имя.

Затем Марко рухнул без сил на ее грудь. Сунув руку под его рубашку, Лия гладила его влажную кожу и изо всех сил старалась не сказать слова, готовые сорваться с ее губ.

«Я люблю тебя».

Она была просто не в состоянии их произнести.

Он должен произнести эти слова первым. Но Лии очень хотелось их сказать. Ибо это была правда.

Она не просто желала его, хотела его, нуждалась в нем. Она любила его. Истинно и глубоко. Наверное, она всегда любила его. И всегда будет любить.

«До тех пор, пока нас не разлучит смерть», – подумала она без малейшей иронии.

– О чем ты думаешь? – спросил Марко, склонившись над ней, он словно почувствовал ее смятение.

– Так трудно поверить в то, что мы скоро умрем.

Как только она произнесла эти слова, весь ужас действительности навалился на нее своей страшной тяжестью. На глаза мгновенно навернулись горячие слезы.

Он ничего не ответил, только молча погладил ее по лицу. Лия старалась не сломаться.

– Неужели нет никакого выхода? – в отчаянии спросила она, вытирая слезы, катившиеся по щекам. Вдруг она оцепенела, заслышав за дверью шаги.

– Кто-то идет, – прошептал Марко и застегнулся.

Едва Лия успела натянуть одежду и Марко помог ей встать на ноги, как послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа.

Лия ощутила дурноту, однако несколько раз глубоко вздохнула, стараясь остаться сильной. Она не хотела умирать смертью труса, ползая на коленях и вымаливая пощаду. Виктор Кэвал не сумеет лишить ее чувства собственного достоинства.

Однако тело отказывалось повиноваться ее воле: Лию сотрясала сильнейшая дрожь, душу охватила паника.

Словно почувствовав ее слабость, Марко обнял Лию за плечи и прошептал:

– Я здесь, Лия. Мы останемся вместе до конца.

Замок зловеще щелкнул, и дверь распахнулась.

– Кого я вижу? Сам Марко Эстевес! – Виктор Кэвал приветливо улыбнулся. – А это… неужели Эй Джи Саттон? Я-то думал, что ты умерла. Кажется… м-м-м… Уж не ты ли говорил мне об этом Марко? Или я что-то путаю?

Марко молчал, читая в глазах Виктора свою судьбу.

Кэвал пожал плечами:

– Как бы то ни было, вы не представляете, как я рад видеть вас обоих.

Марко теснее прижал к себе Лию, словно защищая от взгляда Виктора, который, стоя в дверях, внимательно изучал их. На Кэвале был черный двубортный костюм, пальцы украшены массивными золотыми перстнями, ногти тщательно наманикюрены, откинутые назад темные волосы открывали хищный, злобный взгляд.

– Вы, должно быть, думаете, что я так нарядился ради нашей встречи после столь долгой разлуки, – проговорил Виктор, указывая на свой вечерний костюм. – Но вы ошибаетесь. Я был на благотворительном обеде по случаю открытия музея современного искусства. Между прочим, я являюсь одним из самых щедрых основателей его фонда. Люблю творить добро, пользуясь своим богатством. Какой стыд, что такие люди, как вы, мешают мне заниматься столь богоугодным делом, становясь на моем пути!

– Меня тошнит от тебя, Кэвал, – огрызнулся Марко. – Нечем тебе хвалиться, никакой ты не филантроп.

– Что такое? – Виктор с угрожающим видом сделал шаг к Марко.

– Ты всего-навсего грязный преступник, – продолжал Марко, дрожа от ярости, – и рано или поздно плохо кончишь.

– Неужели? – безмятежно спросил Виктор. – Прошу учесть существенную разницу. Я бы сказал, что именно ты и, конечно, наша дражайшая мисс Саттон плохо кончите. Я подчеркиваю слово «плохо».

Кэвал обернулся и пролаял команду испанской скороговоркой. Сразу же откуда-то из-за его спины вперед выступили три фигуры. Марко узнал их – то были члены ямайской группировки. Все трое были вооружены.

– Почему бы нам не пойти в мои частные апартаменты? – предложил Виктор, снова оборачиваясь к Марко и Лии. – Я лично провожу туда мисс Саттон.

Он протянул руку и грубо притянул к себе Лию. Она не издала ни звука, пока Виктор, громко стуча каблуками полированных ботинок по терракотовым плиткам пода, быстро подвел ее к лестнице заднего холла.

Марко шел следом в сопровождении трех вооруженных ямайцев, тщетно выискивая глазами малейшую возможность бежать, понимая, впрочем, безнадежность своего положения. Единственное, что ему было нужно, это…

– Энрике! Ну наконец-то, дружище, – услышал Марко голос Виктора. – А я-то думаю, куда это ты пропал. Рад, что ты получил мое послание и приехал.

– Мне нужно было время, чтобы уладить личные дела, Виктор, – ответил Энрике.

– Но теперь ты нужен мне здесь. Хорошо, что ты прибыл. Посмотри-ка, кто свалился к нам с неба.

Дойдя до верхней площадки лестницы, Марко увидел, что Виктор по-прежнему держит Лию, словно подстреленную на охоте птицу.

Темные бесстрастные глаза Энрике вначале равнодушно скользнули по Лии, затем он посмотрел на Марко.

– Думаю, ты удивишься не меньше, чем я, узнав, что наш друг оказался совсем не тем человеком, за которого себя выдавал, – сказал Виктор Энрике. – Он работал на Отдел по борьбе с наркотиками. Подослан к нам с заданием внедриться в организацию.

Энрике вскинул брови и тихо выругался по-испански.

– А она? – спросил он, переведя взгляд на Лию, которая по-прежнему стояла возле Виктора, высоко подняв подбородок.