Она и не сомневалась, что Сета приходила сюда и поливала ее грязью.

— Сета лжет, — твердо сказала она.

— Да? — буркнул Этель. — Неправда и то, что ты предупредила норманнов, когда пришел Эдвин?

— Это Сета предупредила, а не я.

— И мы должны верить тебе, которая привела в наш лагерь Максена Пендери? — рявкнул Этель. — Ты считаешь нас дураками?

— Он шел за мной, — Райна почувствовала, что сердце зачастило, — но я не знала про это.

— Потом, сама не ведая ни о чем, пошла с Максеном, когда он убил троих наших.

Райна поняла, что оправдываться бесполезно.

— Я не стану напрасно тратить слова, — глядя в глаза Этелю, проговорила она.

Как хорошо, если бы в них по-прежнему светилась доброта, как это было до прихода норманнов!

— Я только прошу вас не жертвовать жизнью ради давно проигранного дела.

— Ты слаба, Райна Этчевери. Водись с норманнами, если хочешь, а мы верны Эдвину и никому другому.

Все одобрительно зашумели, и это одобрение прозвучало, как гром захлопнувшейся перед ней двери. Однако несчастная решилась все-таки на последнюю просьбу:

— Этель…

Послышался гневный голос Максена и испуганные возгласы Сеты и стражника.

— Он пришел, — выдохнула саксонка.

— Иди к нему, — бросил Этель.

— Да, и скажи своему любовнику, что мы на его уговоры не поддадимся.

Она — между двух огней! Тут — недоверие соплеменников, а там — гнев Максена. Она пошла к выходу, держа факел в руке. Надо от него избавиться. Райна закрепила пламенник на стене и, крадучись, двинулась дальше, к нише стражника.

— Просто развлекаемся, милорд, — послышался голос Сеты, — что в том плохого?

— Что плохого? — взревел Максен. — А сторожевая служба?

— Я исправно ее несу, милорд. Никто не проходил.

«Ну поверь ему!» — мысленно умоляла Райна.

— Никто? — язвительно повторил Максен. — Даже Райна?

— О нет! — торопливо заверил его рыцарь. — Я бы ее заметил.

Пендери помолчал, и это молчание лучше слов говорило о недоверии.

— Уж не ревнует ли милорд? — раздался голос Сеты, похожий на мурлыканье кошки. — Я предупреждала вас.

— Предупреждала меня?

— Да, если не вы, так другой. Ваша вина, что я оказалась в чужих объятиях.

— Если бы я хотел видеть тебя в своей постели, — гневно возразил Максен, — ты бы была в ней. Но ты мне безразлична. Спи с кем угодно, но не отрывай людей от дела. Давай одевайся и уходи отсюда.

Райна затаила дыхание — значит, Максен не солгал, отрицая свою связь с Сетой. А та все выдумала…

— Не ревнуйте, милорд, и все будет хорошо, — опять замурлыкала женщина, — здесь, сейчас, если вы хотите…

— Мне надоело повторять! Уходи!

Слышался шорох собираемой одежды. Уходя, черноволосая красотка заметила:

— Когда вы устанете от Райны, а это непременно произойдет, позовите меня.

Он не ответил, и девушка услышала звук шагов уходившей Сеты.

— Куда вы идете, милорд? — спросил стражник.

— В темницу. И предупреждаю, что будешь наказан, если я встречу там кого-нибудь постороннего.

Райна смотрела по сторонам, лихорадочно ища укрытия. Ближайшим укромным местом была пустая каморка, в которую ее сначала поместил Максен, и она бросилась туда.

Сердце билось так сильно, что это вызывало боль. Райна забилась в самый темный угол, прижалась к стене и, скользнув спиной, села на пол, обхватив колени руками. Освещая себе путь факелом, по коридору шел Максен. Он не заметил девушку: для этого нужно было войти в каморку. Он долго стоял у входа, вспоминая Райну со связанными за спиной руками и ее слова о том, что она убила Томаса. Вновь и вновь оживал в Пендери тогдашний гнев, вызванный упрямством узницы.

— Райна, выходите, — неожиданно раздался его голос.

Он ее заметил? Нет, просто знал, что она в темнице. Бесполезно прятаться. Он все равно вытащит ее из укрытия. Лучше уж с достоинством сдаться, чем испытывать унижение. Встав, она вздохнула и вышла на свет.

Приблизившись, она взглянула в угрюмое лицо Пендери, не сулящее ей ничего хорошего, но все-таки не струхнула.

— Я знаю, о чем вы думаете, — начала она, остановившись в каких-нибудь трех шагах от него.

— О чем я думаю, Райна? — далеко не дружелюбно проговорил норманн.

— Что я снова обманула вас, и хотя вы, конечно, мне не поверите, я скажу вам, что это неправда.

Лицо рыцаря оставалось каменно невозмутимым.

— Зачем вы пришли сюда?

— Поговорить с Этелем.

— А я ведь запретил вам это делать.

— Да.

Максен окинул ее взглядом с головы до ног.

— Вы говорили с ним?

Девушка кивнула.

— Ну и как?

То, что Пендери заинтересовался их разговором, удивило Райну.

— Говорят то же, что и вам. Он и его товарищи твердо стоят на своем, готовые идти за Эдвином.

— Жаль.

Это слово могло означать лишь одно — конец пленников уже близок. Максену они не могли принести никакой пользы, сидя в темнице.

— Что вы будете делать? — тревожно спросила она, прекрасно зная ответ и все же желая услышать его.

— А что вы хотите, чтобы я сделал?

Райна никак не ожидала такого поворота в разговоре.

— Чего я хочу? Разве вам интересны мои мысли? — тихо проговорила саксонка, недоумевая, зачем рыцарь дразнит ее.

— Разве?

— Я ничего не понимаю, зачем вы задаете мне такие вопросы?

Максен пристально рассматривал потолок, стены, пол и, оглядев все, перевел взгляд на девушку:

— Я и сам не знаю, — признался он.

Хорошо это или плохо — лучше не думать, находясь в таком мрачном месте, где все напоминает о смерти, мучениях, пытках и тлении: пусть ее накажут, но не здесь.

— Я готова вернуться в зал.

— А я — нет, — спокойно возразил Максен.

Взяв за руку, он вывел ее в каморку. Свет факела осветил то, что прежде было поглощено темнотой: стул посередине и две тяжелые цепи, прикованные к дальней стене. Таща за собой саксонку, рыцарь подошел к стене, воткнул в железное гнез-цо факел и вернулся к входу.

«Что он задумал?» — заволновалась Райна.

— Ради бога, Максен, — умоляла она, пытаясь зырваться. — Давайте уйдем отсюда.

Норманн развернул ее лицом к себе:

— Сядьте.

— Что?

— Сядьте.

Оглянувшись, она увидела стул.

— О нет, Максен, я не хочу.

— Доверьтесь мне.

«Довериться ему? О каком доверии он говорит, если наступил этот ужасный час? Но почему норманн выбрал такой способ?»

— Это не то, о чем вы думаете, Райна.

Саксонка заглянула в его глаза, но ничего не смогла в них прочесть. Сомневаясь в правдивости его слов, но не видя иного выхода, она неохотно опустилась на стул.

— А теперь закройте глаза, — попросил он.

— Зачем?

— Доверьтесь мне, — повторил норманн.

Ничего не поделаешь. Выбора нет. Она закрыла глаза, но тут же открыла их, потому что сразу же нахлынули воспоминания.

— Мне не нравится это место, — в голосе девушки слышалось отчаяние. — Накажите меня как вам будет угодно, но только не здесь.

— Так как вас не за что наказывать, то я не собираюсь этого делать, — проговорил он, едва скрывая раздражение.

Теперь девушка окончательно запуталась.

— Я ведь сделала то, что вы мне запретили, — напомнила она.

— Понимаю, — тихо произнес Пендери, наклоняясь к ней. — А теперь закройте глаза.

Он понимает ее. Этого она уж никак не ожидала от норманна. Между ними всегда была стена непонимания, гнев, недоверие.

— Райна! Ни о чем не думайте, положитесь на свои ощущения, — тихо прошептал он ей на ухо.

Он коснулся ее рук и осторожно завел их за спину. На этот раз веревки не было. Пендери крепко держал ее запястья одной рукой. Девушка вздрогнула.

— Максен…

Рыцарь приблизил свои губы к ее губам.

— Я собираюсь стереть эти наши общие воспоминания.

Значит, он сожалеет о том, что произошло здесь, и чувствует зло, исходящее от этих стен. Открыв глаза, девушка увидела, что рыцарь стал на колено, и теперь их глаза были на одном уровне. Сердце гулко забилось в груди, ноги ослабели: «Как?»