Медленно, но верно Райна находила путь к сердцам саксов. Первые три дня ей еще приходилось слышать упреки и оскорбления. А потом все стало изменяться к лучшему. Саксы словно перестали ее замечать. Но в какие-то минуты девушка ощущала себя неотделимой частицей целого. Как-то она пошла за водой, чтобы развести слишком густой раствор, и оступилась. Облившись с головы до ног, Райна хохотала вместе со всеми. А еще был случай с подъемной корзиной, в которую грузили камни и втаскивали их на стену. Девушка увидела быстро спускавшуюся корзину и отскочила, однако огромный камень все же угодил в нее. Несколько саксов кинулись к ней, и испуг и участие на их лицах сменились радостью, когда они убедились, что она лишь ушиблась. Тогда она вновь принялась за работу. Райна понимала, что это могло быть и покушением, но ее радовало, что хоть кто-то проявил к ней участие.

«Ради Бога, Максен, задержись еще на несколько дней», — молилась Райна ложась спать. Внутренний двор опустел, там осталась только стража. Почему сэр Гай разрешил ей участвовать в строительстве, она не знала, но Максен этого не одобрит и запретит ей работать с саксами. А если он возвратится слишком быстро, то она может потерять все, что с таким трудом завоевала. Еще несколько дней…

— Миледи огорчена? — раздался позади хриплый голос.

Райна вздрогнула от неожиданности. Ей казалось, что она в полном одиночестве. Резко повернувшись, девушка хотела выразить неудовольствие, но что-то помешало ей сделать это. В капюшоне, надвинутом на лицо мужчины, было что-то до боли знакомое, и саксонка ощутила страх. Протянув руку, она хотела было сбросить капюшон, но рука застыла в воздухе:. — Не делайте этого.

— Эдвин? — растерянно прошептала Райна.

Гость приподнял голову, чтобы свет факела упал на лицо:

— Вы ожидали кого-то другого? Может, Максена Пендери? — криво улыбнулся он.

Волнуясь, она взглянула на стражников, прохаживающихся по стенам, но никто не смотрел в их сторону.

— Только не вас, — тихо ответила она.

— Конечно, не меня.

— Как вы прошли через ворота?

— Ах, вот вы о чем, — с иронией проговорил Эдвин. Поскольку никто не позаботился опустить подъемный мост, то я дерзнул перебраться через стену. Но идемте, — вытащив руку из складок плаща, сакс схватил ее за ладонь. — Нам надо о многом поговорить.

Она побаивалась Эдвина и не хотела с ним идти, но опасалась привлечь внимание стражников, а потому подчинилась ему. Вскоре они оказались в пустой конюшне.

— Вы ужасно выглядите, Райна, — заметил он, коснувшись пожелтевшего синяка под глазом, «подарка» Лиган.

Она возмутилась и отшатнулась от него:

— Я помогаю строить стену.

— И деретесь.

— Если надо. А теперь скажите мне, зачем вы пришли?

Гость откинул капюшон, открыв совершенно изменившееся лицо:

— Какой странный вопрос.

— Да, наверно, — согласилась она, — вы пришли за саксами.

— И?

Райна покачала головой:

— Нет, Эдвин, не зовите их бунтовать против норманнов. Из этого не получится ничего хорошего. Они погибнут.

— Вы не верите, что саксы одолеют норманнов?

— Норманнов больше, и они прекрасно вооружены. Прошу, оставьте людей в покое. Пусть они живут, пашут землю, растят детей и продолжают род. Это им обещал Максен Пендери. Не лишайте их этого!

— Обещание норманна, — презрительно фыркнул Эдвин. — Нет, Райна, это мои люди, я научил их боевому искусству, и они должны присоединиться ко мне в борьбе против норманнского пса, с которым вы спали.

— Я не спала с ним!

— Вы что, считаете меня болваном? — гаркнул гость. — Вы ушли с ним, предав меня.

— Неправда! Я убежала от Доры, а Максен спас меня от смерти, к которой меня приговорила колдунья.

— Ну, какие еще небылицы придумаете? Что Дора пыталась убить вас?

— Это не небылицы, Эдвин. Вы видели ее той ночью. Когда вы спали, Дора и трое помогавших ей мужчин вытащили меня из шатра и пытались похоронить заживо. Вот правда!

— А моя правда, Райна, в том, что Пендери убил троих моих людей, а потом вы сбежали с ним. Я не считаю тех, кто пал от его руки при нападении норманнов на лагерь. Я похоронил троих.

— Троих?! — выдавила из себя Райна. — Этого не может быть. Когда я пришла в сознание, третий был ранен и скрылся с Дорой.

Райна не верила, что Пендери солгал ей, признавшись в убийстве лишь двоих.

— Может, третьего убила Дора, — вслух подумала она и тут же поняла, что права. — Да, именно так, чтобы оставшийся в живых не смог рассказать о происшедшем.

— Дора — знахарка, — заметил сакс, — а не убийца.

— Неужели вы так слепы, Эдвин? Разве вы не видели могилу, куда она хотела навек упрятать меня?

— Могилу?

Значит, колдунья перетащила в другое место тела, чтобы скрыть правду.

— Она — зло, Эдвин. Ради спасения своей души вы должны избавиться от нее.

Недоверие, удивление, гнев сменились на лице его презрением:

— Именно это она и предлагала, зная, что вы предадите свой народ и разделите ложе с другим. Ее предсказание сбылось, а вы хотите, чтобы я поверил вашим лживым словам, которые падают с ваших губ, словно яд?

— Мои слова не лживы, — в отчаянии простонала Райна.

— Могу ли я поверить, что не вы привели Пендери в наш лагерь?

— Да, сбежав из Этчевери, я навела его на след, не зная об этом. Клянусь и в том, что не делила с ним ложе.

— Пусть так. Все равно это скоро случится.

Разве может она в этом поклясться? Райна промолчала.

— Что, не отрицаете? — поддразнивал ее сакс. — Скажите, что не разделите с ним ложе, поклянитесь в этом, и, может быть, я поверю всему остальному.

— Я… я не могу, — выдавила она из себя, чувствуя, что слезы вот-вот хлынут из ее глаз.

Эдвин с отвращением оттолкнул ее и пошел прочь.

— Вы можете отдавать себя норманнскому псу, — бросил он через плечо, — но я не дам ему на растерзание моих людей.

Натянув на голову капюшон, сакс осторожно приоткрыл дверь конюшни и выскользнул, мгновенно растворившись в темноте. Смолк скрип закрывшейся двери. В душе Райны кипели противоречивые чувства. Прислонясь к стене, она подняла глаза к равнодушным небесам:

— Что мне делать?

В ответ раздался скрип двери. Если это не предводитель мятежников, то кто? Неужели он вернулся?

«Эдвин?» — прошептала девушка, вглядываясь в ночные тени.

Дверь, закрываясь, скрипнула еще раз. Может, в конюшне кто-то есть? И он сейчас поднимет тревогу среди норманнов? В ужасе Райна кинулась к строениям, где спали пленные, и едва не наступила на двух стражников, лежавших на земле. Похоже, они были без сознания. Вероятно, дело рук Эдвина — он так ненавидит норманнов. Это потрясло девушку. Она побежала к белевшим в темноте постройкам и увидела Эдвина.

— Мы ведь рядом, плечом к плечу, не так ли? — вопрошал он, стоя у стола, за которым ужинали пленные. — Возьмем замок и тех, кто защищает его? — Он ждал ответа, а взоры саксов обратились к Райне.

— Нет, Эдвин, — закричала она. — Вам надо уйти, и причем немедленно!

— Вам нечего тут делать! — вспылил Эдвин. — Уходите!

— Послушайте меня, — взмолилась девушка, словно речь шла о спасении ее собственной жизни. — Может, норманны уже ищут вас.

Вожак бунтовщиков презрительно прищурился:

— Вы донесли им?

Пленные расступились, и Райна встала прямо перед предводителем, глядя ему в глаза:

— Я — нет, но кто-то другой может сказать им.

— А как вы узнаете об этом?

Они затеяли спор, на который совсем не было времени:

— Эдвин, не теряйте драгоценных минут. Не надо ни о чем спрашивать, просто уходите.

Разволновавшись, саксы начали между собой переговариваться, поглядывали то на предводителя, то на девушку, раздумывали над словами Эдвина. А тот словно и не замечал умоляющего взгляда своей бывшей невесты. Он оглядел соплеменников и спросил:

— Каков ваш ответ?

Вперед вышел сакс, которого все признавали за старшего:

— Если бы мне не стукнуло сорок три зимы, я бы пошел за тобой не задумываясь. Но я мудр и не хочу побеждать любой ценой. Не могу…