Все же предпринятая Иеремией кампания не осталась безрезультатной. Шляхтичи приободрились.

— Не помогай, боже, ни нам, ни врагам нашим, и ты увидишь, как мы их перерубим, бахвалились они.

На помощь шляхте пришло зарубежное дворянство. 800 французов, набранных польским полковником Христофлем Пржиемским, служившим когда-то во французской армии, прибыли для борьбы с «мятежниками».

Пламя восстания разгоралось все ярче. На Волыни им были сплошь охвачены громадные владения князей Корецкого и Браницкого. Опустошению подвергся Могилев. В Белоруссии Небаба овладел Пинском и вырезал там всех католиков. Однако литовский военачальник Волович выбил Небабу из Пинска и, в свою очередь, перерезал и пересажал на кол все русское население. В Западной Руси появились отряды карпатских крестьян, вовсе не связанных с козаками, но поднявшихся против панов при вести о восстании.

По всей стране бушевали пожары, потоками лилась кровь и раздавались стенания пытаемых. Но сквозь стоны и ружейную трескотню явственно пробивалось то, что один из современников выразил следующими словами:

— Вся Русь дышит злобою ко всему католическому и шляхетскому.

В ожесточенной, смертельной борьбе, с невероятным напряжением всех сил добывал себе украинский народ освобождение от панского ига и национальную независимость.

Хмельницкому было хорошо известно, какие неистовства совершают и враги украинского народа и сам народ. Но потому ли, что он сам внутренне солидаризировался с яростным ожесточением народа, потому ли, что он непрочь был обессилить шляхту и дать ей такой урок, которого она долго не сможет забыть, потому ли, что он опасался, как бы обуздание экстремистов не привело к отходу от него хоть некоторых групп, а всякое ослабление было очень опасно в этой напряженной, беспощадной борьбе, — но он мало делал для того, чтобы сдержать наиболее необузданных.

Дальновидный политик, он твердо и уверенно проводил намеченную им линию. Он знал, что правительства соседних государств зорко наблюдают за ходом восстания, оберегают от «заразы» своих «хлопов» и не допустят потрясения основ в польском королевстве; его письма имели непосредственной целью успокоение этих правительств. Он знал и то, что среди панов нет единодушия и его грамоты помешают их объединению, усилят рознь и вражду. Вместе с тем он и в самом деле полагал еще, что народ должен вести борьбу только с магнатами; они, эти «королевята», являлись фактическими господами в стране, и в них видел Богдан все зло; что же касается короля, то он и не помышлял пока о свержении его власти: он стремился лишь добиться, чтобы она была возможно менее обременительной, но уничтожать ее вовсе не собирался.

С этой точки зрения истребление и разгром всего польского на Украине должны были беспокоить Хмельницкого: это был чересчур сильный удар сравнительно с теми целями, которые он в то время преследовал. Цели эти, в основном, сводились к уничтожению религиозной унии и восстановлению козацких вольностей: право владеть дедовскими участками, строить морские челны, проводить в старшúну своих кандидатов и т. п. Но для этого вовсе не нужен был такой стихийный взрыв, какой разразился на Украине. Он мог только раздражить правительство Речи Посполитой, затруднить переговоры с ним.

По всем этим соображениям Богдан и прибег к исключительно сложной и тонкой тактике. Эту тактику далеко не всегда умели понять последующие историки и тем более не могли разобраться в ней его современники.

Динамика восстания увлекает его на запад, в глубь Польши, и побуждает к энергичным действиям. Он должен считаться с этим, чтобы не восстанавливать против себя массы, а также чтобы не дать рассыпаться его плохо спаянной огромной армии; если бы она оставалась в бездействий, в ней возобладали бы центробежные силы, отпочковались бы бесчисленные загоны — и армия как грозная сила перестала бы существовать. Но, с другой стороны, он не хочет использовать все имеющиеся в его распоряжении средства, всю огромную потенцию восставшего народа. Не хочет — потому что это не соответствует в данный момент его целям.

Однако даже та сила натиска, которую он считал целесообразной, должна была, как он понимал, столкнуться с упорным сопротивлением Польши; и вот Богдан начинает усыплять поляков, посылая им успокоительные письма, вступая с ними в миролюбивые переговоры, и в то же время пользуется их пассивностью для продолжения восстания. Это его тактика против поляков.

Он обращается к московскому царю, прося его принять Украину под свое покровительство, но так как он понимает, что соединение с Русским государством не может быть достигнуто немедленно, он одновременно ведет переговоры с Турцией, крымским ханом и Польшей, хотя из перехваченных писем ему известно, что Польша восстанавливает против него всех соседей и в первую очередь Московское государство.

Нужно было обладать огромной уверенностью в себе, в своем личном авторитете среди полковников и бесшабашных толп удальцов, обладать колоссальной изворотливостью и ловкостью, громадной волей и храбростью, чтобы решиться на такую опасную игру. Это постоянное балансирование на острие ножа было тем более рискованным, что Богдан, строго говоря, не имел помощников; его соратники были преданы ему, но немногие из них поняли бы всю лукавую сложность его замыслов, а некоторые из них, например Кривонос, отражавший настроения и чаяния крестьянства, попросту воспротивились бы ей. Поэтому он не считал нужным посвящать их в свои истинные намерения.

Тем изумительнее виртуозность и уверенность, с которыми недавний сотник, всего несколько месяцев назад известный лишь в узком кругу козаков, осуществлял теперь глубокую и сложную политику, управлял массами и с достоинством вел переговоры с крупнейшими европейскими державами.

Какими же приемами и методами осуществлял Хмельницкий свои замыслы?

2 июня, то есть спустя две недели после Корсунской битвы, он отправляет письмо королю[84]. Собственно, отправлять было некому: король Владислав выехал из Литвы в Варшаву, чтобы созвать срочный сейм, но по дороге заболел перемежающейся лихорадкой и скоропостижно скончался (10 мая). Однако Богдан сделал вид, будто ему неизвестно о смерти короля: он все время подчеркивал, что воюет не с королем, а с панами, и потому обращаться теперь к ним с мирными предложениями ему не пристало.

Послание, адресованное покойному королю и рассчитанное на прочтение в сейме, было составлено в самых почтительных выражениях. «Подданство, верность и козацкую нашу службу смиреннейше приносим вашему королевскому величеству, — писал гетман, только что разгромивший две польские армии. — Хотя мы уж и наскучили своими беспрестанными жалобами, но все еще не видим вашего долгожданного ответа и не чувствуем облегчения».

Далее Богдан перечисляет обиды, чинимые козакам старостами и помещиками: у козаков отбирают землю, мельницы, коней и даже не позволяют жаловаться, называя просьбы гордыней, а жалобы бунтом; темницы полны заключенными козаками; комиссары козацкого войска вместо заступников являются утеснителями и т. д. и т. д.

Козаки вынуждены были просить помощи у крымского хана, а тут, волею божией, «при сухих дровах досталось и сырым».

Письмо заканчивается просьбой простить козакам их вину и обещанием отблагодарить короля верной службой.

Подписано: «Богдан Хмельницкий, Старший войска Запорожского».

Отвезти этот замечательный документ, в котором победитель сознательно принял тон побежденного, было поручено трем членам старшúны: Вешняку, Мозырю и Волдырю. Письмо являлось декларацией; практическая часть миссии трех полковников была изложена в преподанной им подробной инструкции, в которой перечислялись по пунктам обиды, переносимые козаками, и их требования. Вот эти пункты:

«1. Паны державцы и украинские урядники обходятся с козаками не как с рыцарями, а как с рабами. 2. Хутора, нивы, мельницы и все, что понравится, паны отбирают у них, а их самих заключают в тюрьмы, мучат, убивают. 3. Собирают с козаков, проживающих в королевских именьях, точно с мещан, десятину и поволовщину. 4. Не дозволяют козакам содержать у себя старых отцов и матерей. 5. С козацких вдов, хотя бы их сыновья были на службе, требуют подати и немилосердно грабят. 6. Козацкие полковники не препятствуют этим утеснениям. 7. Жолнеры забирают у козаков скот и фураж. 8. Козакам не позволяют свободно ловить зверей и рыб. 9. Полковники, вкупе с жолнерами, забирают себе лучшую часть козацкой военной добычи, оставляя лишь малоценное. 10. По всякому поводу вынуждают с козаков взятку. 11. Король разрешил увеличить реестр с шести до двенадцати тысяч, а также разрешил козакам ходить в море, но ни то, ни другое не выполнено. 12. Войско не получало пять лет жалованья, которое просит теперь выплатить. 13. Просят ни в чем не нарушать древней греческой религии и возвратить православным все церкви, переданные униатам. 14. Просят сохранить за войском все льготы, дарованные прежними королями».