Жанр исторического романа в польской литературе, всегда проявлявшей интерес и к прошлому своего народа и к закономерностям исторического процесса вообще, был неизменно одним из самых популярных. В подтверждение достаточно назвать такие имена, как Крашевский, Сенкевич, Прус, Жеромский, Тетмайер, Кручковский — писатели, чья историческая проза нашему читателю в переводах очень хорошо известна. Популярен исторический жанр и в литературе современной Польши. В последние годы одним из виднейших его мастеров польской критикой признан Теодор Парницкий, для которого история, ее противоречия и сложности стали главным источником творческого вдохновения, художественных поисков, тем и сюжетов.

Парницкий принадлежит к числу польских писателей довоенного поколения. Но жизненный и творческий путь его сложился таким образом, что в литературу народной Польши он вошел сравнительно недавно, немногим более десяти лет назад. Судьба писателя была такова, что ему приходилось бывать и жить в нескольких странах, на разных континентах. Может быть, с этим связана и бросающаяся в глаза географическая обширность изображаемого в его романистике.

Теодор Парницкий родился 5 марта 1908 года в Берлине в семье польского инженера. С 1911 по 1917 год он жил вместе с родителями в России, а затем оказался в Маньчжурии, где окончил польскую гимназию в Харбине и в местном польском журнале напечатал первую работу, посвященную историческому роману («Генрих Сенкевич и Александр Дюма-отец»).

В 1928 году Парницкий приезжает в Польшу, во Львовском университете изучает польскую, английскую и восточную филологии, там же в 1933 году начинает читать лекции о русской литературе. Об интересе Парницкого к русской литературе свидетельствуют и многие его статьи, среди которых эссе о поэтах-акмеистах, разбор «Вора» Леонида Леонова, статья «Новые пути русского исторического романа» (1915) и т. д. В эти же годы он становится профессиональным писателем, опубликовав ряд литературно-критических статен, а затем первые рассказы и повести, сперва приключенческого, а затем исторического содержания. Известность Парницкому приносит увидевший свет в 1937 году роман «Аэций, последний римлянин». Война, начавшаяся в 1939 году, застает Парницкого (только что вернувшегося из поездки в Болгарию, Грецию, Италию) во Львове, освобожденном вскоре советскими войсками. В 1941–1942 годах он сотрудник польского посольства в Куйбышеве. Последующие события забросили писателя на Ближний Восток, где был написан и издан его роман «Серебряные орлы». Обратившись к событиям начала IX в., временам польского короля Болеслава Храброго, Парницкий в многоплановом по структуре повествовании, составившем широкую панораму средневековья, изобразил не только утверждение польского государства в формирующейся политической системе Европы, но и борьбу разных политических сил (папство, Германская империя, Византия), взаимодействие различных культурных начал (античного и средневекового, западно-латинского и греческо-восточного). В 1944 году лондонское Эмигрантское правительство назначает писателя культурным атташе при своем посольстве в Мексике. Эту должность Парницкий занимает до июля 1945 года, после чего всецело отдается литературной деятельности. Новые его романы выходят в свет начиная с 1955 года. Первым из них стал роман «Гибель «Согласия народов», где действие происходит уже в среднеазиатской древней Бактрии во II веке до н. э. (когда существовало еще Греко-Бактрийское царство, возникшее после распада державы Александра Македонского) и — с помощью сюжета острого и сложного, насыщения текста философско-литературным материалом — опять затрагивается вопрос об отношениях между разными этническими элементами, синтезе культур.

Начиная с 1956 года все более тесными становятся связи Парницкого с народной Польшей. На родине переиздаются его старые книги и выходят в свет новые романы. В 1967 году писатель (и ранее приезжавший в Польшу) возвращается на родину окончательно. Вторая половина 50-х и 60-е годы отмечены в творческой биографии Парницкого наибольшей активностью. Определяется его оригинальная писательская манера, круг интересующих его проблем, приобретают редкий размах и масштабность его творческие замыслы, еще более расширяется тематика его произведений.

В «Слове и плоти» (1958) подхвачена была (и обогащена новыми морально-философскими аспектами) проблематика предыдущего романа, вновь столкнулись (начало III в. н. э.) представители Европы (Рим, Греция) и Востока (Парфянское царство и т. д.). Трехтомный роман «Лунный лик» (1961–1967) берет исходным пунктом для споров и размышлений о истории, культуре, религии события III–V вв. н. э., происходящие сперва в древнем Хорезме, а затем в Византии (опять-таки с широким выходом в жизнь других стран).

С 1962 года Парницкий начинает публиковать свой обширный цикл «Новое предание» (т. I — «Работники призваны в одиннадцать», 1962; т. II — «Пора сева и пора жатвы», 1963; т. III — «Лабиринт», 1964; т. IV — «Глиняные кувшины», 1966). Начав с эпохи, когда Польша на переломе XI–XII вв. включается в европейскую культурную общность, он доводит повествование до времен, когда Европа, выйдя из средневековья, вступает в полосу великих идеологических и культурных движений нового времени, и создает опять-таки грандиозную историко-культурную панораму, вплоть до рассказа о только что открытых землях Нового Света (не теряя на протяжении цикла и польской сюжетной линии). История здесь дается лишь в том ее аспекте, который связан с развитием интеллектуально-культурного общения и традиций, с расширением человеческого представления о мире, она неизменно выступает преломленной в сознании героев, пропущенной сквозь их восприятие, преобразованной логически или художественно (в «легенду», «предание»). Пожалуй, мы имеем здесь дело с наиболее развернутым примером восприятия Парницким истории и художественной ее интерпретации.

Одновременно выходят в свет и романы, не связанные с названным циклом: «Только Беатриче» (1962), «И у сильных славный» (1965), «Следы на песке» (1966), «Смерть Аэция» (1960), «Смерть Клеопатры» (1968).

Критика единодушна, отмечая необычность романов Парницкого, непохожесть писателя на соратников по избранному им жанру. Но целостной и исчерпывающей интерпретации его творчества мы пока не имеем, хотя о Парницком написан ряд статей, есть и обобщенный очерк его писательского пути (монография Т. Цесликовской). Можно отметить, однако, некоторые особенности художественной манеры, наиболее волнующие его проблемы. Кое-что на этот счет было сказано выше, при перечислении главнейших произведений Парницкого.

Даже при беглом ознакомлении с исторической прозой Парницкого бросается в глаза поистине редкостная эрудиция писателя, бесстрашно углубляющегося в давно принадлежащие прошлому миры, домысливающего облик культур, которые дошли до нас лишь в разрозненных свидетельствах, разбирающего тонкости древних религиозных и философских учений. Эрудиция эта — результат многолетнего изучения огромной по объему научной исторической литературы, ставшей для художника ориентиром, но отнюдь не сделавшей его своим рабом.

Между свидетельствами источников, точно установленными фактами прошлого, и авторским вымыслом Парницкий выдерживает постоянное и строгое соотношение. Вот одно из его высказываний по этому поводу: «В целом я придерживаюсь принципа, что меня обязывает историческая правда, то есть подтверждаемое источниками. Но, как известно, в источниках есть пробелы и недоговоренность, ситуации, относительно которых между историками нет согласия. И тут вступает в дело право на творческое воображение».

Известное историкам в повествовании Парницкого, как правило, представляется или сигнализируется читателю. Реже это бывает подано непосредственно от автора, чаще — в сказанном или написанном героями (таким же образом вводится в ткань романа идеологический и литературный материал прошлого). Подчас выступают на сцену и сами авторы исторических свидетельств.