Неодолимое чувство обладания захватило его, когда он смотрел на спящую Грей, не пропуская ничего: ни румянца, придававшего еще больше прелести ее лицу, ни роскошной волны золотых полос, переброшенных через плечо, ни ее материнской полноты, ни того, как рука покоилась на животе. В своем невинном сладком сне она была еще прекраснее, чем ему помнилась.

Прошло менее недели с того дня, как Гильберт уехал в погоню за разбойниками, но ему казалось, что прошло гораздо больше.

Старик так и не попался отряду Гильберта, и он решил, что разбойники удалились из его владений, так как больше не совершали набегов и нигде не показывались.

Чувствуя, как гнев снова начинает овладевать им, Гильберт отбросил тревожные мысли и сосредоточил свои думы на женщине, сидевшей перед ним, забывая, что она дочь того самого человека, которого он так жаждал пронзить своим мечом. Повинуясь порыву, Гильберт поднял заплетенные в косу шелковистые волосы, поднес их к своим губам, а затем пропустил сквозь пальцы.

Сэр Ланселин, сопровождавший барона в поисках Чарвика, вошел в холл, но Гильберт знаком отослал его назад. Тот моментально ретировался, оставив барона и его возлюбленную н едине.

Повернувшись спиной к огню, Гильберт поудобнее встал на больную ногу, продолжая наблюдать за спящей Грей. Время от времени ее веки подрагивали, как будто она вот-вот проснется, но, тихонько вздохнув и успокаивающе погладив живот, девушка продолжала спать, тихо и ровно дыша.

Это ребенок ее беспокоит, решил Гильберт. Он испытывал большое искушение приложить и свою руку, чтобы почувствовать, как шевелится малыш, но не стал делать этого из боязни разбудить Грей. Он приготовился к долгому ожиданию, широко расставил ноги и заложил руки за спину.

Не ребенок разбудил Грей, а неловкое ощущение, что вмешалось в сон. Открыв глаза, она сосредоточенно посмотрела на силуэт мужчины, возвышавшийся над нею, и медленно осознала, что это Гильберт.

Нет, сказала она самой себе, в то время как уголки губ изогнулись в улыбке. Он ей снится.

Вздохнув, она снова сомкнула веки и позволила темноте заключить ее в утешительные объятия.

– Грей, – его голос вторгся в сонную истому. Морщинка появилась на гладком лбу Грей, девушка снова открыла глаза и посмотрела на склонившегося к ней человека.

– Гильберт? – удивилась она. «Неужели он действительно вернулся домой, в Пенфорк?» – думала Грей, борясь с дремотой. Или это просто продолжение сна? Поморгав, она всмотрелась в голубые глаза, какие ни в одном сне не увидишь так отчетливо. На мгновение ее охватила дрожь, которую удалось быстро подавить.

– Да, – подтвердил Гильберт, склоняясь ближе, чтобы просунуть одну руку ей под спину, а другую – под ноги. – На этот раз ты пойдешь спать.

Ворчун навострил уши, прислушиваясь к этому краткому диалогу, моментально вскочил и сунул большую голову между хозяйкой и мужчиной, который собрался унести ее. Показав свои острые зубы, пес глухо зарычал.

Не успел Гильберт взять дело в свои руки, как Грей положила ладошку псу на голову.

– Все хорошо, – прошептала она. – Иди ляг. Хоть и с большой неохотой, но Ворчун отошел и улегся у очага.

Гильберт прижал Грей к груди, раздраженно скрипнул зубами, досадуя на излишнее рвение пса. Нести Грей было нетрудно, но уже чувствовался дополнительный вес. Она зевнула, положила голову ему на плечо и обняла рукой за шею, в то время как он нес ее к лестнице.

Гильберт был так же удивлен, как Мелли, когда они столкнулись лицом к лицу на лестничной площадке.

– Милорд! – взвизгнула она, изумленно отпрыгнув. – Мне… мне сказали о вашем приезде.

Подняв бровь, Гильберт оглядел помятое платье, растрепанные волосы и красноречиво припухшие яркие губы.

– Это заметно, – насмешливо отметил он. -Мелли, а что же помешало тебе позаботиться о хозяйке?

– Мелли, это ты? – спросила Грей, прежде чем служанка успела ответить. Приподняв голову, она высматривала ее в слабо освещенном коридоре.

– Да, миледи, – Мелли смущенно оправила платье.

Грей было известно о частых свиданиях Мелли с одним рыцарем. Рассматривая это обстоятельство как возможность уединиться, она поощряла такие встречи, просто не замечая их. Хотя они никогда не говорили об этих свиданиях, но стали лучше понимать друг друга.

– Тебе уже лучше? – спросила Грей.

– Что? Ах да… немного лучше, – Мелли не сразу поняла, что хозяйка помогает ей выйти из положения.

– Гм, – промурлыкала Грей, прижимаясь щекой к груди Гильберта. – Постарайся получше отдохнуть сегодня ночью.

Гильберт видел насквозь эту хитрость, но не стал вмешиваться, а обошел Мелли и двинулся к комнате Грей. Потом будет достаточно времени, чтобы вразумить девицу.

К его удивлению, комната была приготовлена ко сну, но не вполне тщательно. Огонь слабо горел в очаге, едва ли изгоняя из комнаты ночную прохладу. Несколько свечей горело у стен, но их было явно недостаточно. На столике рядом с кроватью стояла миска с водой, видно, остывшей, но не было полотенца. Одеяло на плохо прибранной кровати оказалось откинутым.

Нет, так просто это Мелли не пройдет, решил Гильберт. Если бы он не устал так сильно, то отыскал бы ее немедленно, как только бы улеглась Грей. Закрыв плечом дверь от непрошеных гостей – особенно от этого надоедливого пса, – барон прошел к кровати и опустил Грей на холодное ложе.

Девушка протерла глаза, прогоняя остатки сна, и уронила руки на колени.

– Ты нашел его? – спросила она, поднимая глаза на Гильберта.

«Он выглядит устало», – подумала Грей. От сочувствия невольно сжалось сердце, когда она разглядывала темные круги под покрасневшими глазами и щетину на щеках, отросшую за несколько дней.

– Нет, – последовал ответ. Гильберт отвернулся и пошел развести в очаге огонь пожарче. – Он исчез.

Грей следила за движениями Гильберта. Его хромота стала заметнее.

– Как ты думаешь, он вернется? Гильберт поднял на нее глаза:

– Да.

Она опустила взор. С тех пор как стало известно о местонахождении Чарвика, она жила со смешанным чувством страха, ужаса и облегчения. Обнаружив сгоревшую деревню, Гильберт ненадолго вернулся, чтобы собрать припасы и продолжить погоню за разбойниками. Рыцари пробыли в замке так мало времени, что у Грей не было возможности поговорить с Гильбертом до отправления отряда. Эта неделя выдалась трудной.

Грей подошла к столику с миской для умывания и, зачерпнув тепловатой воды, ополоснула лицо. Потом, не найдя полотенца, нерешительно потянулась к подолу своего платья, чтобы вытереться. Но не успела она поднять юбку, как Гильберт протянул ей полотняную салфетку. Ту самую, что лежала на столике в углу комнаты, поняла Грей.

– Спасибо, – прошептала она и, бросив быстрый взгляд на Гильберта, вытерла лицо.

Гильберт повернул ее лицом к себе.

– Я скучал по тебе, – сказал он, глядя в удивленные глаза.

– По мне? – она проглотила комок, неожиданно вставший в горле от волнения.

– Да, – барон обнял ее за талию, потом потянулся к шнуркам на корсаже.

Поняв намерения Гильберта, она отскочила назад, так что между ними оказалась кровать.

– Вы забываетесь, милорд! – возмутилась Грей, непослушными пальцами снова стягивая шнуровку.

– Ну же, Грей, иди сюда, – позвал он и протянул руку, но Грей не сдвинулась с места. – Я только хотел помочь тебе приготовиться ко сну.

– Я так не думаю, – заявила она. Гильберт устало ворошил свои густые волосы.

– Сегодня я буду спать здесь, – заявил они отстегнул меч.

Возмущенная его дерзостью и встревоженная быстротой, с которой он раздевался, Грей смотрела на рыцаря, приоткрыв рот.

– А как же твое обещание? – спросила она, чувствуя, как жар охватывает ее при одном лишь взгляде на его могучую грудь. – Неужели… неужели ты без зазрения совести готов нарушить клятву?

Гильберт сел на край кровати и начал стягивать сапоги.

– Нет, – ответил он, бросая на пол один сапог, потом второй. – Я не нарушу своей клятвы не посягать на тебя.