Раньше нужно было спросить, подумал Иетс.
— Что я там делал? — Уиллоуби снисходительно покачал головой. — Между прочим, расспрашивал князя относительно Петтингера, — солгал он. — Это было нетрудно, князь привел этот случай, как иллюстрацию нацистских методов. По его словам, Петтингер с револьвером в руке потребовал у него грузовик. Князь вызвал шофера. — Уиллоуби повернулся к Иетсу. — Видимо, это и был ваш Сурир, лейтенант.
Иетс закусил губу. Ладно, пусть даже и так, но почему Петтингер обратился именно к Березкину? И о чем еще Уиллоуби беседовал с князем?… А спросить нельзя. Он младший по чину и к тому же ему явно не доверяют.
— Ну, все ясно, — сказал полковник.
— Не совсем, — сказал Уиллоуби. — Разрешите, сэр, я выясню еще одну вещь, для сведения. Лейтенант Иетс, чем вы мне объяснили ваше желание повидать князя Березкина?
— Я сказал, что провожу обследование. — Улыбайся, подумал Иетс, больше ничего не остается.
— По-вашему, это смешно, лейтенант? — спросил Девитт.
— Нет, сэр.
— Тогда к чему эта дурацкая улыбка?
Уиллоуби сделал вид, что ему жаль Иетса.
— А что я вам ответил?
— Вы сказали, что князь — важное лицо, и вы не хотите, чтобы его беспокоили.
— Правильно, — сказал Уиллоуби. — Благодарю вас, Иетс… — Он обернулся к Девитту. — Вы понимаете, полковник, если бы я знал истинные мотивы Иетса…
Крерар встал с места.
— Поразительно! — сказал он. — Могу я теперь идти?
— Что поразительно? — спросил полковник брюзгливо.
— Все! — ответил Крерар. — Армия, жизнь, назовите как угодно. Прошу прощенья, господа. Спокойной ночи.
— Вызвать сюда Люмиса, — сказал Девитт.
Войдя в комнату полковника, Люмис почувствовал, что предстал перед судом. Два старших офицера — это судья, обвинитель и присяжные; Иетс, вполне очевидно, — главный свидетель обвинения. И в то время как во всяком цивилизованном суде подсудимый может хотя бы рассчитывать на ободряющий кивок своего защитника, Люмису было не на что опереться. Он оглядел все лица в тщетных поисках сочувствия, — Иетс крепко сжал губы; полковник рассматривал свои руки, левой рукой сдерживая дрожь в правой; а Уиллоуби задумчиво растирал складки на подбородке.
Может быть, лучше сразу во всем признаться, подумал Люмис, отдать себя на милость Девитта и Уиллоуби. От Девитта он, правда, не ждал особенной милости, но Уиллоуби как будто понимает людей.
Полковник сложил руки на столе.
— Капитан Люмис, знаете вы человека по имени Сурир?
Так и есть. Иетс все пронюхал. Иетс все рассказал. И он, он сам предложил Иетсу машину, чтобы ехать в военную полицию!…
— Сурир! — повторил полковник. — Знаете вы такого или нет?
Люмис нахмурился. Какая нелепость! Сейчас, когда все его будущее зависит от правильного ответа, он может думать только об этой пустячной ошибке — что он дал Иетсу машину.
— Да… я знаю Сурира, — сказал он нерешительно. Уиллоуби перестал растирать подбородок. Если Люмис начнет болтать про Сурира, Девитт, чего доброго, нападет на след, который может привести к Березкину и к намечающейся сделке с «Амальгамейтед стил». Пронзительно-острым взглядом обведенных темными кругами глаз он поймал и приковал к себе взгляд Люмиса. Люмис уловил что-то в его глазах — возможно, предостережение; он еще не был уверен.
— Вы лично знакомы с этим Суриром? — спросил полковник.
Люмис замялся.
— Сэр, я не имел намерения…
— Намерения! — перебил его Уиллоуби. — Намерения нас не интересуют. Будьте добры говорить о фактах, Люмис.
От резкого тона Уиллоуби все иллюзорные надежды Люмиса на милость и понимание пошли прахом; остался только голый, леденящий страх перед тем, что его ждет, если он хоть в чем-нибудь признается.
— Нет, лично я с ним незнаком. Разумеется, нет. Где же мне было с ним познакомиться?
Девитт разнял руки, — они перестали дрожать. Он так и думал, что Люмис — порядочный человек. Девитт терпеть не мог вести допросы. Он сделал знак Уиллоуби.
Уиллоуби понял, что от него требуется. Понял он и то, что выиграл дело, во всяком случае настолько, что ему самому поручается вести его дальше. На беду, он понятия не имел о том, какими сведениями располагают Люмис и Иетс. Он начал издалека:
— Скажите, капитан Люмис, вам, конечно, известно, что кое-кто в отделе связался с черным рынком?
Иетс ерзал на стуле. Да Уиллоуби просто подсказывает ему ответ!
Люмис отер пот с верхней губы. Может быть, он скрыл за этим жестом вздох облегчения.
— Я это прекратил, — сказал он уже с апломбом. — Чуть только узнал об этом, немедленно прекратил.
— А почему не доложили? — грозно спросил Уиллоуби.
— Донесение готово, лежит у меня в столе, сэр, — сказал Люмис, обращаясь к Девитту. — Задержка вышла из-за машинки. Я собирался подать его завтра.
Девитт увидел, что дело не подвигается, и жестом отстранил Уиллоуби.
— Капитан, известно вам, как можно найти Сурира?
— Нет, сэр… виноват! — Мысленно Люмис благословил тот час, когда распорядился отпустить Сурира.
Девитт помрачнел.
— Очень жаль! — У него шевельнулось подозрение. Как ни был дискредитирован Иетс, это не изгладило впечатления искренности, которое он произвел на полковника, когда явился к нему в бар со своим докладом. А Иетс сказал, что Сурира освободили по приказу Люмиса. — Ведь это вы распорядились выпустить Сурира из военной полиции? До того, как подали донесение. До того, как закончилось следствие. Вернее, до того, как оно началось!
На миг у Иетса забрезжила надежда.
Но тут снова вмешался Уиллоуби.
— Не кажется ли вам, что вы зря поторопились, капитан Люмис?
Словно озаренный свыше, Люмис ответил полковнику:
— Сэр, я вполне заслужил ваш выговор. Я действительно поторопился. — Он увидел, как лицо полковника прояснилось. Взглянув на Уиллоуби, он добавил: — Но разве Торп недостаточно наказан? Стоит ли мучить его дальше? Ведь он совсем рехнулся, больше уж не будет продавать казенное добро.
Иетс вскочил с места. — Торп не продавал казенного добра, капитан Люмис!
Люмис побелел.
— Лейтенант Иетс! — Рука Девитта тяжело опустилась на ручку кресла. — Один раз вы сегодня уже попали впросак! Будьте добры не вмешиваться!
— Видите ли, капитан, насчет того, что Торп, как вы утверждаете, торговал на черном рынке, имеются сомнения, — сказал Уиллоуби тихо, вкрадчиво. Только бы вытянуть из Люмиса какое-нибудь правдоподобное объяснение, почему он обвиняет Торпа! Опять нитка повисла в воздухе. Если Девитт ухватится за нее и потянет, весь грязный клубок еще может размотаться!
— У нас есть показания сержанта Дондоло, сэр! — Люмис решил защищаться. — Их подтверждают показания, которые этот француз, Сурир, дал в военной полиции. Я приложил их к докладу…
— Стойте! — перебил Девитт. — Иетс, вы же мне сказали, что француз признался, что покупал продукты у Дондоло!
— Совершенно верно, сэр!
Люмис тупо улыбнулся. Пропал! Каждое его слово пойдет ему во вред.
— Я не имел намерения… — начал он, но вспомнил, что уже говорил это, и умолк.
— Верно? — Уиллоуби пожал плечами. — Эти французы скажут вам все, что вы им велите. — Он повернулся к Люмису: — Вы допрашивали Дондоло?
— Строго допрашивал, сэр, — сокрушенно ответил Люмис.
— У вас есть основания не верить ему?
— Нет, сэр.
Уиллоуби не унимался.
— Но Торпа вы не выслушали, ведь так?
— Я не мог, сэр. Торп был не в таком состоянии, чтобы его допрашивать. Да и чего стоили бы показания человека, который через сутки угодил в желтый дом?
— Не смейте говорить «желтый дом»! — сказал Девитт.
— Виноват, сэр, в госпиталь. Я хочу сказать… мы не могли предать ненормального человека военному суду, так какой же смысл было держать Сурира?
Уиллоуби взглянул на полковника. Девитт, сердито сдвинув брови, опять разглядывал свои руки. Казалось, у него больше нет вопросов.
— Я предлагаю взять сержанта Дондоло из кухни, — сказал Уиллоуби. — Переведем его в гараж. Шоферы нам всегда нужны.