Покидая служебное помещение поста разведки и наблюдения, Никита Панин по корабельному коммуникационному каналу связался с каплейтом Эрнстом и у того поинтересовался, может ли каплейт выделить в его распоряжение взвод десантников, который на всякий случай командованием германской эскадры был приписан к монитору «Адмирал фон Шпеер»?! Капитан-лейтенант Эрнст Грегори прекрасно понимал, что это не личная просьба капитана Панина, а приказ! Одновременно этот молодой человек прекрасно понимал и то обстоятельство, что лично допустил серьезный служебный просчет по этой ракетной батарее вьедов. Он только начинал понимать, что быть командиром, это значит все и обо всем знать, вовремя реагировать на ситуацию, которая, казалось бы, не имеет никакого отношения к исполнению командирских обязанностей. Эрнст Грегори удивлялся тому, что капитан Панин не устроил ему разноса и не снял с командования монитором за такую серьезную промашку.

Капитан Панин, покидая пост разведки и наблюдения, тут же связался с лейтенантом Ребелло, командиром взвода десантников, находившимся на борту монитора, и попросил последнего о встрече в помещении, расположенном перед лазами в кабины космических истребителей.

Контр-адмиралу Шернеру явно не хватило слов для выражения своего гнева и ярости, когда срочно связавшийся с ним по ментальному каналу капитан Панин доложил о только что обнаруженной ракетной батарее вьедов на Беатрис. Фердинанд еще не воевал, но он хорошо понимал, не зря же его сделали адмиралом и назначили флагманом рейдовой германской эскадры, что это такое удар восемью баллистическими ракетами в спину его трем атакующим превосходящие силы противника линкорам! Если бы он был бы более старым по возрасту адмиралом, то, наверняка, свернул бы завтрашнюю операцию, перенес бы ее на более поздний срок для того, чтобы дождаться подкреплений и, уничтожив эту батарею, только тогда бы атаковал линкоры вьедов. Но он не был стариком, подкреплений даже не стоило бы ждать, поэтому, неумело выматерившись, Фердинанд Шернер глухо поинтересовался у Никиты Панина, что он предпринял для разрешения этой проблемы?!

— В настоящий момент взвод десантников лейтенанта Ребелло держит путь на вьедскую базу, на территории которой расположена ракетная батарея. Разведчики монитора «Адмирала фон Шпеер» сейчас ищут резервные каналы связи флотского штаба, по котором могут подаваться команды управления этой ракетной батареей. С началом боя, взвод Ребелло переходит в атаку по ее захвату, а разведчики монитора перехватывают каналы связи и попытаются взять под свое управление вьедскую ракетную батарею. Во всем остальном плане изменений пока нет! — Доложил Никита Панин.

На линии мысленной связи повисла тяжелая тишина. Контр-адмирал Шернер размышлял, перебирая в памяти и другие возможные варианты выхода из этого тяжелого положения. Других вариантов не было и тогда, тяжело вздохнув, Фердинанд Шернер мысленно произнес одно слово:

— Добро!

И хотел было, не попрощавшись, отключиться. Но вдруг снова по ментальному каналу заискрились мыслеобразы Никиты Панина, в которых этот парень хотел бы сказать герру адмиралу о том, что он якобы может создать защитный экран для всех трех линкоров эскадры. Но это экран будет существовать в пространстве всего двадцать минут и действовать для всех линкоров одновременно. Снова Фердинанду Шернеру пришлось задуматься. В принципе, адмирал не верил в существовании необъяснимых вещей в своем мире! Но завтра ему и кораблям его эскадры предстоял первый и такой серьезный, тяжелый бой с превосходящими силами противника! Поэтому он не имел право отказываться ни от одного предложения, которое могло помочь его эскадре! Чем черт не шутит, контр-адмирал снова произносит:

— Добро! Как я смогу поднять эти экраны защиты?

— Очень просто, в тот момент, когда экран потребуется, произнесете слово «защита» и правой рукой хлопните по левому плечу! — Пояснил Никита Панин, в этот момент его глаза излучали зеленое мерцание. — До свидания, герр адмирал!

Капитан Панин отключился, оставив контр-адмирала Шернера в полном недоумение. Фердинанд остался с малой надеждой на то, что этот молодой капитан о защитном экране для его линкоров говорил серьезно, а над ним не подшучивал.

Когда сеанс мысленной связи завершился, то в этот момент Беатрис оказалась перерытой телом планеты Республика Троя от светового потока, изливаемого Гаммой Змееносца. В этом полуденном сумраке в пяти метрах над поверхностью естественного спутника на гравитационных поясах передвигался взвод десантников лейтенанта Ребелло. Во главе длинной цепочки десантником летел сам лейтенант, он держался за ручки гравитационного мобильного движка, выдерживая направление северо-восток. Через двадцать минут должные были показаться крыши строений вьедской ракетной батареи, а вблизи от этой батареи находился какой-то карьер, в котором разведчики и должны были укрыться, дожидаясь своего часа. Лейтенант Ребелло, повернув голову назад, что еще раз посмотреть на цепочку бойцов взвода, послушно тянувшейся за ним, а затем слегка прижал на ручке, которую держал в своей правой руке, кнопку увеличения скорости движения. Ему хотелось прибыть на место чуть раньше, чтобы опуститься в карьер в этом сумраке, а не при полном свете Гаммы Змееносца.

Экипаж монитора «Адмирал фон Шпеер», пилоты космических истребителей спали, не спал капитан-лейтенант Эрнст Грегори и капитан Панин. Не спали также дежурные вахтенной смены, два старшины службы разведки и наблюдения! Они завершали проверку всех подозрительных коммуникационных каналов, проходивших через старые земные спутники, все еще вращавшиеся на орбитах вокруг Республики Троя. Старшины были до конца не уверены, но, кажется, они нашли коммуникационные каналы, по которым поддерживалась связь командования вьедского флота. Штаб флота находился на поверхности планеты Республика Троя, на территории большой флотской базы, строительство которой еще только завершалось. Эту информацию старшины хотели доложить капитану Панину, когда тот проснется.

Но капитан не спал, Никита сидел в своем пилотском кресле и снова и снова перебирал в голове детали плана начала боя, когда монитор и его пилоты истребители нанесут свои первые удары по противнику.

— Никитка, — послышался у него в голове голосок Апровель, — прекрати себя мучить! Закрой глаза и засни, а я буду с тобой разговаривать! Разбужу тебя точно в срок, но зато ты будешь выспавшимся человеком и с ясной головой! Спи, Никитка, усни, мой любимый!

Глаза капитана Панина сами собой закрылись, он глубоко заснул. Одновременно закрылись глаза и у капитан-лейтенанта Грегори, он тоже заснул глубоким сном. Осталась бодрствовать только дежурная вахтенная смена монитора. Даже разведчика лейтенанта Ребелло, достигнув карьера, прикрыли глаза. Они нуждались в отдыхе перед схваткой с вражескими десантниками. Всем заснувшим снился практически один и тот же сон. Правда, с малыми вариациями — сны о семье снились тем, у которых были семьи, или о счастливом детстве, у которых семей пока еще не было.

— Мама, — произнесла принцесса Апровель и крепко прижалась к своей матушке Зиятт, — я не хочу его снова потерять! Пять долгих лет я его разыскивала по всем уголкам вселенной, а когда нашла, то сегодня могу его снова потерять! Может быть, навсегда?! Ты же сама мне говорила о том, что руны не желают говорить о том, чем же завершится сегодняшнее сражение! Кто победит в нем?! А Главное, судьба Никиты непредсказуема, что может означать и то, что я могу его потерять?! А я не хочу его терять, мама! Очень не хочу!

— Прекрати истерику, дочка! Ты почти уже взрослая женщина и не должна идти на поводу одних своих желаний! Зачем тебе нужен мужчина без роду и чести! Тот, кто не сумел с оружием в руках достойно постоять за свое отечество, не станет хорошим мужем! Сейчас ты собираешься, пока Никита находится во сне, навеянным тобою, забрать его к себе, тем самым лишив его возможности сражаться с вьедами, то этим сделаешь предателем, бросившего на произвол судьбы своих друзей и товарищей! Этим ты получишь мужа, но будет ли Никита верен тебе, простит ли он тебя, никто этого не знает. Так, что мой тебе совет, подумай лучше, что именно ты хочешь. Иметь ли в мужьях хорошего мужчину, отличного отца твоих детей или же подкаблучника, который никому, даже тебе, скоро не будет нужен.