Впрочем, почему «наверное»? Ему совершенно некуда было деться из коридора в «Лавке госпожи Говерлы». Да и в тупике на улице Исчезнувших Путников не было выхода. И невидимым зонт тоже не делал. Ростик почему-то был убежден, что стань незнакомец невидимым, оборотень все равно чуял бы его запах. Нет, Ростик был уверен — черный зонт мог переносить своего хозяина из одного места в другое.

Ростик вполуха слушал, как, снимая ртом с вертела поджаренные кусочки хлеба и грибов, сидящий рядом Санька что-то увлеченно ему рассказывал.

— В лешах в этих нужно быть ошторожным… Тут, гаарят, такое воитша… мамошки, — с набитым ртом говорил Санька. — Ешть такие шушешства… Наиваются навии. Так от, они, гаарят, уштраиают лаушки. Ешли попаешся ношью — иши пропаа. Утащат как миинького — поинай ак жваи… А ешли днем…

Он замолчал, и Ростик непроизвольно поднял глаза. Проследив за взглядом Саньки, он увидел, как из-за деревьев вышел Невер. Ростик сразу заметил, что Невер хромает. Присмотревшись к его походке, он почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось — словно червячок заерзал.

— Што ш тобой, Неер? — спросил Санька, продолжая с аппетитом пережевывать поджаренные на костре хлеб и грибы. — Што ш ногой?

Невер бросил на Саньку хмурый взгляд из-под бровей, потом косо глянул на Ростика и ответил:

— Попал в навью ловушку.

Отвернувшись, он хромающей походкой направился к завтракающим Мольфару, Мераби и Орландо, сидевшим на сложенных палатках.

— Ну! — повернувшись к Ростику с круглыми, как два золотых солнца, глазами, воскликнул Санька. — А шо я гаарил?

Но Ростик не слушал его. Он смотрел вслед Неверу, наконец, сообразив, из-за чего у него внутри шевельнулось это нехорошее чувство подозрения. Невер хромал на правую ногу! Вспоминая события прошедшей ночи, Ростик отчетливо помнил, что таинственного незнакомца с зонтом оборотень укусил… именно за правую ногу.

«Этого не может быть!» — потрясенно думал Ростик. — «Невер?! Да нет… Это чушь полная! Но… если подумать…».

Невер перевернул днищем вверх большой котелок и, используя его вместо табуретки, присел сверху. Мольфар протянул ему вертел с нанизанными на него пропеченными над костром яблоками.

Исподтишка наблюдая за Невером, Ростик лихорадочно размышлял. Мог ли Невер пройти через коридор теней и обратно? Конечно, мог! Он же маг. Это раз. Стражи прибыли в Гелион на следующий день после того, как Ростик оказался в мире Двенадцати Городов. Но Арни сказал, что Невер прибыл в Гелион на два дня раньше, а значит… Ростик быстро опустил глаза, когда Невер заметил на себе его взгляд. Притворившись, что с интересом рассматривает свои кроссовки, Ростик подумал: да, Невер мог быть тем человеком, которого он увидел на улице Исчезнувших Путников. Это два. Вот только… Ростик ни разу не видел в руках Невера черного зонта. Но с другой стороны, у зонта есть очень удобная особенность, как ночью убедился Ростик, — он умеет исчезать. Это три. И пораненная нога — это четыре.

Все это было нелепо и невозможно, но… Но тем не менее слишком многое указывало на то, что неизвестный с зонтом и Невер, похоже… один и тот же человек.

Единственное, чего Ростик никак не мог понять, — зачем Неверу все это могло понадобиться. Кажется, это Ростику предстояло выяснить.

Через какое-то время завтрак был закончен, и путники один за другим покинули поляну.

Когда стражи вышли на тропу, только тут Ростик вспомнил о Бирюке. Ему и в голову не пришло рассказывать кому-то о том, что произошло ночью, а особенно теперь, когда он подозревал Невера. Соответственно, и о Бирюке он ничего сказать не мог. Ростик не знал, чего он ждал — что Бирюк до сих пор будет здесь, на тропе? В любом случае, его здесь не было. Видимо, когда Бирюк пришел в себя, он просто ушел своей дорогой. Возможно, он даже не помнил, что было ночью. Ростик вспомнил о ране Бирюка, но жалости почему-то к нему не почувствовал. В конце концов, Бирюк собирался перегрызть ему горло — какая уж тут жалость!

Ростик вдруг ощутил, что кто-то смотрит ему в затылок, и, обернувшись, встретился взглядом с Невером. Он быстро отвернулся, почему-то испугавшись, что Невер прочтет на его лице больше, чем хотелось бы того Ростику.

Раньше, когда Ростик ловил на себе враждебные взгляды Невера, это было просто неприятно. Теперь же Ростику казалось, что за этим взглядом скрывается нечто большее, чем просто ненависть. Ему казалось, что Невер смотрит так, будто что-то вычисляет. Ну, например, он мог спрашивать себя: догадывается ли Ростик, что это он, Невер, тот самый человек с зонтом? Мог. Если вчера ночью на этой тропе действительно был он.

Ростик чувствовал, что совершенно запутался. Шагая рядом с Санькой вниз с горы, он думал, что не знает чего-то очень важного; чего-то, что касалось непосредственно его — Ростика. А еще у него было очень плохое предчувствие, что в ближайшем будущем может случиться что-то такое, чего Ростик совсем не ожидает.

На криво повисшем указателе, прибитом к столбу одним гвоздем, рыжим от ржавчины, большими буквами, половина из которых была заляпана грязью, красовалась надпись:

И тут же, под ней, мелкими буквами сообщалось:

— Ну что ж, — задумчиво произнес Мольфар, — мы почти у цели. Город Проклятых уже близко.

Грунтовая дорога, по которой шли стражи, была пустынной. С тех пор как они вышли на тракт, им не встретилось ни одного человека. Небо давило своей серостью, хотя и туч вроде бы видно не было. Ростик даже поразился про себя: а бывает ли вообще по эту сторону Кара-Грохаса солнечная погода? С удвоенной силой ему захотелось вернуться в Гелион. Когда эта мысль пришла ему в голову, он удивился, что не подумал о том, чтобы вернуться домой — в свой мир. Это было очень странно, но Ростик словно забыл о том, откуда он, забыл, что у него есть дом и отец. А теперь, вспомнив, почувствовал, что и правда соскучился. И по дому, и по отцу.

Тем временем вдалеке показались какие-то строения. Стражи Ордена Двенадцати Камней приближались к своей цели — к Городу Проклятых.

Высокие ворота держались на двух колоннах, с вершин которых на путников смотрели две огромные каменные летучие мыши, сидящие на идеально круглых колонных навершиях. На железном арочном полукруге на вершине ворот было выгравировано:

Ниже створки ворот пересекала еще одна надпись в несколько строк:

Мольфар направил на ворота свой амулет, и после короткой вспышки изумрудного света они открылись. Строчки надписи словно переломились строго посередине, и теперь, чтобы кто-то смог их прочесть, понадобилось бы снова закрыть ворота.

Стражи не спеша вошли в город. Первая улица, на которую они ступили, называлась «Улицей Злополучия». Похоже, это была главная улица города.

Когда процессия во главе с седовласым магом в серебряном балахоне двинулась вперед, горожане один за другим бросали свои дела и поворачивали головы, чтобы посмотреть на гостей.

Фаталуния была совершенно не похожа на Гелион. Жизнь в городе короля Алекса била ключом, все куда-то спешили, а здесь… Жители Фаталунии ходили медленно, маленькими осторожными шажками, стараясь пропускать друг друга; по сто раз оглядывались по сторонам — словно жили на цыпочках.