Все были довольны, и никто не задавался вопросом, почему рядом с транспортами вдруг появились могучие крейсеры, ощетинившиеся орудиями.
Биррел в очередной раз спросил себя: интересно, а что делает сейчас Лиллин? Тоже любуется звездами и слушает завиральные рассказы старых звездных волков? Или лежит на койке, закрывшись с головой одеялом, и с тоской думает о предстоящем свидании с родной для мужа планетой?
Обе эскадрильи разведчиков выслали в сторону Пятой своих посланников, и через их радиоустановки Биррел вновь услышал сообщения:
— Все еще ничего, — сказал Гренард. — Вы уверены сэр, что здесь могут скрываться корабли Ориона? Как-никак мы еще находимся в пределах нашего сектора.
— Мирные времена, похоже, кончились, — ответил Биррел. — В любом случае, осторожность не помешает.
Минуту спустя донеслось скупое сообщение Геаринга:
— Ничего, командор.
Эскадра одолела почти половину дистанции, которая отделяла их от открытого космоса, когда Гренард вдруг закричал:
— Боже, они здесь, в туманности, за черной звездой! Одна… нет, две эскадры. Двигаются в тесном строю к туннелю. Командор, они идут в точку перехвата!
Сердце Биррела сжалось, но лицо не утратило невозмутимого выражения. Он спокойно спросил:
— Как далеко они находятся от вашей эскадрильи?
— Около двадцати тысяч миль. Далековато, чтобы их можно было разглядеть визуально, но экраны радара не оставляют никаких сомнений.
— Следуйте за ними на безопасном расстоянии, — приказал Биррел, — и постоянно сообщайте их координаты.
— Орионцы хотят уничтожить Пятую, — глухо сказал Гарстанг. — Эти мерзавцы совершенно обнаглели — напасть на нас в нашем же собственном секторе!
— Уничтожить? — бесстрастно переспросил Биррел, не отрывая глаз от правого радарного экрана, на котором, увы, почти ничего сейчас нельзя было разглядеть. — Почему вы так решили?
Капитан флагманского корабля удивленно взглянул на командора.
— А зачем же они еще вышли на пересекающийся курс?.. Сэр, должен ли я отдать приказ усилить оборону транспортов?
— Нет.
— Тогда что же мы должны делать?
— Лететь вперед, как ни в чем не бывало, — сурово ответил Биррел.
Гарстанг посмотрел на него, словно на сумасшедшего, однако сдержался и кивнул.
— Есть, сэр. Слушаюсь, сэр.
Биррел по интонации его голоса почувствовал, что Гарстанг более чем озабочен и недоволен, и поэтому решил объяснить ему свое понимание ситуации:
— Это чистейшей воды блеф, Джо. Орионцы не рискнут начать боевые действия. Если бы они хотели этого, то напали бы в буферной зоне — там, где мы не могли бы надеяться на помощь. Нет, они специально забрались в наш сектор, чтобы ошеломить нас своей наглостью и запугать. Они не хотят, чтобы Пятая шла к Земле, вот и все.
Гарстанг пожал плечами.
— По-моему, вы слишком уверены в этом, сэр. Я лично не вижу оснований для такого оптимистического взгляда на ситуацию.
Биррел не обязан был объяснять подчиненным причины тех или иных своих решений, но для Гарстанга он сделал исключение.
— Подумайте как следует, Джо, и вам будет все ясно. Гренард смог обнаружить эскадры только радарами, но и те в свою очередь наверняка заметили разведчиков. Если бы они на самом деле хотели начать боевые действия, то, конечно же, в первую очередь уничтожили бы разведывательную эскадрилью. Вместо этого они позволили ей следовать за собой. Почему? Да потому что хотят, чтобы сообщения Гренарда заставили нас свернуть с пути к Земле.
— Звучит логично, — неохотно согласился Гарстанг. — Но если вы ошиблись, командор…
— Тогда у нас будут большие неприятности, — согласился Биррел. — Что ж, Фердиас разрешил мне при необходимости рисковать. Это я и делаю… Есть еще вопросы?
Вопросов у Гарстанга больше не было.
Пятая продолжала движение, не изменив ни скорости, ни порядка расположения своих кораблей, словно и не знала о противнике, который шел ей наперерез. Каждые десять минут Гренард сообщал о координатах эскадр Ориона и добавлял: “Идут на пересекающемся курсе”. Биррел втайне ожидал, что эта психологическая атака вскоре закончится, но Гренард продолжал докладывать о сближении эскадр. Компьютеры рассчитали вероятную точку встречи. До нее Пятой оставался лишь один час пути.
Биррел с каждой минутой все больше и больше мрачнел Похоже, они с Фердиасом ошиблись, и Орион на самом деле готовился перейти к открытым боевым действиям. Это было немыслимо, невозможно, война затянулась бы на столетия не дав никому ощутимого преимущества. Но если амбиции Соллеремоса взяли верх над здравым смыслом…
Уже не было необходимости возвращать транспорты к Веге, прикрывая их отход. Конечно, Пятая в полном составе еще могла уйти, но реакцию Фердиаса на это бегство легко было предвидеть. Губернатор доверял ему, Биррелу, так же, как тот надеялся на смелость Гренарда.
— Эскадры орионцев не меняют курса, — в очередной раз повторил Гренард.
Следующие десять минут для Биррела были самыми долгими в жизни. Однако командир разведчиков вновь произнес ту же самую фразу, которая звучала сейчас как раскаты грома приближающегося Апокалипсиса.
Гарстанг сидел в соседнем кресле, неподвижным взглядом следя за экранами переднего обзора, где вот-вот должны были показаться корабли противника. На Биррела он старался не смотреть, словно понимая, как нелегко сейчас приходится командору.
Биррел тоскливо взглянул на часы. До точки встречи осталось всего тридцать три минуты. Если они с Фердиасом все-таки ошиблись, то через полчаса Пятая встретится с двукратно превосходящими их силами противника, в крайне неудобной для боя позиции, с беспомощными транспортами в арьергарде. Осталось тридцать две минуты…
“Говори, Гренард, ты молчишь уже больше положенного времени. Я жду твоих слов — но других. Тридцать одна минута до встречи… Черт побери, Гренард, ты что, заснул? Говори, болван, говори…”
— Курс не изменен, — наконец устало произнес командир разведчиков. Несколько секунд спустя он закричал: — Нет, курс изменился! Теперь орионцы направляются на пять градусов к зениту и на тридцать четыре градуса к западу. Командор, должен ли я преследовать их?
— Немедленно возвращайтесь, — с облегчением ответил Биррел. — Хотя следите за орионцами так долго, как только сможете.
Он откинулся на спинку кресла и весело взглянул на Гарстанга. Командир флагманского корабля не таясь вытирал носовым платком пот с лица.
— Вы оказались правы, сэр, это была лишь психологическая атака, — срывающимся голосом произнес он.
— Запомните, Джо, начальство всегда право, даже если оно ошибается, — хохотнул Биррел. — Хороши бы мы были, если бы дрогнули и повернули назад! Вот тогда-то Соллеремос и мог бы решить, что настала пора начать боевые действия против Лиры. А теперь он, пожалуй, еще призадумается…
Через полчаса Гренард сообщил, что эскадры Ориона окончательно вышли из поля зрения его радаров, придерживаясь нового курса к границам сектора Лиры.
— Возвращайтесь на прежнюю позицию в авангарде, — приказал Биррел и, не выдержав, добавил: — Отличная работа, Тед.
Еще через полчаса Пятая наконец-то вышла в открытый космос. Впереди на многие парсеки простирался регион с редкими звездами и немногочисленными обитаемыми планетами. Эта часть космоса входила в буферную зону между секторами и управлялась Советом Объединенных Миров.
Гарстанг подошел к экрану заднего обзора, на котором еще были видны спиралевидная туманность и мертвые солнца, и неожиданно сказал:
— Прекрасно, что нам удалось уйти от орионцев, но… но все-таки у меня дурацкое ощущение, командор, будто нас провели.
Биррел промолчал, неприятные предчувствия были и у него. Ему казалось почему-то, что Пятая Лиры двигается к Земле потому, что ее просто загнали в ловушку.
Глава 7
Далеко впереди, посреди огромной космической пустоши, сияло маленькое желтое солнце, которое так же и называлось — просто Солнце. Биррел смотрел на него, стоя на капитанском мостике, испытывая необычные для себя сомнения. Что должен он ощущать в этот момент? Счастье, подобно ребенку, впервые увидевшему своего отца, или стыд, который мучает блудного сына, возвратившегося после долгих скитаний к родному очагу?
