— Отлично! — с энтузиазмом сказал Де Витт и энергично потряс руку Смиту. — Немедленно займитесь обработкой полученных данных.
Час спустя в салоне корабля Файрли вместе с остальными членами экспедиции разглядывал увеличенный отпечаток карты.
На ней были видны цепи холмов, зеленые пятна лесов, черный “шрам” около развалин. В двух десятках километров от звездолета кружком было обведено место, где Смит обнаружил двух ванриан.
Де Витт стоял около расстеленной на столе карты, словно генерал перед битвой. Лицо его дышало уверенностью в успехе, в глазах не было ни тени сомнений, так присущих Кристенсену. Полковник наконец дождался своего часа после долгих лет неудач и теперь не собирался выпускать из рук удачу.
— Туземцы явно направляются куда-то в этом направлении, — сказал он, показывая рукой на линию, прочерченную от развалин города до черного кружка на карте. — Они не очень-то торопятся, значит, их дом неподалеку.
Томасон нахмурился.
— Но на карте нет и признака города или поселка…
— Вертолет мог и не долететь до этого места, — отрезал Де Витт. — Туземное поселение наверняка рядом с развалинами, иначе ванриане вряд ли бы пришли пешком, да еще и без припасов. — Он обвел суровым взглядом всех, собравшихся в салоне. — Завтра мы отправляемся в поход. Возьмем два вездехода. В состав отряда я включаю себя самого — я буду ехать в авангарде, — а также Рааба, Файрли, Винстеда, Хэджулина и двух водителей. Томасон остается старшим здесь, на корабле.
Томасон кивнул без особого энтузиазма и спросил:
— Оружие возьмете?
— У нас его чертовски мало, — недовольно сказал Де Витт. — В свое время я настаивал на солидном арсенале для звездолета, но меня никто не поддержал. Думаю, мы пока обойдемся несколькими ружьями.
Рааб спросил:
— Гленн, я люблю во всем точность. Какая задача ставится перед нашим отрядом?
— Я скажу вам точно, — с иронией ответил Де Витт. — Меньше всего меня интересуют контакты с туземцами, установление дружеских отношений и прочая чушь. Войну я тоже затевать не собираюсь. Мы прилетели за тем же, что нашли в Гассенди, — машинами и описаниями ванрианских технологий. Остальным пусть занимаются другие экспедиции. Важно как можно быстрее сделать нашу страну еще более могущественной, понятно?
Ему никто не ответил. Ученые с мрачным видом переглядывались — такой категоричности они не ожидали даже от Де Витта. После паузы тот продолжил, чеканя фразы, словно гвозди в гроб забивал:
— Еще раз повторяю. О программе, которую НАСА писало под диктовку Кристенсена, можете забыть. Никаких измерений магнитного поля, геологических изысканий и археологических раскопок не будет. Не будет ловли местных букашек, собирания гербария и прочей жюльверновской чепухи, которая хороша только для доклада в Академии наук. Наша задача сужается до предела, зато мы ее обязаны выполнить. Понимаете, обязаны!
Рааб не стал возражать.
— Ладно, об этом поговорим позднее. Я хотел спросить насчет ружей. Вы не считаете, что они неуместны при контакте с аборигенами?
— Черт побери, неужто я это сам не знаю? — вспылил Де Витт. — Я вовсе не собираюсь стать Кортесом Альтаирским и огнем и мечом завоевывать новый мир. Оружие нам потребуется только для обороны, тем более что его до смешного мало. — Он взглянул на часы. — Все, дискуссия закончена. Пора приступать к работе. Завтра утром мы отправляемся в путь.
Перед рассветом, после беспокойной, полной тяжелых видений ночи Файрли проскользнул в медотсек. Кристенсен спал. Он выглядел немного лучше, лицо его порозовело, дыхание стало ровнее. Райхер дежурил рядом с койкой и, увидев раннего посетителя, вопросительно поднял красные от недосыпания глаза.
— Скоро мы отправляемся в поход, — тихо сказал Файрли, с жалостью глядя на бывшего начальника экспедиции. — Я надеялся, что он очнется.
Врач грустно покачал головой.
— Я постоянно даю ему успокаивающее. Его сердце работает чуть лучше.
— Мы надеемся на вас, доктор.
— Сделаю все, что смогу. Но сердце Кристенсена слишком изношено. В последние годы он работал практически без отдыха, не обращая внимания на свой возраст. Ладно, счастливого пути, Боб!
Файрли вернулся в каюту и стал упаковывать сумку. Он слегка приободрился, хотя предпочел бы поговорить перед отъездом с Крисом.
Закинув сумку за плечо, филолог вышел из корабля и оказался в предрассветной тьме. Со стороны леса дул холодный, сырой воздух. Рядом с пандусом стояли вездеходы, освещенные прожекторами. Их погрузка была завершена. Одна из машин взревела — проверяли работу двигателя.
Вскоре на пандус вышел Винстед, закутавшийся в теплый плащ. Лицо космобиолога было несчастным — участие в рискованном походе мало его устраивало. Файрли же, напротив, был в хорошем настроении. И догадывался почему. Дело было в чудной девушке по имени Арэл — он очень хотел ее вновь увидеть. Что-то в облике, в звонком голосе делало ее похожей на “звездную певицу”, ’женщину его мечты…
Хриплый голос Де Витта отвлек филолога от лирических мыслей. Отставной полковник стоял возле пандуса и что-то энергично разъяснял водителям.
— У вас осталось шесть минут, — донеслось до Файрли. — И ни секунды больше! Засекаю время по моим часам…
“С ним будет трудно бороться, — подумал уныло Файрли, спускаясь по пандусу. — Почти безнадежно”.
Три дня они двигались через лес, и этот путь оказался, на удивление, легким. Слишком легким, заметил про себя Файрли. Сидевший рядом с ним на заднем сиденье первого вездехода Винстед неожиданно эхом повторил:
— Слишком уж гладко все идет, Боб. Чует мое сердце, не к добру…
Он с подозрением смотрел по сторонам. Раздвижной верх машины был опущен, чтобы не закрывать обзора пассажирам.
— Я этого не ожидал, — добавил космобиолог. — Это… это неестественно!
Файрли кивнул, вспомнив фантастические кинобоевики с монстрами, принцессами и плоскогубцами.
— Неестественно? — спросил, обернувшись, Де Витт — он сидел на переднем сиденье рядом с водителем. — Что именно?
Винстед пожал плечами.
— Ну, не знаю… Да хотя бы этот лес. Он больше похож на парк, хотя и очень запущенный. И этот свет…
Небо было закрыто тяжелыми облаками с самого начала похода. Багряно-медные облака поражали воображение; неудивительно, что тусклые лучи, проникающие сквозь них, были окрашены в ядовитый желто-зеленый цвет, создавая совершенно фантастический эффект. Но лес сам по себе удивления не вызывал, Файрли ждал на Альтаире что-то более причудливое.
Большинство из деревьев, среди которых встречались и гиганты, и малыши, уже оголилось. Листья пестрым ковром лежали на земле, удивляя лишь тем, что часть из них была пожухлой или бесцветной, а часть — свежей и зеленой. Бросалось в глаза и то, что соседние, одинаковые деревья находились в разных фазах развития: на одних едва распускались почки, а на других ветви ломились от пурпурных и оранжевых плодов, напоминающих метровой длины стручки. Во время короткой стоянки Хэджулин не выдержал и собрал несколько местных “фруктов”, получив за это выговор от Де Витта. Молодой геолог послушно уселся в вездеход и украдкой попробовал некоторые из своих трофеев. К счастью, с ним ничего не случилось.
Животных в этом странном лесу почему-то не было, лишь кое-где с дерева на дерево плавно перелетали большие белые птицы. Гладкие стволы не опутывали даже лианы или другие вьющиеся растения, хотя на растущих кое-где пышных кустах было полно растений-паразитов.
— Похоже, за деревьями кто-то ухаживает, — сказал Де Витт, когда вездеход свернул налево по неширокой, но отчетливо заметной среди высокой травы дороге.
— Вы думаете, что этим занимаются аборигены? — спросил с сомнением Винстед.
— Не обязательно. Это уж по вашей части, Перси. Мне кажется, люди, которые в свое время покорили Галактику, могут обойтись и без садовников. Какие-нибудь биологические методы саморегуляции…
— Ну конечно, ванриане и до сих пор остались сверхучеными, — с иронией заметил Файрли. — Ваша вера в это, Гленн, поражает воображение. И что, наверное, гении сотворили такую замечательную дорогу?.. О-о, черт!
