— Вас понял. Будет отправлен на базу со специальным офицером связи.

— Благодарю. Разрешите воспользоваться вашим видеофоном? Мне необходимо поговорить с зоопарком.

— Разумеется, можно.

— Зоопарк? — спросил Киннисон, когда на экране перед ним появился пожилой человек с длинной белой бородой. — Говорит линзмен Киннисон с планеты Земля, Серый линз-мен в свободном режиме. Не найдется ли у вас трех ольгонов в одной клетке?

— Найдется. В нашем зоопарке в одной клетке сидят четыре ольгона.

— Тем лучше. Не могли бы вы немедленно отправить их сюда, на базу? Присутствующий здесь вице-адмирал Жеррон подтвердит мои полномочия.

— Ваша просьба весьма необычна, сэр, — начал было седобородый с сомнением, но, услышав подтверждение со стороны вице-адмирала, смолк.

— Хорошо, сэр, — согласился он, и связь прервалась.

— Ольгоны? — переспросил удивленный командир базы. — Ольгоны?!

Дело в том, что ольгоны, или раделикские крылатые барсы, по праву считаются самыми свирепыми и не поддающимися приручению хищниками на планете. На грамм живой массы у ольгона приходится больше коварства и жестокости, чем у любого другого известного науке зверя. Ольгон — не птица, а крылатое млекопитающее. Нападая на жертву, ольгон использует не только острые когти орла, но и мощные клыки барса, а его отношение ко всем остальным формам жизни может быть охарактеризовано как "антисоциальное" в энной степени.

— Именно ольгоны, — спокойно подтвердил Киннисон, — Не беспокойтесь, я с ними справлюсь.

— Разумеется, справитесь, но… — начал было Жеррон и тут же умолк. Серый линзмен всегда делает нечто удивительное, беспрецендентное, непостижимое. Но до сих пор ему удавалось добиться поистине поразительных результатов, и не пристало ему, командиру базы, заставлять Серого линз-мена тратить свое драгоценное время на объяснения.

— Вы думаете, что я спятил?

— Нет, Киннисон, не думаю. Просто, как мне кажется, нет особых оснований считать, будто удалось накрыть хотя бы один процент пиратов, замешанных в наркобизнесе.

— Особых оснований? Один процент? Да никаких оснований у нас нет и быть не может, — голос Киннисона звучал неожиданно бодро и радостно. — Но вы смотрите на этих людей с совершенно неверной точки зрения. Вы воспринимаете их как гангстеров, бандитов, подонков, для вас они не более чем отбросы цивилизации. Но в действительности такой подход неверен. Они не уступают нам по своему умственному развитию, а кое в чем даже превосходят. Возможно, я предпринимаю излишние меры предосторожности, но даже если так, то вреда не будет. С другой стороны, существуют по крайней мере две вещи, которые я ставлю на кон и которые имеют для меня первостепенное значение: моя работа и моя жизнь. Поэтому хочу особо подчеркнуть: с той самой минуты, как я покину территорию базы, успех задуманного мной предприятия и моя жизнь будут находиться всецело в ваших руках.

Пока Киннисон беседовал с командиром базы, дожидаясь ольгонов, множество посетителей успело побывать в закрытых мыслезащитными экранами помещениях базы. Они сновали через пропускные пункты то в одну, то в другую сторону, у всех у них были две общие отличительные черты: все они земляне или потомки землян, и все имели нечто общее с Киннисоном.

— И последнее, что я хочу сказать вам на прощание, — обратился Серый линзмен к Жеррону, — логово босконцев может находиться где-то поблизости, в Ардите, но может располагаться в каком-нибудь ином месте на планете. Следите за мной с помощью детекторного луча и попытайтесь обнаружить, не наблюдает ли кто-нибудь еще. Задача не из легких, так как следить будет специалист высокого класса. Постарайтесь сделать так, чтобы ольгоны всегда находились от меня по крайней мере на расстоянии в одну милю — примерно в тридцати секундах полета. Привлеките к работе всех линзменов, которых вам удастся найти. Держите в полной готовности космический крейсер и спидстер. Возможно, мне понадобится воспользоваться и тем и другим, а может быть, не понадобится ни то, ни другое. Сказать заранее, как именно сложится обстановка, я не могу. Знаю только, что если мне что-нибудь понадобится, то ждать будет некогда. А самое главное, Жеррон, я попрошу вас никогда не использовать свою Линзу, чтобы ни произошло со мной или вокруг меня, пока я не подам вам знак. Договорились?

— Договорились, Серый линзмен! Чистого вам космоса!

Киннисон на такси добрался до угла узкой улочки, на которой находилось его убогое жилище работяги-докера. Это был отчаянно смелый, безумно дерзкий трюк, но именно в безрассудности, парадоксальности и заключалась его сильная сторона. Возможно, какой-нибудь хитроумный бос-конец и мог бы отгадать загадку, но, как надеялся Киннисон, У тех, кто, возможно, станет следить за ним, на раскрытие таких трюков мозгов не хватит. Расплатившись с таксистом, Киннисон с самым беззаботным видом сунул руки в карманы драных штанов и, насвистывая, направился по узкой улочке к себе домой. Актерская работа была превосходной, лучшая за всю непродолжительную карьеру Киннисона-лицедея, и исполняемая им роль забулдыги-докера сыграна тем более превосходно, что он не знал, есть ли у него хоть один зритель. Но при всей внешней беззаботности Киннисон был внутренне напряжен до предела. Его сверхчувственное восприятие как бы накрывало его полусферой, а находившийся в состоянии постоянной готовности мозг мог мгновенно привести в действие напряженные мышцы.

Между тем в тщательно охраняемой комнате сидело человекоподобное существо, гуманоид, так сказать, до восьмого знака после запятой. В течение двух часов гуманоид неотрывно следил за экраном детектора, наблюдая со все возрастающим беспокойством за непонятной лихорадочной активности землян на базе Галактического Патруля. В течение нескольких минут взгляд его задержался на человеке, севшем в такси, и беспокойство переросло в панику.

— Да это же линзмен! — воскликнул наконец он, — С Линзой или без Линзы, но линзмен и никто другой! И ему еще хватает выдержки вернуться к себе домой на такси, твердо зная, что он засечен?

— Так в чем дело? Возьмем его, и вся недолга! — посоветовал компаньон. — У нас же все готово.

— Но такого просто не может быть! — взорвался шеф. — У линзмена должна быть Линза, на то он и линзмен, а Линза не может оставаться невидимой. А у парня нет никакой Линзы, да и вообще нет ничего, кроме драных штанов! Понимаешь? Ничего! Линзмен, за которым мы охотимся, не стал бы слоняться по городу — он просто бесследно исчез.

— В таком случае плюнь на этого докера и последи за кем-нибудь еще! — посоветовал компаньон.

— Но ведь поблизости нет никого другого, кто был бы похож на проклятого линзмена, — зарычал раздраженно шеф. Его одолевали сомнения, и он никак не мог принять решение. Ситуация оказалась необычайно запутанной, под каким углом ее ни рассматривай.

— Парень должен быть линзменом, больше некому. Я проверял и перепроверял его. У меня нет сомнений. Он считает, что находится в безопасности. О нас ему ничего не известно, он даже не предполагает, что мы существуем. Кроме того, его двойник Фордайс, которого я подозревал с самого начала, нигде больше не появлялся.

— Наверное, все еще находится на территории базы. Может быть, настоящий линзмен ускользнул, пока ты тут следил за типом в такси.

— Да замолчишь ли ты, наконец! — заорал взбешенный шеф и потянулся было к переключателю, но рука замерла в воздухе.

— Зачем тебе брать ответственность на себя? — невозмутимо продолжал компаньон. — Сообщи наверх, и пусть они сами расхлебывают. Тут явно пахнет жареным.

— А потом мне отрежут уши… Что-нибудь вроде "ваш отчет не полон и выводы не обоснованы". Ты этого хочешь? — негодующе фыркнул шеф. — Чтобы меня сместили за некомпетентность? Нет, мы должны все распутать сами, и распутать до конца… Но, как ни крути, он не линзмен! Да просто не может быть линзменом, вот и все!

— Тебе виднее, шеф! И прекрати говорить "мы должны". Это твое дело. Твое и ничье больше. Раз ты решил взяться за него, то ты босс, а не я, — возразил компаньон. — И браться нужно за дело сейчас, не откладывая.