— О нет, Ким, нет! — она чуть не кричала. — Только не Кит — он же еще ребенок!
Киннисон молча ждал. Кларисса поднялась, подошла к нему, и он нежно обнял жену.
— Ноша линзмена, Крис, — тихо проговорил Кимболл.
— Конечно, — ответила она так же тихо. — После всех прошедших лет это такой шок, но… пусть будет так, если надо. И мы ведь сможем помочь ему, Ким?
— Конечно, — рука Киннисона напряглась. — Когда он окажется в космосе, я вернусь к работе. Как и Надрек с Ворселом и Тригонси. Как и ты, если для тебя появится работа. И когда мы будем прикрывать его, а Кит начнет действовать… — он не досказал свою мысль.
— Все верно, — выдохнула Кларисса. — Но я знаю, что ты не захочешь впутывать меня, разве что будет абсолютно необходимо… но бросить тебя и Кита… Ким, почему мы линзмены? — сокрушенно спросила она. — Почему мы не можем быть нормальными людьми? Ты часто так говорил мне, когда я еще не знала, что такое Линза на самом деле…
— Надо же кому-то быть первой скрипкой в оркестре, — попытался пошутить Киннисон. — Все не могут играть на тромбоне.
— Наверное, так, — мрачные раздумья "Рыжего" линзмена
Затаились в глубине. — Ладно, сегодня мы в любом случае отправляемся на Теллус, чтобы увидеть завершение учебы Кита. В дальней комнате четыре высокие стройные девушки с золотистыми волосами переглянулись и заговорили. Мать ошибалась, полагая, что столовая экранирована от их умов. От них ничто нельзя заблокировать; они были способны направить мысли выше, ниже или, при достаточном усилии, через любой мысленный экран, известный теллурианской науке. Ничто из того, что их интересовало, не могло быть скрыто от них, а интерес вызывало практически все.
— Кей, у нас есть работа! — Кэтрин, которая была на несколько минут старше Карен, подчеркнуто не обращалась к младшим близнецам, Камилло и Констанс, — Кам и Кон, как их называли.
— Наконец-то! — воскликнула Карен. — А то я все не понимала, для чего мы рождены такими — у нас мозги на девять десятых запрятаны так глубоко, что никто, кроме Кита, даже не знает о них, и настолько заблокированы, что мы даже друг друга не впустим в них без осознанного усилия. А теперь мы далеко пойдем, Кэт, и сделаем что-нибудь стоящее!
— Что ты имеешь в виду, говоря, что вы далеко пойдете? — спросила с негодованием Кон. — Ты думаешь, что можешь хоть на секунду установить экран, достаточный для лишения нас всего удовольствия?
— Конечно, — сказала Кэт спокойно. — Вы еще слишком маленькие.
— Мы будем рассказывать вам о том, что делаем, — великодушно согласилась Кей. — А вы можете подбрасывать нам идеи.
— Идеи — фи! — усмехнулась Кон. — Любая приличная идея в твоей башке не поместится. У вас нет никакого плана, кроме…
— Тихо! Замолчите! — рассердилась Кэт. — Сейчас слишком рано, чтобы у нас появились хоть какие-то ценные мысли. Нам надо все обдумать, и только на борту "Неустрашимого", на пути к Теллусу, мы посовещаемся и решим, что делать.
Сестры покинули Кловию к вечеру. Личный супердредноут Киннисона "Неустрашимый" — четвертый корабль, носящий это имя, — стремительно мчался через межгалактическое пространство. Спустя некоторое время четыре юные рыжеволосые головки вновь склонились вместе.
— Я все продумала! — выпалила Кэт, обогнав сестер. — Этой работой должны заняться четыре линзмена второго Уровня, а нас как раз четверо. Мы обойдем — обшарим, можно сказать, — всю Вселенную, подберем идеи и факты и подбросим их нашим Серым линзменам. Тайно — как-нибудь так, чтобы они думали, будто сами их нашли. Моим партнером будет папа, Кей может взять…
— Ты не имеешь права! — возмутились все; самыми настойчивыми были мысли Кон. — Если мы не будем работать со всеми без разбора, то надо тянуть жребий, чтобы определить, кто кому достанется!
— Тише, змеиный прихвостень! — ответила Кэт с улыбкой. — Есть избитая, но верная поговорка, что детей должно быть видно, но не слышно. Дело серьезное…
— Змеиный прихвостень! Дети! — прервала ее Кон ядовито. — Послушай, моя толстозадая и дряблая подруга! — у Констанс размер бедер, возможно, был на два-три сантиметра меньше, чем у старшей сестры, а стрелку весов она отклоняла на полкилограмма меньше. — Конечно, вы с Кей на год старше меня и Кам, и год назад ваши умы были сильнее наших. Однако сейчас никакой разницы больше нет — мы тоже выросли! Можешь проверить. Сделай что-нибудь, чего не смогу сделать я!
— Пожалуйста! — Кэтрин вытянула голую руку и, прищурив глаза, сосредоточилась. Вокруг ее запястья материализовалась Линза: она держалась не металлическим браслетом, а просто так, крепко прицепившись к гладкой бронзовой коже. — Я чувствовала, что нам без нее не обойтись, и научилась быть достойной ее. А вы так можете?
Да, они могли. Через несколько секунд Линзы появились у всех троих. Раньше они не испытывали в них необходимости, но после демонстрации Кэтрин их знания мгновенно пополнились ее знаниями.
Линза Кэт исчезла, три другие тоже. Каждая из сестер знала, что они никому не должны давать ни намека на свои знания и силу, и каждая понимала, что в напряженный момент Линза Цивилизации будет к ее услугам.
— Тогда обратимся не к случаю, а к логике и разуму, — изменила тактику Кэт. — Все равно папа будет мой. Каждый знает, кому с кем лучше работать. Ты, Кон, всю свою жизнь всегда липла к Ворселу. Ты каталась на нем как на лошади…
— И до сих пор катается, — захихикала Кей. — Недавно он едва не расщепил ее надвое при тяге с семикратной перегрузкой, и она чуть не сломала палец на ноге, когда дала ему пинка
— Ворсел милый, — яростно начала защищаться Кон. — Он человечнее, чем большинство людей, и забавнее, и у него бесконечно больше мозгов. А ты, Кей, можешь помолчать — что ты нашла в этом Надреке, у которого такая холодная кровь, что он может заморозить тебя даже через броню толщиной в несколько метров? Ты будешь такая же холодная, как он, если не…
— Каждый раз, когда Кам оказывается меньше чем в пятистах парсеках от Тригонси, она играет с ним в молчанку, погружаясь в созерцание всяких заумностей, — прервала Кэтрин, предваряя обвинения в свой адрес. — Так что путем исключения вы видите, что папа достался мне.
Поскольку сестры не могли поделить отца, в конце концов они согласились удовлетворить требование Кэтрин и после долгих споров выработали примерный план действий. В назначенное время "Неустрашимый" приземлился на Главной Базе. Киннисоны отправились в Вентворт Холл — величественное здание из стекла и хрома, дом теллурианских кадетов Галактического Патруля. Они наблюдали впечатляющую церемонию выпуска. Затем, когда свежеиспеченные линзмены промаршировали под торжественный ритм "Нашего Патруля", Серый линзмен, предоставив жену и дочерей самим себе, отправился в свой теллурианский кабинет.
— Сэр, линзмен Кристофер К. Киннисон прибыл по вашему вызову, — сообщила его секретарь, и когда Кит вошел быстрым шагом, Киннисон поднялся и весь обратился во внимание.
— Сэр, Кристофер К. Киннисон с Кловии явился по вашему приказанию, — четко отрапортовал Кит.
Координатор, как положено, ответил на приветствие. Затем сказал:
— Ну наконец-то, Кит. Я горжусь тобой, очень горжусь. Мы все гордимся. Женщины хотели поздравить тебя, но я должен был первым увидеться с тобой, чтобы кое-что прояснить. Объяснение, оправдание и в каком-то смысле соболезнование.
— Оправдание, сэр? — Кит был ошеломлен. — Но это немыслимо…
— За то, что тебя не произвели в Серые. Раньше так никогда не делалось, но твой комендант, экзаменационный сорвет и порт-адмирал Ла Форж — все рекомендовали поступить так, согласившись, что никто из нас не может давать тебе приказы и указания. Я был против.
— Конечно. Весть о том, что сын координатора станет первым из выпускников вольным линзменом, быстро разнесется. А чем меньше будут знать о моих личных характеристиках, тем лучше, так что вполне можно подождать, сэр.
— Не слишком долго, сынок, — улыбка Киннисона была немного натянутой. — Вот твоя увольнительная, снаряжение и распоряжение о том, что ты будешь заниматься расследованием всех непонятных явлений. Мы считаем, что их источник где-то во Второй галактике, но это только предположение.
