С окровавленным двуручным мечом и в запачканных грязью и сажей доспехах Амхал только что вернулся после битвы. В его глазах ни тени эмоций. Его ледяной безжалостный взгляд обращен в пространство, в то время как его адъютант, приставленный к нему Криссом, осторожно снимал с него латы. Сан сидел в его палатке с бокалом красного вина в руке. Эльфы очень любили вино. В Орве, гористой местности, расположенной прямо за скалистым берегом, они выращивали особо ценные сорта винограда, которые давали насыщенный красный оттенок. Обычно они добавляли в него мед, специи и воду. Сан обожал пить это вино, особенно после сражений, когда было весьма кстати прополоскать рот после терпкого привкуса земли.

— Ну и? — спросил он, когда все доспехи Амхала были сняты.

Теперь на юноше была только его неизменная кожаная куртка. Поверх нее красовался отбрасывавший мутные кровавые блики медальон, подаренный ему Криссом.

— Как все прошло?

Амхал был немногословен, но, как всегда, меток. Молодой человек очень сильно изменился с тех пор, как король эльфов выполнил его просьбу. Сан часто задумывался над тем, что у него на уме и действительно ли юноша сумел освободиться от всех эмоций. Для Сана это было нечто непостижимое. Неистовство схватки, мания убивать и калечить своим мечом постоянно подпитывали его.

Впрочем, Сан не слишком внимательно слушал Амхала. Юноша стал просто непобедим. Казалось, что с тех пор, как все препятствия на его пути устранены, сила юноши выросла прямо-таки в несколько раз.

— И тут появилась девочка, — сказал он в какой-то момент.

Сан насторожился:

— Какая девочка?

Амхал рассказал ему об отчаянной попытке Амины отомстить. Сан позволил себе сдержанную улыбку. Ему нравились необузданные порывы, и он был вынужден признать, что смелость юной принцессы заслуживала восхищения.

— Ты убил ее?

— Я бы так и сделал, если бы не появилась она.

Неприятная дрожь пробежала по спине Сана.

— Она — это кто?

Глаза Амхала едва заметно дрогнули.

— Адхара.

Сан встал, оттолкнув стоявший рядом на полу бокал:

— Расскажи мне обо всем.

Первые дни выздоровления были просто невыносимыми. При каждом признаке усталости Андрас контролировал состояние здоровья Кандры, то и дело интересуясь самочувствием девушки. Адхара не могла больше слышать этого имени. И потом, она ощущала себя как-то иначе, совсем не так, как прежде. Словно она больше не была хозяйкой собственного тела, словно все ее члены внезапно превратились в несоразмерное одеяние. В реакции ее мышц было что-то неправильное, сродни потере согласованности между мозгом и телом, сильно замедлявшей ее движения. Она понимала, что должна была рассказать об этом Андрасу, однако вовсе не горела желанием этого делать. Ей очень хотелось свести к минимуму контакты с этим человеком, всем своим видом показывая, что их связывали только общие интересы.

— Со мной все в порядке, — ответила девушка на очередной вопрос о ее самочувствии, раздраженно убирая со своего лба его руку.

— Как ты не поймешь, я должен знать, сколько времени у нас еще осталось, прежде чем окажется слишком поздно.

— Тогда в путь. Я уже не так слаба, как раньше, — ответила девушка со всей уверенностью, на которую только была способна. Она говорила неправду, но выбора не оставалось: им нужно было идти дальше.

Андрас пристально посмотрел на нее, а потом собрал свои вещи, и они покинули грот. Он протяжно свистнул, как будто окликнул кого-то. Поначалу Адхара не поняла этого, но вдруг на горизонте появилась черная точка. Внешне это существо очень походило на птицу. Едва она узнала эти черные крылья и извилистое тело, парящее над долиной, как сердце замерло у нее в груди: Джамила.

Он бросил ее, подумала Адхара с болью. Для Всадника Дракона не было ничего более святого на свете, чем его животное. Судьбы воина и его ездового животного были неразрывно связаны. И только смерть была в состоянии разлучить их.

— Я встретил ее, следуя за тобой. Марваш, должно быть, бросил ее, когда принял решение последовать за другим себе подобным воплощением зла, — пояснил Андрас.

— Я знаю, что драконы очень привязаны к своему хозяину. Как же тебе удалось подчинить его себе?

Андрас улыбнулся:

— Конечно, я не великий маг, но той малой толики магической энергии, что течет в моих жилах, вполне достаточно для того, чтобы войти в контакт с духом животного.

Мужчина подошел к Джамиле поближе и погладил ее морду. Казалось, что дракон с неприязнью реагировал на подобное проявление привязанности и продолжал с немым укором в глазах смотреть на девушку: «Ну почему?»

Если бы я только знала, Джамила…

— На нем мы и полетим в Макрат, — заявил Андрас.

— А другого еще более заметного животного у тебя, случайно, нет в запасе?

— Все слишком заняты либо спасением собственных жизней, либо сражениями, чтобы обращать на нас внимание. Кандра, мир рушится, и война вместе с заразой постепенно добивают его. И все это происходит в том числе и по твоей вине, — заключил он, глядя на девушку.

Адхара сжала кулаки. Правда вызывала у нее раздражение.

Мужчина подал Джамиле знак, и животное послушно опустило шею, чтобы тот мог забраться наверх. Он не сразу нашел удобное положение, но уже минутку спустя протянул Адхаре руку, и девушка одним прыжком взобралась на круп дракона.

— Скорее в путь! — крикнула она, прижимаясь бедрами к Джамиле.

— Другого мне и желать не приходится, — ответил Андрас. Он взял в руки поводья, и животное, выпустив из ноздрей клубы дыма, распластало свои огромные крылья. Ощущение пустоты в животе, и вот они уже в небе.

Они останавливались лишь изредка и только в случае крайней необходимости, для того чтобы Джамила не слишком уставала, а ее седоки могли восполнить свои запасы провизии и воды.

— Они потребуются нам, когда мы окажемся в библиотеке, — пояснил Андрас.

Адхара ни о чем его не спрашивала. В этот момент она должна была целиком полагаться на своего спутника. Этот человек был ее единственной надеждой на спасение.

Благодаря такому стремительному передвижению с немногочисленными вынужденными остановками путники добрались до окрестностей Макрата всего дней за десять. С высоты Всплывший Мир казался все таким же, как и прежде, покрытым нетронутыми девственными лесами, полями, изрезанными руслами рек и золотистыми куполами городов, сверкавшими в раскаленных лучах заката. Ей так хотелось думать, что эпидемия только слегка затронула эти мирные земли и все осталось в своей первозданной красоте. Но она знала, что это не так. Она первой перестала быть такой, как прежде, и Амхал… Нет, она не могла позволить себе роскошь на что-то еще надеяться.

Они ели в полной тишине, устроившись неподалеку от реки.

— Отсюда мы пойдем уже пешком, — сказал Андрас. — Джамила будет нам только помехой.

Адхара кивнула и погладила морду дракона. Ей будет очень не хватать этого животного, но им нужно двигаться дальше. Девушка осознавала, что ее тело, хотя и медленнее, чем прежде, скоро снова начнет разлагаться.

Путники, не проронив ни слова, шли по дороге, которая еще совсем недавно была главной артерией, ведущей в Макрат. Последний участок этого длинного пути был вымощен широкими каменными плитами. Дорога была совершенно безлюдна. Вдоль нее не осталось ни следа от стихийных лагерей отчаявшихся людей, запомнившихся Адхаре, которая, покидая в свое время этот город, была вынуждена их пройти. Не осталось даже навесов, словно кто-то просто смел их с пути. На ветру раскачивались подвешенные на городских стенах, чуть ниже каменных зубцов, расположенные друг от друга на значительном расстоянии черные пятна. Путники приблизились и увидели, что это копья, вонзенные в каменную кладку, на которых нанизаны какие-то предметы.

От дурного предчувствия волосы на голове Адхары встали дыбом, и она еще сильнее закуталась в плащ.