– Тарг Нерадо, я Родебуш, представитель Трипланетной Лиги. Какой выход из сложившейся ситуации вы хотели бы предложить?

– Я хочу говорить с вами, - голос разумной амфибии звучал громко и четко. - Вы являетесь намного более развитой формой жизни, чем я предполагал - пожалуй, вы прошли по пути эволюции не меньший путь, чем наша раса. Мне жаль, что мы не нашли времени для беседы намного раньше… Поймите, мне не у кого было просить совета, когда я впервые приблизился к вашей системе. Осмотрительность спасла бы множество жизней - и землян, и невиан… - тарг замолчал, и некоторое время из динамика доносилось только слабое потрескивание атмосферных разрядов.

Потом опять послышался монотонный холодный голос Нерадо:

– Но прошлое нельзя изменить. Как разумные существа, вы видите всю бессмысленность кровопролития, борьбы, в которой никто не сумеет победить. Конечно, вы можете уничтожить еще множество наших городов, а мне придется в отместку уничтожить столько же земных…, но любое мыслящее создание понимает, что это - очевидная глупость. Родебуш прервал связь.

– Что он имеет в виду? - обратился он к Костигану. - Звучит разумно, но…

– Слишком хладнокровно, - прервал его Кливленд, - и слишком разумно, чтобы быть правдой.

– Он говорит то, что думает, - попытался убедить друзей Конвэй. - Они все такие - разумные, безэмоциональные, расчетливые. Но в серьезных делах эта раса не лжет…, возможно, понятие лжи им вообще не знакомо, - Костиган потер висок и протянул руку. - Дай-ка мне микрофон, Фред, я с ним побеседую.

– Тарг Нерадо, - приветствовал он невианского командира, - это Конвэй Костиган. Познакомившись с народом Невии, я понимаю, что вы говорите правду - и говорите от лица всей планеты. Я так же буду говорить от имени Трипланетия. Наш Совет - руководящий орган Трех Планет - считает, что нет необходимости продолжать конфликт. Я сожалею о всех жертвах и хотел бы не совершать больше жестоких поступков. Вы правы: прошлое есть прошлое, и незачем его ворошить. Нашим народам есть чему поучиться друг у друга; лучше обмениваться товарами и знаниями, а не бомбами. Я предлагаю вам, тарг, дружбу Трипланетия. Согласны ли вы отключить экраны и встретиться с нами? Готовы ли заключить соглашение?

– Мои экраны уже отключены. Я иду, - кратко ответил Нерадо.

Родебуш немедленно снял защитные барьеры "Бойза", хотя его еще мучили кое-какие сомнения. Вскоре невианская шлюпка приблизилась к шлюзу земного корабля, а через час в его командной рубке компьютеры зафиксировали в своей нерушимой и вечной памяти текст первого Межпланетного Соглашения. По одну сторону просторного зала стояли трое невиан: четвероногие земноводные с коническими головами и гибкими шеями, покрытые чешуей - совершенно чудовищные создания по земным меркам; по другую напряженно застыли земляне: двуполые млекопитающие, круглоголовые, гладкокожие, с короткими шеями - словом, невероятные уроды по мнению невиан. Однако сейчас представители каждой из рас смотрели друг на друга со все возрастающим уважением. Договор был заключен.

Да, невиане уничтожили Питтсбург, но и бомба Админгтона полностью стерла с лица планеты их крупнейший город. Невианский корабль уничтожил один из флотов Трипланетия, но "Бойд" с лихвой расплатился за это поражение. Таким образом, потери в людях и материальных объектах можно было уравновесить. Солнечная система обладала богатыми запасами железа, в котором отчаянно нуждались невиане; Невия же могла поделиться с Землей другим сырьем, исключительно редким и жизненно важным для Трипланетия. Разумные амфибии хранили знания и навыки, неизвестные землянам, но не имели представления о многих примитивных и простых вещах, столь очевидных и естественных для их земных партнеров; таким образом, обмен информацией приветствовали обе стороны. И так далее, и тому подобное…

Так был подписан Трипланетно-Невианский мирный договор.

Нерадо и его помощников проводили обратно с церемонной вежливостью, приличествовавшей моменту, и "Бойз" вылетел к Земле. Он нес важную весть о том, что невианской угрозы больше не существует.

Клио, превратившаяся в закаленного космического волка и не боявшаяся ни черта, ни дьявола, ни серого монстра Роджера, пошевелила головкой, поудобнее устраиваясь на плече Костигана, и улыбнулась.

– Ты можешь говорить что угодно, Конвэй Мэрфи Костиган, но я их все-таки чуть-чуть недолюбливаю. У меня мурашки бегут по коже от одного их вида. Конечно, они действительно умные, талантливые, мудрые, но я совершенно уверена, что пройдет еще очень-очень много времени, пока действительно понравятся нам…

Она покаянно вздохнула, повернув лицо к Конвэю. Тот не ответил ничего. Он лишь нежно притянул любимую к себе, и губы их встретились…

Тот странный посетитель сумел пройти незамеченным через анфилады комнат исследовательского центра Холма, переполненного людьми и заставленного оборудованием. Остановившись за спиной Бергенхольма, работавшего у электронно-оптического преобразователя, пришелец вытащил автоматический пистолет и послал пять пуль в широкую спину норвежца и еще две - в голову.

Ученый обернулся; на губах его блуждала улыбка.

– Гарлейн Эддорский… Я ждал встречи с вами. Что ж, садитесь!

И доктор Нильс Бергенхольм, светловолосый и голубоглазый, подвинул посетителю стул. Семь пуль необъяснимо и бесследно растворились в его мощном теле, и умирать он, судя по всему, не собирался.

– Вы еще живы? - Брови Гарлейна приподнялись в изумлении. Он огляделся по сторонам. Никто в просторном помещении не обращал на них внимания; люди занимались своим делами, словно не слышали и не видели ничего. - Однако это были не совсем обычные заряды, - продолжал посетитель, заметно раздосадованный. - Они должны были уничтожить плоть этого существа, Бергенхольма, и заставить вас вернуться на Аризию!

– Обычные или не обычные - какая разница? Еще недавно вы, в облике Серого Роджера, демонстрировали свою неуязвимость Конвэю Костигану… Теперь я готов преподать вам такой же урок, - Бергенхольм задумчиво оглядел незваного гостя. - Запомните, Гарлейн, отныне мы не собираемся скрываться. Вы можете продолжать свои попытки захвата всех обитаемых миров Первой и Второй Галактик, ибо в борьбе с вами должны окрепнуть и возмужать юные цивилизации. Да, пусть свершится неизбежное! Но отныне мы будем помогать им не только тайно, но и явно. - Спокойные голубые глаза норвежца опять скользнули по мрачному лицу посетителя. - А сейчас, Гарлейн, вы отправитесь на Эддор и останетесь там.

– Вы полагаете? - губы Гарлейна искривились в усмешке. - Вы приказываете мне? Вы, два миллиарда земных лет в страхе таившиеся от нас? Вы, которые даже теперь боитесь встретиться с нами разум к разуму, сознание к сознанию…, и прячетесь за эту нелепую плоть и еще более нелепую систему звуковой связи?

– Либо ваши мысли сейчас несколько туманны - во что я, впрочем, не верю - либо вы пытаетесь усыпить мою бдительность, - неторопливо произнес Бергенхольм. - Я не предполагаю, что вы вернетесь на Эддор; я знаю это совершенно точно. Что касается избранного мной средства связи, то вы прекрасно понимаете суть дела: земной язык - лучший способ скрыть от вас ту информацию и знания, которые вы так жаждете получить. И, наконец, насчет вашего горячего желания пообщаться, так сказать, "разум к разуму"… - он пожал могучими плечами. - Мы встречались друг с другом и в таком качестве. В тот миг, когда вам, Роджеру-Гарлейну, было позволено вспомнить то, что забыла ваша раса… И я с большим интересом погрузился вместе с вами в эти волнующие воспоминания, как следует изучив и вас, и череду ваших предков. Вот почему я знаю вас - и все о вас, Гарлейн Эддорский; вы же можете только предполагать, что я - один из многих аризиан. Впрочем, это совершенно тривиальный факт.