– Пусть подохнет Малхолленд! – Крикнул кто-то, и автоматы полетели на пол. Джакар покачал головой. – Берите автоматы и за мной. Без вас мне будет трудно справиться с Малхоллендом. Идите вперёд и сообщайте всем ополченцам, что пришёл настоящий император – Джакар Аргонский, пусть убивают кантинцев, и расходятся по домам.

Теперь с Джакаром и Каем шло семь человек. Они прятались за их железную массу и ощетинились автоматами. На подходе к лестнице, ведущей в колпак, дорогу им перегородили десятка два кантинцев, из них пятеро в штурмовых скафандрах были вооружены весьма не плохо. Джакар с Каем мгновенно выпустили в их сторону несколько ракет. Они ответили тем же, и завязалась перестрелка. Джакар, отброшенный в сторону попавшей в него ракетой (слава Богу не кумулятивной) стрелял непрерывно, меняя магазины, и пускал ракеты в единственного выжившего штурмовика кантинцев. Тот, исчерпав свои ракетные запасы, прикрылся энергетическим щитом, и, выключая его на короткие промежутки времени, стрелял из лазерного пистолета. Ополченцев почти не осталось, Джакар заметил, что часовой мальчишка жив и стреляет из-за колонны по штурмовику. Наконец тому кто-то попал в сочленение кирасы со шлемом, и он упал, загрохотав скафандром по каменным плитам пола.

Джакар тащил свой маленький отряд дальше.

– Быстрее, быстрее, они слышали выстрелы, сейчас погонятся за нами! Быстрее наверх!

Почти добравшись до дверей в колпак, отряд Джакара попал под огонь подоспевших кантинцев – вероятно это были те, у кого сегодня уничтожил танки магистр Иоанн – в танковой форме и шлемах. Джакар махнул рукой Каю, находящемуся ближе к двери.

- Беги, убей Малхолленда, я разберусь с этими.

Кай уразумев схватил за шиворот мальчишку часового, забежал за дверь, а Джакар с тремя оставшимися в живых ополченцами из-за колонн стрелял по прибывавшим кантинцам. Обернувшись, Джакар увидел, что все ополченцы, стрелявшие с ним по кантинцам, лежат на полу в лужах собственной крови, изрешечённые пулями. Его скафандр представлял собой месиво налипших пуль, какие то фиолетовые подпалины от лазеров, вмятины. Ракет почти не осталось, выручал трёхствольный пистолет – пулемёт. Вокруг Джакара валялась целая куча стреляных гильз, магазинов и три перегревшихся ствола, которые Дакар успел отстегнуть и выкинуть, поставив новые. Среди кантинцев, бегущих по трупам своих летало на ранцах несколько штурмовиков. Их кумулятивные ракеты рвались вокруг Джакара, попадали в него, откидывая его к стенке, и оставляя на скафандре большие проплавлины.

Уже последний магазин вставил Джакар, как услышал беспорядочные выстрелы из левой анфилады, к месту боя продирались озверевшие, злые на Малхолленда ополченцы, расстреливающие и забрасывающие кантинцев гранатами.

Скоро всё закончилось. Оставшиеся в живых ополченцы тут же присягнули Джакару, а кантинцев в башне не осталось в живых ни одного.

Устало скинув на землю разбитый шлем, Джакар прошёл через дверь, где каких-нибудь двадцать минут назад скрылся Кай в поисках Малхолленда. Сейчас Кай сидел у телескопа и наблюдал бой у леса.

- Смотри Джакар, а магистр то теснит их. Там их не поддерживают лазера с городских стен, а сами он вояки не ахти. Отступают к городу. Да не отступают - бегут – хотят спрятаться за лазерами защиты.

Джакар обернулся к ополченцам - грязным и рваным, тихо перевязывающим раны у дверей. – Кто сидит за лазерами на стенах? Местные или кантинцы?

-Местные, но патрули и караул кантинцы.

- Немедленно идите на стены, прикажите им расстрелять вот эти танки. Не дайте кантинцам войти в город, не то они снова поставят вас под ружьё. Ну а потом все по домам.

Ополченцы в разнобой кланяясь вышли, и в тишине ушли по коридору, испещрённому следами недавнего боя, заваленному мусором, трупами и фрагментами тел, грудами стреляных гильз и прочим хламом.

Джакар оторвался от телескопа. – Кай, а где Малхолленд?

- Похоронен по огненному обряду, как император. Когда мы с Занскаром подбежали сюда, Малхолленда здесь не было, убежал на правое крыло, где стоит ракета, хотел улизнуть. Да и на старуху бывает проруха – ракета спасения в левом крыле, а в правом – похоронная. Он по незнанию побежал туда, а за ним командор Кантинской дивизии. Я вдоволь насмеялся, когда они чуть не до драки спорили, кто запустит ракету, а кто полетит. Запускается то она с земли, а их всего двое, и лететь обоим хочется. Ну я и послал Занскара Шаграда, они его усекли, и заставили запустить ракету. Он не отказывался, так что они сейчас в дороге к Солнцу и безутешно пытаются нажимать декорации пульта управления. Так что – поздравляю императором, тчк, Кай.

Джакар подозвал мальчишку-часового. – Беги, распускай по домам всех ополченцев, пусть возвращаются в свои семьи. А ты теперь никуда с военной службы не денешься, я даю тебе звание майора штурмовых войск, и дворянское звание. Земли в Каршандаре тебе нарежут в канцелярии. Кругом, шагом а-а-арш!

Мальчишка, еле стоя на ногах от приваливших наград побежал вниз. Джакар снова посмотрел в телескоп, танки кантинцев уже почти приблизились к городу, в некотором отдалении шли большие серые бронеходы магистра обстреливающие их, но не заходящие в зону обстрела городских орудий. Джакар плюхнулся в кресло.

- Кай, сообщи магистру, что Малхолленда больше нет, скажи, что кантинцев я отдаю ему. Ох и не завидую я им. Да, я посплю, проследи, чтоб магистр деревьев на кресты не рубил, пусть их на фонарях вешает.

Джакар, полуспящий, открыл один глаз. – Да, Кай, теперь демарх Каршандара, Кондэрры, и Ривьеры ты. Завтра напомни, подпишу назначение. – И уставший уснул.

Триумф.

Несмотря на увещевания Кая весь вечер и первую половину ночи магистр крестовал кантинцев. Пользуясь, отсутствием императора он, жестокий и беспощадный к предателям, сам ходил с пистолетом – скобобоем и вбивал в запястья и лодыжки предателей раскалённые скобы. Из пленённых трёх тысяч шестисот двадцати пяти в живых к утру осталось менее тысячи. Им временно оставили жизнь, чтобы прогнать по улицам города во время триумфального официального въезда императора в столицу, назначенного на завтра, а затем повесить на городских стенах – в душе магистра не было ни капли жалости к еретикам и диссидентам, предателям и вероотступникам. Народ, собравшийся на улицах города, видел, как победоносно в город входили танки магистра и штурмовые колонны императора, гнавшие истерзанную толпу кантинцев. Император с великим князем Каем Джойстером и магистром Иоанном Лазимиром на огромном белом «Мегатронике» ехали впереди войска. Выстроенные наспех трибуны по обеим сторонам проспекта не вмещали полчища людей, вышедших из домов, и они занимали почти всю ширину дороги, оставляя узкую полосу для проходящих колонн триумфаторов. Фатима, прятавшаяся во время переворота в городе, сидела на трибуне и махала платком входившим войскам, возвращающим власть императору Джакару I, и, следовательно ей, Фатиме. Слёзы катились из её глаз, испуганных воцарением демарха. Власть, ускользнувшая из её рук, въезжала в город на белом «Мегатронике»…

Прах с колен.

Взглянув влажными глазами направо, Фатима обомлела – там стоял Дункель Континец! Тот самый Дункель, с которым она проводила лунные ночи на берегах Чейнса. Тот самый Дункель, имя которого вырывалось у неё во сне, чего она боялась, страшась гнева принца, тогда ещё принца Джакара. Тот самый Дункель, которого она действительно любила. Он тоже смотрел на неё. Фатима забыла о триумфе, забыла обо всём и смотрела в его глаза, пока какой то нищий не дёрнул её за рукав и не заголосил, прося богатую госпожу не лишать его милостыни, положив незаметно бумагу ей в полуоткрытую сумку. Обернувшись обратно к Дункелю, она его уже не увидела, между тем нищий тянул Лазаря, пока Фатима не кинула ему горсть мелочи и начала вырываться из толпы.

Выйдя в переулок, она прочитала записку. «Жди меня. Люблю тебя сильнее прежнего, твой Дункель.» и, засунув её обратно остановила такси.