- В Стеллурианский дворец, да побыстрее!
Император лишь забежал к ней в этот день и, сказав, что отъезжает к армии, поцеловал и вышел с братом. Наступала ночь. В двенадцатом часу кто-то забарабанил в окно. Фатима открыла. Дункель быстро запрыгнул в спальню и закрыл окно.
- Идиот! Как ты залез? Здесь самое меньшее метров сто. Ты мог бы свалиться вниз прямо под ноги охраны.
- Я хотел увидеть тебя. – Дункель, запыхавшись, говорил безо всякого чувства, как будто в пустоту. – Где император?
- С братом уехали в Стеллурианский гарнизон. Тебя могли застрелить!
-Наплевать. – Дункель покачнулся на пьяных ногах и осторожно подошёл к двери.
- Там охрана! Два здоровенных пеларгонца.
- Они слышат нас?
- Нет.
- Тем лучше. – И сел на кровать, погрузившись в свои мысли.
- Он любит тебя? А ты его?
Фатима оживилась, приняв его слова за проявление ревности, но тут же разочаровалась. Дункель был далеко, очень далеко.
- Он меня любит. Я его нет.
- Зачем ты с ним?
- Ты же знаешь, в его руках власть. Он может разнести полмира, теперь, когда его флот уже летит к Земле. Аргонцы купаются в роскоши так, как и не снилось вам в вашей Канефлянии.
- Но ты ненавидишь эту страну, я вижу это по твоему лицу.
- Прекрати. Я хочу тебя, я помню, как мы встречались с тобой в Драздере. Тогда, когда ты принёс мне в подарок цветы. Главное не подарок, а внимание.
Дункель Континец подошёл к Фатиме и начал её раздевать – спокойно и размеренно, как в бане.
- А если появится император или великий князь? – Вдруг спросил он.
- Я дам тебе меч Джакара. Он самый мощный в империи. – Дункеля передёрнуло. О лазерных мечах он имел самое смутное представление, а уж сражаться с аргонским дворянином, всю жизнь проведшим с мечом в руках он вовсе не собирался. Он посмотрел на Фатиму – хладнокровно и равнодушно. Дункель Континец не испытывал к ней ни капли влечения. Если женщина просит переспать с ней – почему бы и нет, но любить…
Фатима сгорала от нетерпения.
– Где же ты? – Дункель Континец был холоден, но делал то, что хотелось Фатиме. Похоже, что это ему самому не было нужно. Он лишь боялся появления братьев Аргонских. Фатима вовсе не боялась этого. Нескладные люди в броне из победита, вообразившие, будто смогут воевать со всем миром. Они и в сравнение не шли с чудесным Дункелем. Что сближало её с братьями Аргонскими, так то, что они так же, окружены вражьей силой, но в отличие от неё боролись. Боролись и побеждали, несчастные, расплачиваясь своим здоровьем и жизнью.
Дункель Континец отполз от неё по огромной кровати и закурил. – Ты мне сегодня нужна, Фатима, нужна как никогда ранее. Я долго пробирался через границы и эту проклятую страну. Меня послал регент Канефлянии за планами обороны дворца, и ты дашь мне их – не зря же я взбирался по этому чёртовому дворцу. За них мне обещал следующий чин и тридцать тысяч уплавов. Тридцать тысяч! Я заживу как граф, тем более я недавно женился…
В Фатиме загорелся огонь ярости. Значит не из-за неё он скрываясь пробирался к дворцу, не ради неё лез по отвесной стене, ожидая в любую секунду короткого и меткого выстрела пеларгонского охранника. Ему нужна не она, а деньги.
- Я тебя ненавижу. – Она отвернулась и заплакала. Он понял, что совершил ошибку и начал ласкать её, но вздрогнул и замер. По коридору шли люди.
Фатима тоже встрепенулась. – Император с братом! Прячься! – Дункель, будучи, как и Фатима, абсолютно голым, бросился к окну, но внизу стояла целая когорта пеларгонцев, прибывших с императором. Не зная, что делать он бросился к двери, которая уже открывалась…
На пороге грязный и пропахший порохом стоял император Аргонский и Трактильдский, король Новерланда и Гверейи, покровитель Платанский и прочих земель самодержец Джакар Джойстер Аргонский, не понимающий ничего. Похоже император был настолько уверен в верности Фатимы, что и представить себе не мог такого, но его руки подсознательно тянулись к поясу, где висела золотая рукоятка плазменного меча.
Первой очнулась Фатима, которая метнула Дункелю меч, но тот не схватил его, и он, покатившись по полу, включился, пережигая ножки мебели. Увидев светящийся меч, Джакар пришёл в себя, и резко выхватив меч, приставил его к горлу Дункеля. Фатима бросилась на Джакара, видимо надеясь выхватить у него меч, но тот с отвращением на лице одним ударом ноги отбросил её в угол.
От Дункеля пошёл неприятный запах, и что-то звучно шлепнулось ему под ноги. Император всё ещё не находил слов, он как во сне спросил у Фатимы. – Кто это?
- Я люблю этого человека! – Криком ответила Фатима.
Джакар сел на кровать.
– Это урок мне. Любовь не купишь за рубиновую чашу, не так ли Фатима? А вы, молодой человек, как там тебя звать и какого хрена ты испортил здесь воздух?
Дункель молча следил за концом плазменного клинка, на котором висела его жизнь. Джакар пожал плечами и убрал меч.
– За дверью мои люди. Если я их позову, вас искрошат на корм свиньям. Обоих. – Император выразительно посмотрел на Фатиму. – Так как тебя звать – величать добрый молодец, и откуда ты тут взялся сучий потрох?
Дункель немного придя в себя, начал врать. Он уже не знал, что скрывать – шпионскую деятельность или связь с Фатимой. Он начал путаться.
- Я канефлянин, Дункель Континец, приехал проведать свою любимую, ваше высочество…
- Величество. – Поправил его Джакар.
- Ваше величество, любовь слепа, я не хотел принести ни вам, ни вашему дому оскорбления, я только хотел увидеть её.
- Не ошибусь, если скажу, что у тебя глаза в яйцах, иначе зачем бы тебе, косяк ты фриморский, пришлось раздеваться, что бы увидеть её.
Императора внутренне била дрожь, но внешне он был совершенно спокоен.
- Сейчас я позову капитана Кирби и через два часа разговора с ним, твои глаза действительно окажутся в твоей мошонке, а её дерьмовое содержимое вылетит из твоей задницы. – Джакар зевнул и пошёл к двери, не оглядываясь вызывать палача.
Император очнулся то того, что его бешено били по щекам. Кай молотил его во всю силу, увидев, что Джакар открыл мутный глаз, он перестал его бить и улыбнулся.
– Жив курилка!
- Что со мной? – Джакар оглядел комнату, набитую охраной. – Где мои доспехи?
- Готовься к страшному. Оглушив тебя, почти убив, Фатима с человеком, надевшим твои доспехи, покинула дворец. Одному богу известно, где она сейчас, и что унесла из дворца.
Император попытался встать, но боль в голове не позволила. – Готовьте стратоплан, мы летим в погоню. В каком направлении они ушли?
- Они угнали сухопутный эсминец. Команда думает, что тот человек в доспехах – это ты.
- Сейчас я узнаю, где они. – Император потянулся к груди, где висела тяжёлая императорская звезда – но её там не было.
- Чёрт! Где моя звезда?
- Это и сбило нас с толку. Тот человек одел её и шёл, как ни в чём не бывало, иначе никто бы и не поверил, что он - это ты.
- И он не сдох?
- Нет, шёл быстро и весело.
- Или я сошёл с ума, Кай, или тот парень наш близкий родственник. Кто мне не верит, – обратился он к охране, – может попробовать поносить звезду моего брата, или мою. Чёрт! Без своей звезды я не смогу найти их!
- У тебя есть звезда Джакар. Та, которую ты носил, будучи коронным принцем. Я уже послал за ней.
Через пятнадцать минут, а в данной ситуации это огромный срок, сухопутный эсминец пролетел уже не менее двухсот миль, стратопланы Джакара Джойстера с рёвом взмывали в небо, сотни штурмовых самолётов разрывая турбинами облака, мчались на юг – к границе с Канефлянией. Руки императора сковывала только звезда, из-за которой он не мог просто расстрелять эсминец. Его придётся брать целёхоньким, вместе со всем содержимым. Он чётко видел, держась правой рукой за малую звезду, как далеко в пустыне мчался не жалея перегретых реакторов сухопутный эсминец, уносящий с собой женщину которую он любил и человека, предательски укравшего его звезду и его женщину, человека, который может быть его братом. Он не мог видеть, но знал, что расквартированные по южным городам сухопутные линкоры длиной вереницей шли на юг – опередить бунтующий эсминец и остановить его около границы.
