Как только о новой модели поползли слухи, Эйлин Форд опять призвала Мартини к себе. Та нисколько не сомневалась, что ее моментально вышвырнут на улицу. Да, она любит секс и не будет отказываться от удовольствия. Значит, придется искать нового агента.

Но Эйлин Форд заявила, что готова мириться с ее аморальностью и просит только одного: молчать. Ибо молчание — залог интригующей тайны. И если Мартини не станет распространяться о своем прошлом и настоящем, людям придется напрячь воображение.

Вскоре Мартини прослыла юной девственницей с репутацией шлюхи с Таймс-сквер. Что принесло и самой Мартини, и Эйлин солидный доход.

Кейт обвела быстрым взглядом весь бар и опять взглянула на Рут.

— А где фотограф? — спросила она.

— Разве я тебе не говорила? — удивилась та. — Он ждет нас в Париже. Мы с Тедом решили попробовать новый вариант. Англичанина. Его зовут Майк Стоун. Тот, который оформлял «Роскошных девочек».

— Фантастика! — воскликнула Кейт. — Эта книга уже столько недель в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс». Как тебе удалось заполучить его?

— Я тут ни при чем. Просто агент Стоуна — давний собутыльник твоего Геблера. Тед, узнав о том, что Майк Стоун оформляет сейчас вещички для «Пари матч», связался с приятелем и спросил, не сможет ли Майк поработать заодно и на нас. Агент обещал уговорить его и через пару дней сказал, что все в ажуре. «Ньюс» эта затея обойдется недешево, но никто, похоже, не жалеет. Со снимками Майка мы переплюнем все издания в городе, даже «Вог».

Диспетчер в последний раз объявила парижский рейс, и вся компания начала собираться.

— А ты видела раньше этого Майка Стоуна? — спросила Кейт, когда они проходили через контроль. — Какой он?

— Не видела, — отозвалась Рут, подавая билет дежурному. — Но если верить слухам… Либо с ним будет настоящая умора, либо это мерзавец, какого свет не видел.

Когда Майку предложили снять графиню Корнуоллскую для «Татлера», трех лучших фотографов журнала уже постигла неудача. Ни одному из королевских фотографов не удалось сотворить чуда, и графиня вышла такой, какой была на самом деле: с двумя подбородками и мешками под глазами, которым требовалась не кисточка гримера, а скальпель хирурга.

Тогда редактор из «Татлера» позвонила Стоуну и взмолилась:

— Майк, наш главный просто зациклился на этом интервью с графиней. Он даже хочет вынести ее фотографию на обложку, а у меня нет ни одного снимка, который бы я осмелилась показать. Сделай что-нибудь!

Стоун ничего не обещал. Этот высокий худой джентльмен с растрепанной копной черных волос и внешностью эксцентричного профессора не имел обыкновения браться за дело, в успех которого мало кто верил. Узнав, что до него три классных фотографа потерпели фиаско, Майк проявил осторожность.

Но вскоре его осенила блестящая идея, и он позвонил в «Татлер»:

— Линн, дорогая, это ты? Слушай, я решил взяться за графиню Корнуоллскую. Надеюсь, мне удастся сделать приличные снимки. Ты думаешь, я о гримере? Нет. Пусть твои ребята обработают ее по-прежнему, а остальное предоставь мне. Обещаю тебя не разочаровать. И графиню тоже.

Стоун появился в фотостудии журнала с огромной картонной коробкой. Пока его ассистенты устанавливали освещение, Майк распаковывал коробку. В ней оказался гигантский вентилятор, какие используют в кино для имитации сильного ветра. Он установил его перед графиней Корнуоллской и включил в розетку;

— Что это за штука? — буркнула графиня. — И почему вы наставили ее на меня?

— Это вентилятор, графиня, — честно ответил Стоун. — Когда я его запущу, ветер ударит вам в лицо.

Положив руки ей на щеки, он слегка подтянул кожу вверх и чуть назад. Графиня мгновенно помолодела лет на двадцать.

— То же сделает и вентилятор. Мы просто немного откорректируем овал лица, — объяснил Майк. — Полагаю, вы останетесь довольны результатом.

В студии воцарилась тишина. Все взгляды были устремлены на графиню.

— Мой мальчик, — произнесла она, обращаясь к Стоуну, — я отлично знаю, что я старая карга. Моему мужу тоже это известно, но до сих пор это нас не беспокоило. А журналисты почему-то решили сделать из меня Марлен Дитрих. Не считаю подобную идею слишком удачной.

Майк был поражен. Впервые он столкнулся с женщиной, начисто лишенной тщеславия. Чем ее завлечь? И тут ему пришла в голову еще одна блестящая мысль.

— Представьте себе королеву, — серьезно предложил он.

— Представить королеву? Не понимаю.

— Вы с королевой обе стоите во главе двух самых благородных английских семей. Вы, так сказать, являетесь представителями высшей аристократии. Неужели вы позволите народу увидеть вас не в лучшей форме? Это равносильно появлению королевы на заседании парламента без короны.

Графиня задумалась.

— Вы правы, — наконец сказала она. — Я не могу подвести семью. Хорошо, молодой человек, начинайте свою экзекуцию, включайте эту машину. Но предупреждаю: я долго не выдержу.

Графиня Корнуоллская терпела натиск искусственного торнадо ровно три минуты, за которые Стоун отщелкал половину пленки. Десять снимков были хорошего качества, три прекрасными, а один, вынесенный «Татлер» на обложку, получил ежегодную премию.

Спустя месяц графиня Корнуоллская легла в клинику, чтобы сделать подтяжку лица.

Вторая громкая история произошла во время съемок иллюстрированного календаря в Бали. Стоун очень любил натурные съемки. В такие дни он вспоминал детство, проведенное в скаутских лагерях. Когда ему предложили оформить календарь на фоне экзотической индонезийской природы, Майк с радостью согласился.

Хотя модели и весь персонал были закаленными путешественниками, однако никто не собирался приносить ради натурных съемок те жертвы, на какие готов был идти Стоун.

Когда они приехали на остров, Майк снял три хижины высоко в горах. Без водопровода и даже без электричества. По вечерам слуги зажигали керосиновые лампы. Они также предложили обеспечивать гостей бутылочной питьевой водой, ибо знали, как действует на приезжих местная вода.

— Ерунда! — отмахнулся Стоун. — Вы обращаетесь с нами как с туристами, а среди нас только настоящие профи. Мы запросто пьем местную воду, равно как и местную водку. Нам плевать и на мошкару.

На следующий день все девушки и почти все ассистенты слегли с жесточайшим расстройством желудка. Остальных закусала мошкара. И только Стоун вел себя так, как будто ничего не произошло.

— Идиоты! — бормотал он себе под нос, бродя по ущельям и постоянно косясь на экспонометр. — Если бы их не запугали, ничего бы не случилось!

Его собственный желудок не пострадал, а москиты держались от него на расстоянии. Зато его команде не повезло. Через три дня все оказались в местной больнице, а спустя еще три дня они выписались и сразу помчались в аэропорт. Каждый был сыт приключениями по горло.

В результате Майку пришлось ехать в Аризону. С другими моделями. Прежние наотрез отказались с ним работать.

Но Стоуна их мнение не интересовало. Парня из лондонских низов волновало одно — снимки. Только по ним он давал себе оценку. И если все считали его мерзавцем, а снимки получались отличные, Майка это вполне устраивало.

Отель «Ля Ройаль», где Стоун должен был встретиться с Рут, относился к разряду самых дорогих. Администрация отеля, зная, что их постояльцы тратят не собственные деньги, устанавливала особые расценки на услуги.

Здесь абсолютно все было класса «люкс». В каждом номере имелись мини-бар и гардеробная в стиле Людовика XV. Причем, разумеется, не из пластика. Каждый гость должен чувствовать, что не прогадал. Мысль о вульгарном грабеже появлялась только в самом конце, когда предъявляли счет. Но тогда было уже поздно.

Рут назначила встречу с Майком Стоуном в баре. К шести вечера зал начали заполнять туристы, желавшие пропустить стаканчик перед ужином, бизнесмены, заглянувшие сюда по пути с работы. Были тут и свои завсегдатаи — проститутки с улицы Риволи.