— Нет, лучше скажи, что ты испытала, когда поняла, что Бойл удрал?

— А ты как думаешь? — поморщилась Кейт. — Я совершенно растерялась. Новый человек в незнакомом городе, на новой ответственной работе, и вдруг ему на голову обрушивается крыша. Честно говоря, мне пришлось нелегко.

— Почему же ты не позвонила мне? Номер телефона известен, ты знаешь, где я работаю. Я был удивлен, что так и не дождался твоего звонка.

Подошедший официант снова наполнил их бокалы шампанским, и Кейт не стала возражать. Она расслабилась, ей было хорошо.

— Как же я могла позвонить тебе, Джеф? Мы теперь по разные стороны баррикад. Меня для того и послали в Европу, чтобы я отобрала у тебя хлеб. И что бы ты подумал, если бы я в первую же неделю стала молить о помощи?

— Понимаю, — буркнул Джеф, — хотя и не согласен. Ладно, к этому мы еще вернемся, а пока давай про тебя. Значит, ко мне ты обратиться не пожелала. К другим тоже не обращалась. Как же ты справилась?

— Ты, правда, хочешь знать? — Он кивнул. — О'кей, Джеф. Я справилась сама. Крови попортила, конечно, много, но не позволять же этому ублюдку гробить меня.

— Ты хочешь сказать, что одна все делаешь? — изумился Джеф.

— Не совсем одна. У меня же целая команда собкоров. Без них я бы пропала.

Джеф взглянул на нее почти с благоговейным страхом:

— Но заправляешь все равно ты, Кейт? Ты решаешь, ты принимаешь на себя огонь из Нью-Йорка. Я всегда говорил, что ты сумасшедшая. «Огонь» — да, но при этом еще и абсолютно ненормальная женщина.

— Может, объяснишь? — засмеялась Кейт.

— Сделаю это за ужином. Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

Вспомнив о том, что целый день не ела, она с радостью позволила Джефу отвести ее по витой лестнице в зал. Среди посетителей, заполнивших ресторан, выделялись американцы-эмигранты с шикарно одетыми женами. Кейт хотелось узнать, почему их тянет именно сюда. Ведь и строгий зал со сверкающими люстрами, и дорогие картины, написанные маслом, были типично английскими.

Однако все стало ясно, едва она открыла меню и увидела излюбленные американские блюда: ореховый торт, бобы, мейнские омары, крабы, даже рагу с овощами. Кейт сразу вспомнила последнюю встречу с Эдом Кремером и, отгоняя нежелательные мысли, передала меню Джефу.

— А ты совсем не изменился. Все те же десять фунтов избыточного веса. Это вредно для здоровья.

— Кто бы говорил. Тебе еще не намекали, дорогая, что ты стала похожа на чучело? — Джеф тут же спохватился: — Извини, я не то имел в виду. Очень невежливо с моей стороны — так давно не виделись, а я заладил одно и то же. Наверно, я превратился в зануду?

— Нет, мне кажется, что ты всерьез озабочен моими проблемами, хотя не знаю почему?

— Значит, ты самая глупая женщина, — ухмыльнулся Джеф, знаком подзывая официанта. — Тебе не приходило в голову, что я в первую очередь твой друг, а уж потом конкурент? Целый вечер я пытаюсь тебе это втолковать, но ты никак не хочешь понять. Кейт, мы оба с тобой наемные лошадки, работаем на других. А ведь это еще не значит, что мы их собственность и обязаны верить каждому их слову. Могу представить, как тебя напутствовал Хартман, когда отправлял сюда: уничтожить конкурентов. То есть меня. Все это чепуха. Наши газеты желают получать хорошие материалы из Европы, и они их получат. Потому что мы с тобой профессионалы, которые знают свое дело и которым ненужно для этого биться между собой не на жизнь, а на смерть. Такие игры подходят выпускникам колледжей. Чтобы не расслаблялись. Мы с тобой уже вышли из этого возраста.

— Ты закончил? — усмехнулась Кейт.

— Да, это все, что я хотел сказать.

— Отлично. Может, тогда мы все-таки пообедаем? А за лекцию спасибо. Кто-то должен был мне это сказать.

Когда официант, приняв заказ, удалился, оба вздохнули с облегчением.

Но Джеф, оказывается, еще не закончил:

— По-моему, тебе не следует забывать о Джереми Бойле. Одно дело, когда тебя обманули, но ты знаешь, как и почему. А когда не знаешь, то не находишь себе места.

— О'кей, продолжай.

— Во-первых, тебе нужно понять, — сказал Джеф, вытирая губы салфеткой, — что таких людей, как Джереми Бойл, в Нью-Йорке не бывает. Многие там что-то делают, чего-то добиваются. Те, у кого есть цель, и кто ради ее достижения готов пойти на все. Джереми Бойл и ему подобные — не тот случай. У его предков, наверно, тоже имелись цели, но было это давным-давно. Цели уже достигнуты, или, по крайней мере, им так кажется. Отпрыскам благородных семей не нужно рваться и что-то доказывать.

— Иными словами, ты хочешь сказать, что Джереми не хотел работать?

— Именно.

— Зачем же он тратил время в «Пост»?

Джеф улыбнулся;

— А что ему оставалось? Наш общий друг пристрастился к кокаину, а мы с тобой знаем, что подобное удовольствие обходится недешево. Мне также известно, что папаша не стал бы оплачивать забавы сынка, даже если бы знал о них. Джереми пришлось работать.

— Значит, он и на воровство пошел из-за этого?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Джеф. — Бойла интересовали только деньги, а не профессиональная репутация. И едва ему подвернулся шанс достать их быстро и легким способом, он не преминул им воспользоваться.

Кейт закурила. Разговор о бывшем помощнике действовал ей на нервы, но хотелось и удовлетворить свое любопытство.

— Скажи мне, а наш друг был хорош в том, чем занимался?

— Если ты интересуешься, много ли потеряла газета с его уходом, я отвечу: да. Мошенник был прирожденным журналистом, а этому нельзя научиться.

— Ты хочешь сказать, что у него нет специального образования? — удивилась Кейт.

— Как тебе сказать. Мы, американцы, исключительно высоко ценим дипломы. Вот ты, например, заканчивала колледж по специальности «журналистика». Нет, здесь диплом журналиста, конечно, тоже не помеха, и большинство редакторов не упускают случая получить диплом. Но в Европе ценят и божий дар. Линда Ли-Поттер из «Мэйл» раньше была актрисой. У Анны де Курси, просто классной сотрудницы «Ивнинг стандарт», тоже нет специального образования. Но это звезды, Кейт. Что уж говорить о рядовых вроде твоего Джереми. В Англии талант ценится очень высоко. Чтобы стать здесь журналистом, нужен только талант. И информированность. Джереми всем этим обладал. В профессиональном плане единственное между вами различие в том, что он знает Лондон, а ты нет.

— И что мне теперь делать?

— Ты обратилась ко мне за помощью. Кроме Бойла на Флит-стрит есть немало классных репортеров. Могу назвать тебе с полдесятка людей, которые умеют работать не хуже Джереми, но в отличие от него не станут тебя грабить. — Кейт хотела прервать его, но Джеф поднял руку: — Главное, не забывай: сначала я тебе друг, а уж потом конкурент. Я найду тебе помощника, а твоему начальству знать об этом не обязательно. Если слух просочится, мы оба станем все отрицать.

— Ну, хорошо, — медленно сказала Кейт и вдруг улыбнулась. — Джеф Петерсон, мне плевать, кого ты найдешь, и как он будет выглядеть. Делай что хочешь. Только побыстрее. Одна я долго не протяну.

Петерсон слов на ветер не бросал. На следующий день он позвонил Кейт домой, назвал ей трех возможных кандидатов и сообщил, что утром уже переговорил с ними. Все трое первоклассные журналисты, знают город и проявили интерес к предложению.

Прежде чем лично позвонить кандидатам и договориться с ними о встрече, Кейт внимательно изучила список. Фаворитом был, конечно, Клод Беккер, помощник главного редактора «Экспресс». Он мечтал вернуться к репортерской работе. И Кейт могла его понять: у Беккера отличный послужной список. Он освещал вьетнамскую войну и шестидневную войну в Израиле для «Дейли мэйл», затем его переманили в «Экспресс» работой в Лондоне. Жена Беккера, похоже, умирала от скуки всякий раз, когда муж уезжал в очередную командировку, а поскольку Элен Беккер была красива, дело заканчивалось любовными романами. Клод умолял начальство предоставить ему работу в Лондоне. Однако в «Мэйл» не без оснований считали, что Беккер полезнее за границей. И когда «Экспресс» — а там хорошо знали проблемы Клода — предложил ему кабинетную работу в английской столице, он согласился. Теперь Беккер жалел. Не испытывая желания мотаться по свету, он тосковал о прежней живой работе.