— Не только нерадостное, но и разваливающееся в труху.

— Когда-то ведь краса и гордость Северных земель…. Там все учились.

— И ты тоже?

— Я — нет. Мои деды-бабки еще успели. Образованные были. Только к чему тут образование… Славные времена миновали. Центр когда-то правил севером, говорят, неплохо правил. И теперь так считается, что Центр правит, но на деле-то как бы от имени Центра. Короче, Центр теперь стал старым псом беззубым.

Они распрощались, Маара с Данном снова двинулись на запад.

— Если там у вас найдется местечко — мигом прибегу! — крикнула им вдогонку Донна.

Когда вдали показалась каменная стена, они свернули на север, огибая Центр, держась от него подальше. Шли медленно, еле волоча ноги, как будто устали. Как будто даже заболели. Маара хотела обнять брата, подбодрить его, как часто делала раньше, но после недавней сцены опасалась. Данн остановился. Остановилась и Маара. Он, не поднимая глаз, взял сестру за руку. Она ощутила его силу и подумала, что скоро все войдет в норму, все будет хорошо. Скоро… Но пока что Маара готова была рухнуть на землю… Прилечь бы, отдохнуть. Но где? Везде лужи, ямы, грязь да болото.

— Знаешь, Маара, мне этих двух старых олухов, Феликса и Фелиссу, жаль. Долгие годы они жили мечтой о маленьком принце и маленькой принцессе. А кого получили? Нас! Х-ха! Тоже, царственная пара… — Данн попытался улыбнуться своей шутке, но улыбка получилась какая-то страдальческая.

— Что ж… Они спали и видели сон. Мы их разбудили.

Они стояли очень близко друг к другу, оба мерзли, дрожали под своими одеялами. С севера дул холодный ветер. Ветер с ледяных гор.

— А как насчет нашей мечты, а, Маара? Ведь севернее некуда. Мы сейчас на северном краю Северных земель. Ветер, топь, птицы жрут лягушек, лягушки квакают. Значит, мечта исполнилась?

— Нет, не исполнилась.

— Вот и мне так кажется.

Маара отважилась обхватить ладонью запястье брата, теплое и тугое, и он крикнул:

— А тут еще это… Я теперь совсем один. Сирота…

Маара чувствовала себя такой же обездоленной, но руку не убрала.

— Как думаешь, за нами не пошлют погоню? — спросил после паузы Данн.

— Нет. Мы слишком их разочаровали. Знаешь, мне кажется, что они скоро умрут. От разочарования. Им незачем больше жить, нет цели.

— Почему я тогда так трясусь? Чего-то боюсь. — Он принялся беспокойно оглядываться, но никого вокруг не заметил.

— Я тоже отчаянно трушу. Это потому что здесь спрятаться негде.

— Разве что притвориться крысами плавучими.

Данн снова пытался шутить, развеселить сестру и себя самого, но, когда глаза их встретились, оба увидели там только печаль.

— Пошли, — вздохнула Маара. — Даулис велел двигаться. И Лету надо догнать.

Они медленно пошли дальше, все время вглядываясь вперед в надежде увидеть Лету, и оборачиваясь, высматривая погоню. Данн в шутку заметил, что даже если они когда-нибудь окажутся в полной безопасности, то по привычке будут оглядываться. В небе быстро неслись на запад облака, как бы подгоняя путников. Гора сначала не изменялась, но потом все-таки принялась расти и вскоре заняла полнеба. Дошли до знака, на котором красовалась надпись: «Белая птица». Большие белые птицы и вправду в немалом количестве летали, по-хозяйски расхаживали, стояли вокруг, с любопытством поглядывая на Маару и Данна. Крики их звучали предупреждением об опасности. К зданию постоялого двора брат с сестрой подошли уже в сумерки. Едва они успели постучать, как дверь отворилась, появившийся мужчина впустил их и сразу увел вглубь, в задние помещения.

— Лучше, чтобы вас никто не заметил. Ищет вас один тут… — Маара и Данн слушали, как будто ничего другого и не ожидали услышать. — Очень он мне не понравился, — продолжал хозяин постоялого двора. — Он, видите ли, в форме пограничника. Но я сразу понял, что, коль попадется этот тип на глаза настоящим пограничникам, они мигом ему глотку перервут, даже форму с него не сняв.

— Шрам на лице?

— Да, еще какой…

— Знаем мы его.

— Он сказал, что якобы ищет сбежавших рабов. — И хозяин — Маара и Данн уже поняли, что он им друг, — внимательно вгляделся в глаза каждого.

— За нами никаких преступлений, — сказал Данн.

— Тогда я не задаю никаких вопросов. — Это означало: «Не буду заставлять вас врать».

— Но Чарад выставил награду за наши головы.

— Ну, Чарад далеко.

— Да, но не так далеко, если нас доволокут до Билмы. А этот тип наверняка с подручными.

— Граница, положим, тоже неблизко. — Хозяин прищурился, наморщил лоб, размышляя и продолжая рассказывать: — Он тут уже неделю пасется, и я его уже не раз отшивал.

— А почему он все время сюда возвращается?

Хозяин усмехнулся с весьма гордым видом.

— Так здесь ведь, кроме меня, никто не держит постоялых дворов на многие мили и за Центр на восток, и к западу, и к югу. Здесь дороги сходятся. Все ко мне за новостями приходят, сами новости приносят. Куда ж ему еще деться. Ну, я его на юг посылал, он уткнулся в воду, вернулся. Дорога на запад ведет к морю, там вы друзей найдете. Я ему наврал, что по той дороге настоящие пограничники патрулируют. Нет их там, к сожалению, не то я б его туда и отправил. Засылал в топи, сказал, что вы можете там прятаться. Думал, может, утонет. Такого не жалко, у меня глаз наметан, я вижу, без кого на свете лучше станет. Нет, не потонул, собака. Знает, что вверх в гору ведет тропа, но я его напугал, что там лавины часто сходят, мол, последняя лавина снесла хижину. Вроде поверил. Дело в том, что Лета, подруга ваша, там, наверху. Я хотел ее здесь оставить, но вот, видишь ли, приспичило ей на снег полюбоваться. Уж я ее убеждал, что она столько всего перевидела, что можно бы и подождать. Нет, ушла. А она ведь не особо к путешествиям приспособлена… — Он замолчал, и Маара закончила его мысль:

— Не то, что мы.

— Точно, — кивнул хозяин. — Даулис сказал, какие вы ребята лихие. Вижу, не ошибся он. Но все ж берегитесь. И на старуху бывает проруха.

Он вышел и скоро вернулся с двумя толстыми плащами, много теплее, чем их одеяла, и с мешком провианта.

— Я и спички положил, только костров лучше не жгите. Воду можете растопить на свече, свеча там, в мешке. Луна через несколько минут взойдет.

Они двинулись прочь и услышали напутствие хозяина:

— Слишком быстро не возвращайтесь, дайте ему смыться. Думаю, он уже тут все пятки пооббивал, долго не вытянет. До хижины три часа ходу.

— Сдается мне, что эта тропа вверх — единственная дорога, по которой Кулик еще не лазил.

— Да. И наш новый друг это понимает.

Данн оживился, близость опасности подбодрила его. Кроме того, приятно было отделаться наконец от надоевших болот, не слышать несмолкаемых лягушечьих хоров. Шагали по щебню, переступали через булыжники, обходили валуны разных размеров, иные из которых напоминали готовых наброситься на них людей или животных. Показавшаяся луна выбила вспышки из кристаллов, вкрапленных в скалы. Внизу собирался туман, клубился, густел, поднимался выше. На белое море тумана ложились их тени, как длинные пальцы, указывающие на восток. Холодало, но новые плащи были на диво теплыми и удобными. Дошли до хижины, которая оказалась довольно-таки большим домом. Сразу за этим домом начиналась снежная шапка великана. Оба понеслись вперед, хрустя ледяной корочкой, покрывшей траву, добежали, набросились на невиданную диковину, боязливо трогали снег пальцами, потом, осмелев, хватали в пригоршни, пробовали на вкус… Наконец подошли к двери, постучались. Да, внутри оказалась Лета, одна, испуганная и замерзшая. Они закрыли дверь, обнялись, принялись ее утешать, успокаивать. Лета, конечно, обрадовалась их появлению, рассказала, что хотела только посмотреть на снег, потрогать его и сразу вернуться, но тут стемнело…

— Я так и не научилась оценивать ни опасности, ни расстояния, не то, что вы…

В доме оказалось не намного теплее, чем снаружи. Внутри сохранился огарок напольной свечи, на ней растопили снег, затем все трое сжались на полу под плащами — Лете хозяин выделил такой же — и поужинали. Брат с сестрой рассказали о своих приключениях, из которых Данн попытался сочинить увеселительную историю; он старался все больше и больше, пока не встретился с укоризненным взглядом Маары. Тут он помолчал и со вздохом заключил: