Навестила Маара и местных молочниц. Здешние мелкие молочные твари в холке едва достигали высоты ее уже чуть выпятившегося пупка. Маара подумала, как удивились бы Мишка и Мишкита, увидев свои уменьшенные копии, очень похожие: и выпуклое вымя, и рога, почти достающие до груди, у некоторых — и до плеч Маары. Увидела она и причудливых рогатых существ, у которых до плеч Маары доставало вымя — сверху. Очень высокие животные, с длинной шеей, позволявшей им объедать нижние листья некоторых пальм. Называли этих животных камелами, а привезли их с далекого севера, когда он еще весь покрыт был песками. Когда? О, давно, сотни, а то и тысячи лет назад, кто его знает… Маара спросила о небоходах — да, наведывались сюда небоходы, раз в неделю, а то и чаще, но теперь… давно не видно, уж сколько месяцев, а то и лет, кто помнит… Сейчас все рекой живут, рекой кормятся. Эта река впадает в другую, еще больше, в главную реку. Реки здесь всегда текли, но иногда вдруг русло меняли…

Дождливые дождевые леса… Маара стояла в покинутом городе, на зарастающей мостовой с сохранившимися следами колес, думала о лесах. Она закрыла глаза, услышала плеск воды, весел…

Выйдя к реке, она зажмурилась от блеска водяной ряби, сдерживая накативший приступ тошноты. Опять в лодку…

Долгие дни на воде, в жаре, в постоянном медлительном занудном однообразии… Услышала предостережения Саши. Не выдать себя! Открыв глаза, Маара поразилась, узрев чудесное видение. Перед ней стояла улыбающаяся красавица в розовом платье с заплетенными в косы волосами. Кайра.

— Вовсе не удивляюсь, — проговорило видение. — Любой, у кого сохранились хоть какие-то мозги, должен был сбежать оттуда.

Кайра подхватила Маару под руку и ввела в большой, больше соседних, двухэтажный дом, в огромную прохладную комнату, забитую множеством подушек, занавесов, вышивок, ваз, кувшинов, горшков. Маара опустилась в тростниковое кресло, а Кайра хлопнула в ладоши. Вбежала служанка, чернокожая девушка с точно такой же прической, как у хозяйки. Кайра велела ей принести напитки.

— Ну, рассказывай, рассказывай, — торопила Кайра, обмахиваясь красноперым веером, складывая его и распуская, как это делала Ида, расправляя свое просторное платье.

Поведав ей о своем странствии, Маара спросила:

— Если бы ты знала обо всех трудностях пути, решилась бы ты бежать?

Прямота и откровенность никогда не были отличительными чертами характера Кайры, она поиграла веером, посмеялась, попыталась отшутиться, но, взглянув в серьезное лицо собеседницы, вздохнула и ответила:

— Нет. Я думала, что не выдержу. Эта лодка… кошмар.

— Не жалеешь, что бросила ребенка?

— Это не мой ребенок. Это Иды ребенок.

— Кайра, ответь.

Еще вздох. Надутые губы, досадливые взгляды.

— Маара, никакой ребенок не выдержал бы этого пути. Его бы заела мошкара, он бы не вынес жары… Это немыслимо!

Вошла служанка, принесла пальмовое молоко и фрукты.

— Здесь еды хватает?

— Еще бы. К тому же мой муж купец.

— Муж? Вот уж не думала, что тебя привлекает замужество.

— Оно меня и не привлекает. Но здесь по-разному живут, существуют браки разных степеней. Муж, конечно, хочет, чтобы я полностью принадлежала ему, он от меня без ума. — Кайра засмеялась, показав свои безупречные зубы. Наклонившись к Мааре, прошептала: — Знал бы он, что я была рабыней в Хелопсе… Я не давала ему к себе прикоснуться, пока не обеспечила места в обществе, — похвасталась она и вдруг снова повысила голос: — Я его люблю, и он добр ко мне.

Сразу же после этих ее слов в комнату вошел высокий чернокожий мужчина. Он слышал последнюю фразу, явно ему понравившуюся. Улыбнувшись, супруг положил руку на плечо Кайры и с подозрением посмотрел на Маару.

— Кто твоя подруга?

— Это моя двоюродная сестра. Она из Хелопса. Замужем за сыном тамошнего главного.

Мужчина кивнул, пожал плечо Кайры и вышел.

— Ревнует, — сказала Маара.

— К каждому столбу. К мужчинам и к женщинам. К водяным драконам. Но я ни-ни, даже и не думаю. Жить еще не надоело. Сразу убьет. Да мне девицы-то никогда и не нравились. Я с ними и раньше только так, чтобы время убить… — Кайра продолжала болтать, не задавая Мааре более никаких вопросов, ибо картина жизни в Хелопсе и вне его полностью сложилась в ее голове и она не желала вносить в нее никаких изменений.

Очевидно, однако, что Кайра отчаянно скучала и нуждалась в собеседнике, точнее, в слушателе. Мааре редко удавалось вставить слово, она даже не пыталась прервать словоизвержения изголодавшейся по общению Кайры. Вскоре, однако, это удалось служанке. Та вошла с сообщением, что Маару хочет видеть хозяин постоялого двора.

Разумеется, Маара сразу испугалась, подумала о Данне и распрощалась.

— Я к вам обязательно зайду, — пообещала Кайра напоследок, и Маара понеслась по раскаленным улицам.

У хозяина она застала человека, который представился как Чомби. Увидев его, Маара еще больше испугалась. Высокий, тощий, светлокожий. Такой белой кожи Маара никогда еще не видела. Волосы совсем как у махонди, но кожа… невероятного, отталкивающе белого цвета.

— От брата твоего большое беспокойство, — сказал Чомби.

— Он муж мне, а не брат, — поправила Маара, опасаясь, что Данн забыл о необходимости маскировки.

Конечно, его опять преследовали кошмары. Она вбежала в комнату. Данн скорчился у изголовья кровати. Сестра успокоила его, уложила, дала выпить лекарства и несколько раз повторила, что им следует прикидываться мужем и женой. Данн пообещал, что запомнит, и снова заснул. Маара присела к окну, глядя в сторону текущей в сотне шагов реки. Луна бросила на водную поверхность сверкающую полосу, и Маара почувствовала тошноту от одного вида воды.

Пришел Чомби, пустился в расспросы о Данне. Вид у этого человека был недоверчивый, враждебный. Расспросил он Маару и о ее собственном здоровье. До него дошли слухи, что она прибыла в этот город больной. Маара заверила, что легкий приступ водной болезни прошел у нее бесследно.

Со слов Кайры Маара составила себе представление о городишке, в котором они оказались. В регионе этом правил народ гойдел. Соседний город так и назывался, оттуда управлялся этот речной край. В каждом городе правительство кто-то представлял, и здесь представителем власти оказался этот самый неприятный Чомби. Кайра назвала этого тощего белокожего шпионом. Кайра не заметила бы у Маары признаков недомогания, если бы ее гостью не одолел приступ тошноты, так что той пришлось удалиться. Тогда она и сказала, что нельзя, чтобы их с Данном даже заподозрили в нездоровье. В этом случае, опасаясь эпидемии, их наверняка отправят в больницу в Гойдел и упрячут там в изолятор. Здесь очень боялись всяческих заболеваний, ибо лишь недавно прокатилась волна эпидемий и многие умерли, больше всего детей. Маара ничего не сказала Кайре о беременности, но, когда ее затошнило снова, та, не спрашивая ни о чем, добавила:

— И лучше не признавайся, что ты беременна. Из города не выпустят, заберут на расплод. Но если поверят, что вы с Данном муж и жена, то все в порядке. Пары они не разбивают.

Тут нельзя быть ни больной, ни беременной. Выходит, надо бежать, бежать дальше. Выбора нет! Да есть ли на земле хоть кто-то, у кого богатый выбор? Вот Кайра, к примеру. Останься она в Хелопсе, община сплавила бы молодую женщину хадронам по причине ее несносного характера. Если бы Кайра не отдала ребенка Иде, та бы всеми силами постаралась испортить ей жизнь. А если бы она взяла ребенка с собой, тот бы наверняка умер в дороге.

Вернуться в Хелопс и предстать перед Мериксом, осчастливить его вестью об отцовстве? Но хадроны забрали бы ее к себе, как только родился бы ребенок. Да и долго ли еще протянет Хелопс?

Почему именно Кайра из всех махонди, живущих в Хелопсе, оказалась такой дальновидной? Она рано осталась сиротой, ее приняли в общину из другой, мелкой ветви тамошних махонди; она никогда не чувствовала себя полноправным членом общины, рассматривала свою большую семью словно бы несколько со стороны, с позиции стороннего наблюдателя.