Девушки замерли от страха, глядя на кинжал и дубину, потом быстро прошмыгнули мимо, прижимаясь к стене.

— Куда все подевались? — крикнула им вслед Маара.

— И зачем мы остались! Шпионы! Махондские шпионы! — причитали удирающие девицы.

Охранник уложил Данна на сиденье между собой и Маарой, забрал у нее оружие. Данн стонал, закатывал глаза. Движение носилок причиняло ему боль, укачивало. Маара доставила Данна к дому Орфны. Она не хотела, чтобы кто-то еще видел ее брата в таком ужасном состоянии. Старший охранник снова поднял Данна на руки, бегуны и остальные стражи сбежались поглядеть — и отвернулись, поспешили прочь, подальше от дыхания смерти.

Данна уложили на кровать, Маара принялась благодарить своего стража и попутчика, но тот едва ее дослушал и тоже поспешно удалился. Подошла Орфна, осмотрела больного, подняла его безжизненную руку.

— Значит, это и есть знаменитый Данн.

В чистом белом платье, с красным цветком в волосах, она стояла над кроватью как выходец из иного мира.

— Что ж, приступим, — сказала Орфна и вышла в комнату, в которой держала лекарства.

Она вернулась с пахучим напитком и с помощью Маары принялась вливать этот напиток в рот Данну. Тот глотал, не приходя в сознание, медленно, механически.

— Очень хорошо, — заключила процедуру Орфна и стянула с себя платье, оставшись лишь в белых штанишках. Маара уставилась на роскошные груди целительницы, в сравнении с которыми ее скромные выпуклости казались жалкими прыщиками. — Если не хочешь измазаться, разденься. Чего уставилась, у тебя и свои растут очень быстро. Когда ты появилась у нас, вообще ничего ведь не было. — Маара тоже сняла платье, подарок Мерикса. — Ну, взяли!

Они подняли безжизненное тело, перенесли его в соседнюю комнату, уложили в большое мелкое корыто. Орфна принялась поливать Данна нагретой на солнце водой, в которой развела травные настойки. Хотя грязен Данн был чрезвычайно, но все же не так, как год назад, когда они спустились с гор в Хелопс. Вода с тела сливалась черная от грязи и крови, свежей и запекшейся. Когда тело очистилось, они обратили внимание на множество мелких ножевых шрамов вокруг пояса, как будто ритуальных. Разглядев рядом со шрамами круглые плоские выпуклости, Маара поняла, что таким образом Данн спрятал под кожей золотые монеты.

— Не надо! — восклицает она, видя, что Орфна хочет надавить на одно из этих круглых пятен. Взгляд Орфны поднимается на Маару, брови ее изумленно изгибаются. Она ждет объяснений. — Позже… Потом… Я объясню…

Грязную воду выплеснули на солнцепек — там выгорит вся смытая с Данна грязь, вся зараза. И второй раз его омыли травной водой, Орфна осторожно очистила лицо его, вымыла волосы. Обтерли, снова уложили в кровать. Обстригли отросшие ногти, растерли кожу маслом. Орфна озабоченно осмотрела рот, воспаленные десны и расшатанные зубы, такие же, как были у Маары, когда она прибыла в Хелопс. Сейчас у нее во рту сияют два ряда здоровых белых зубов, и она надеется, что Данн тоже скоро сможет без боли жевать и без стыда демонстрировать свои выздоровевшие зубы.

— Итак, перед нами знаменитый Данн, — повторила Орфна. — Похож на тебя. Будет похож, когда поправится. — Вот она у кровати больного, крупная, с пышной грудью, фигуристая, пышет здоровьем и, как кажется, добротой. Выглядит довольной, ибо пациент ее не столь страшен, как казался вначале. Орфна нырнула в платье, вернула в волосы цветок.

— А сейчас, Маара, я тебе советую удалиться, ибо дальнейшее очень непривлекательно.

— Нет, Орфна, я останусь.

Целительница привязала Данна к кровати, подкладывая под веревки мягкие подушечки и сложенные в несколько слоев тряпицы, прикрыла простыней и села рядом.

— Тебе не довелось видеть, как выходят из макового тумана? Маара, я тебя еще раз предупреждаю…

Маара тоже оделась, уселась рядом. «Он, конечно, не знает, что я здесь… — думала она. — А вдруг чувствует?..»

Какое-то время Данн спал или просто лежал без сознания, а может, то и другое вместе, но потом вдруг застонал, его затрясло, он начал рваться, скрежетать зубами, хотя, казалось, все эти действия оставались бессознательными. Как будто спящий бьется с кошмарами или утопающий борется за свою жизнь, пытается вырваться на поверхность. Маара боролась с возникшим в ней желанием развязать брата, обнять его тощее тело, как обнимала в детстве, убежать с ним, защитить его… Но она знала, что Орфна поступает правильно, верила, что та вылечит его, и сидела тихо, наблюдала.

Пришли Юба и Дромас, наведались Кандас и Мерикс, а за ними и множество других, лица их напоминали Мааре физиономии стражников и носильщиков, а возможно, и свою собственную физиономию, когда она смотрела на умиравшую молочницу — которая все-таки не умерла, потому что Маара выпустила ее на улицу, а еще какая-то женщина напоила бедное животное. И Данн тоже не умрет.

Мерикс зашел еще раз, ближе к ночи. Орфна возилась с лекарствами, Маара дремала, сидя рядом с Данном. Мерикс попытался поднять Маару, увлечь ее за собой, уложить в постель, но она лишь крепче вцепилась в руку брата. Мерикс постоял рядом, погладил Маару по голове, поцеловал ее и вышел, провожаемый взглядом Орфны.

— Ты вот груди моей завидуешь, — усмехнулась она. — Но у тебя есть мужчина, а у меня нету.

Орфна вливала в Данна свои исцеляющие и усыпляющие микстуры, а ближе к утру заявила, что то, что входит, должно и выходить, и подсунула под Данна плоскую посудину, решив, что момент настал. Она попыталась стимулировать выход экскрементов, но Данн при первом же прикосновении вскрикнул. Орфна раздвинула его ноги, и обе увидели, что анус Данна превратился в сплошной воспаленный синяк, отливающий черным и зеленым, что сфинктер разболтан и кровоточит. Маара ничего подобного не могла даже представить, но знающая Орфна проворчала:

— Они забавляются этим, пока молодые, и не думают, что в старости в штаны валить будут из-за своих забав.

— В старости… — повторила Маара. Снова она поняла, что живет иной жизнью, не той, к которой привыкли эти изнеженные существа. — Ты уверена, что многие из нас доживут до старости?

— Я непременно доживу, — сказала Орфна, обильно смазывая промежность Данна целебной мазью. — Буду мудрой старухой, знаменитой целительницей. Все, и хадроны тоже, будут стремиться попасть ко мне на прием.

— Они и сейчас стремятся.

— И моя лечебница будет намного больше, и я буду учить других лекарей, и выращу других великих целителей.

Орфна улыбалась Мааре мягко и уверенно, с едва лишь заметным вызовом, отражающим ее глубоко запрятанные сомнения.

— Знаешь, — начала Маара после долгой паузы, — я усвоила здесь одну истину. Хочешь, скажу?

— Конечно, — сразу проявила интерес Орфна, чуть улыбнувшись. «Ну вот опять», — означала эта улыбка.

— Ты можешь сколько угодно говорить людям правду, но они не смогут тебе поверить, не смогут понять, если на себе не испытали того, о чем ты говоришь. Вот я, к примеру, скажу тебе: «Орфна, ты не сможешь ничего купить, если у тебя нет денег», — и ты ответишь: «Да, разумеется».

— Да, разумеется, — повторила Орфна, снова улыбнувшись.

— Но ты не поймешь, как можно ходить с кучей монет, на каждую из которых можно купить дом или три часа полета на небоходе, и не иметь при этом возможности купить хлеба или спичек, так как у тебя нет мелких денег.

— Разменять золото. В чем сложность?

— Именно в этом сложность.

Весь следующий день Данн метался, вопил, стонал, требовал, умолял дать ему маку. Орфна его мольбам не внимала, как ни в чем не бывало ухаживала за пациентом, пичкала разными снадобьями. К ночи он совершенно изнемог, и Орфна дала ему снотворного настоя на конопле и маке.

— Но ведь это продлит его мучения, — насторожилась Маара.

— Мака здесь очень мало, но, чтобы успокоить, достаточно. Прекратить полностью разом — можно, но опасно. Он слишком слаб, может не выдержать.

И Данн заснул здоровым сном, а Маара пошла к Мериксу, и он обнял ее, как будто обрел сокровище, которое считал утерянным навеки.