— А жаль.

— А тебе что-то известно?

— Гвен как раз и заставила Гарта переманить Эмиля от Ронни Уиллиса. Она сказала, что «бизнес должен оставаться в семье». Ронни был вне себя от ярости.

— А теперь они снова все вместе, да? Только без Гарта.

Оуэн кивнул и откинулся на спинку стула, слизывая со своего кофе взбитые сливки так, что половина сотрудников нашего журнала упала бы перед ним на колени.

— Что скажешь?

Конечно, теперь сделка предстает в новом свете. Удивительно, что подготовка к слиянию продолжается, ведь, несмотря на разрыв между супругами, поливание друг друга грязью и неминуемый развод, Гарт не изменил завещание. (Наверное, разводясь, люди слишком сильно желают смерти другому и не задумываются о том, что она может настичь их самих.) После гибели Гарта контрольный пакет акций в его компании «Г.Х. Инкорпорейтед» перешел к Гвен, и теперь вопросами слияния занималась она.

Но это означает, что Ронни Уиллис, который изначально полагал, что объединяется с гением рекламы, становится партнером дамы, в прошлом работавшей исполнительным директором в косметических фирмах. Той самой, что когда-то перехватила у него крупного клиента. Ну не странно ли, что в Ронни не взыграло мужское самолюбие и он не отказался от сделки, тем более что успех «Г.Х. Инкорпорейтед» всегда связывали с исключительными способностями и личностью Гарта, которого нет в живых? Во всем этом кроется что-то куда более серьезное, чем желание заполучить обратно Эмиля Требаска.

— Кто тебе сказал?

— Один из сотрудников Ронни. Но что еще интереснее — по слухам, его вполне устраивает, что процесс слияния продолжается.

Понятно, значит, стоит поразмыслить об альянсе Гвен-Ронни, а не Гвен-Эмиль.

— Клиенты не разбегаются?

Оуэн покачал головой:

— Пока никуда не делись. А еще ходят слухи, что сотрудники Гарта чувствуют себя довольно уверенно, а вот те, кто работает у Ронни, нервничают.

— Полагаешь, должны беспокоиться люди Гарта, раз их босса продырявили?

— Любовь любовью, а бизнес бизнесом.

— Думаешь, здесь замешана любовь? Значит, по-твоему, убийца Гвен?

— А с чего бы кому-то еще стрелять ему в такое место? — Оуэн махнул рукой вниз.

— Чтобы все именно так и подумали.

Оуэн задумчиво покачал головой, словно пытаясь со всех сторон охватить услышанное.

— Я как-то об этом не подумал. А ты считаешь, стреляла не Гвен?

— Я пока ничего не считаю. Кроме того, — поспешила я заверить, видя, как он расплывается в улыбке, — моя статья совсем не о том.

— Конечно, не о том. Но если тебе вдруг понадобится поделиться с кем-нибудь своими подозрениями, ты знаешь, где меня искать. И сколько стоит мое драгоценное время. — Он приветственно приподнял свою чашку с остатками кофе.

Вернувшись к себе в редакцию, я читала, пока не потемнело в глазах, после чего отправилась на встречу с Трисией и Кэссиди, чтобы развеяться и уйти от неприятных воспоминаний об отдельных моментах моего пребывания в колледже. Правда, встреча с подругами тоже чревата воспоминаниями, но куда более приятными. Однажды вечером, прокорпев над рефератом о творчестве английского поэта-романтика Сэмюэля Тейлора Кольриджа, я впала в авторский ступор, а они заехали за мной, представившись на проходной моими родственницами, и потащили в ближайшее кафе, где мы объедались горячими сэндвичами, запивая их коктейлем «камикадзе» из водки с апельсиновым ликером.

Едва мы с Трисией устроились за столиком, как заговорили о еще одной важной проблеме, связанной с моим расследованием.

— Вы с Кайлом как-нибудь разберетесь, — убеждала меня подруга. — Он просто пытается тебя уберечь, и ему нужно время, чтобы смириться с мыслью, что ты снова занялась расследованием.

Мы сидели в ресторане «Времена года» на Пятьдесят второй улице и ждали, когда Кэссиди сбежит с этого своего научного семинара. Я испытываю теплые чувства к барам при гостиницах, где обстановка куда спокойнее, чем в обычных кафе: посетители заняты своим делом, потому что встречаются здесь, чтобы обсудить важные вопросы, вроде планов на отдых или иных замыслов, законных и не очень. Ну а наше шикарное местечко с просторным залом и уютными столиками идеально подходило для важной беседы.

— Кайл просто уверен, что я начну копать чересчур глубоко и попаду в переделку.

Тонкими нежными пальцами Трисия обняла бокал.

— Наверное, не стоит его в этом винить — согласись, у него имеется кое-какой опыт и основания за тебя беспокоиться.

Ну что тут скажешь, если она совершенно права!

— Но я же стараюсь извлекать уроки из прошлых ошибок.

— Что все мы горячо приветствуем.

— А как же узнать, чему человек научился, если он себя не проверяет?

— Ты на мне сейчас репетируешь?

— Это как посмотреть. Кстати, насколько я убедительна?

— Ты же знаешь, я всегда поддаюсь на честность и искреннее раскаяние. Чтобы убедить Кайла, придется добавить что-то еще.

— Наверное, нужно упирать на то, что на этот раз я не наживу себе неприятностей, и постараться, чтобы он мне поверил.

— Отличный план! А когда воплотишь его в жизнь, можешь попробовать убедить мою мамочку, что ко Дню благодарения я выйду замуж.

Трисия у нас большая дока по части полного обезоруживания собеседника и возвращения его с неба на землю. Когда до него это все-таки окончательно доходит, он смотрит в ее огромные, как у олененка Бэмби из диснеевского мультика, глаза на фарфоровом лице богини и думает: «Все ли я правильно расслышал?»

— И ты туда же! — Я с силой приложила руку к сердцу.

— Молли, — продолжала она как ни в чем не бывало, — если хочешь, чтобы интервью с Гвен Линкольн распахнуло новые горизонты в твоей карьере журналиста-расследователя, что, как мне думается, входит в твои намерения, ты должна сделать все возможное, чтобы оно прошло успешно. Независимо от того, что по этому поводу думает, делает или говорит кто бы то ни был. И произношу я эти слова совершенно искренне и от души на тот случай, если когда-нибудь потом тебе придется о них вспомнить. — Она приподняла свой бокал с коктейлем и с чувством сделала несколько глотков.

Я постаралась выдавить из себя благодарную улыбку.

— Ты совершенно права.

— Благодарю.

— Он просто пытается меня защитить.

— Возможно.

— Он изменит свое мнение, едва я приступлю к работе.

— Вероятно.

— Вместо того чтобы поддерживать ростки надежды в моей душе, ты их топчешь.

— Пусть этим займется Кэссиди. — Трисия слегка повела рукой с бокалом в сторону дверей, в которые в это время вплывала наша подруга. На ее лице блуждало странное выражение, словно она пыталась сдержать улыбку, не совсем понимая зачем.

— Значит, вы начали без меня, — сказала она со вздохом и опустилась на стул.

— Это констатация факта или выражение недовольства? — задала я вопрос.

— Наблюдение. К тому же эмпирического свойства.

Я легонько толкнула Трисию локтем.

— Ну да, мы же общались с учеными, новые слова выучили…

— Да уж, за какой-то вечер она набралась у них всего самого худшего, — в тон мне продолжала Трисия.

— Давно пьете? Девочки, вы меня поражаете. Обычно не желают ждать мужчины. — Кэссиди посмотрела мимо нас, разыскивая глазами официантку и делая вид, что не замечает усмешку на лице Трисии.

— Как конференция? Скучная? — спросила я.

— Вообще-то не очень. Можно даже сказать, интересная. С одним из участников я потом даже вступила в оживленную дискуссию.

Подошла официантка и замерла в ожидании. У Кэссиди настоящий дар везде появляться в самое подходящее время. Нам пришлось минут двадцать ждать, когда принесут напитки, Кэссиди же заказывает коктейль, едва успев решить, куда поставить сумочку. Официантка ушла, Кэссиди наклонилась вперед и положила подбородок на сцепленные ладони. По ее лицу по-прежнему блуждало это странное выражение, но я не могла определить, что оно значит.

— Вы обсуждали вопросы науки или то, как устройство для защиты карманов от воров деформирует дорогой пиджак? — пошутила Трисия.