– А я, Петр Семенович, действую сейчас именно по его прямому указанию, поэтому моя просьба обсуждению не подлежит. Так что до встречи, генерал.

– Что скажешь, Зуб? Ты видел такое?! – возмущённо воскликнул Кушаков, повесив трубку. – Только этого борова на мою голову не хватало. Подавай ему нашу агентуру! Можно подумать, он собирается руководить операцией! Видите ли, Хозяин поручил…

– Ну и в чём проблема? Липовый план составить – что два пальца… А список агентов выдай ему по номерам да кликухам. И дело с концом. Пусть гадает, ху есть кто…

– Точно, так и сделаю. Ох, и осточертели мне всякие заморочки! Черт возьми, перебил меня Крутов на важном месте. О чем мы говорили перед самым звонком?

– Что-то о пенсионерах, по-моему…

– Вспомнил! Разыщи еще одного пенсионера – бывшего главного аналитика КГБ Мацкевича. Вот кто тебе поможет. И делом. И идеей. Знаешь, сколько раз он меня выручал в то-о-н-ких делах! О них даже книги были написаны.

– Обещаю – разыщу. Я о нем немало слышал.

Попрощавшись, Зубов быстро ретировался. Ему очень хотелось спать.

Европейский эмиссар особого подразделения АНБ полковник Игорь Свиридов в задумчивости курил на балконе своей новой квартиры на северной окраине Лондона, в Хэндоне.

Комфортабельное жилище в весьма приличном здании с громким, как водится в Англии, названием «Зеленый корт» Свиридов приобрел примерно год назад за двести двадцать тысяч фунтов стерлингов, оформив на имя некоего британского коммивояжера. По его представлениям, подобные затраты были оправданы, учитывая то обстоятельство, что европейскому резиденту АНБ приходилось все чаще и чаще наведываться на Британские острова и подолгу там задерживаться. Особенно в Лондоне.

Свиридову удалось убедить свое начальство, что часто останавливаться в солидных отелях, где практически каждый портье наверняка являлся осведомителем английских спецслужб, не всегда безопасно. И ко всему прочему, излишне расточительно. Гораздо лучше и экономнее иметь постоянное надёжное пристанище подальше от шумного центра британской столицы, чтоб лишний раз не засвечиваться.

Игорь успел даже полюбить свой «уголок». Многоэтажный капитальный дом, выстроенный в классическом английском стиле из красного глазурованного кирпича, находился в таком месте, что не любоваться видом из окон его двуспальных апартаментов было бы преступлением против рукотворной красоты. Практически у стен начинался милый его сердцу еще по прежним приездам в Лондон парк с вековыми деревьями и кустами можжевельника, с аккуратными извилистыми тропинками меж них.

Вот и сейчас, уперев локти в перила балкона с прозрачными пластиковыми бортиками, Игорь ни о чем не мечтал, кроме как провести здесь пару-тройку дней в безмятежном времяпрепровождении.

Увы, увы…

В итоге ему пришлось ненавязчиво солгать, когда с Лубянки пришла «почта» с указанием бросить всю текучку и срочно передислоцироваться в Лондон для выполнения нового задания. Отправив ответ из двух слов «срочно вылетаю», Игорь с радостью ощутил себя частично готовым к выполнению задания. Ведь он уже находился в Лондоне!

Спустя день он наконец узнал суть самого задания. И от этого настроение Интеграла явно не улучшилось. Непонятно. Муторно. Скучно. Даже выход на балкон с великолепными видами не помог взбодриться. Так случалось с ним всегда, точнее, еще со школы, когда у Игоря не получалось справиться с домашним заданием – например, решить задачку по тригонометрии или написать сочинение на абсолютно бездарную тему. Но увы, сейчас Игорь находился не в школе, а в чужой стране, и судя по всему, именно здесь ему предстояло сразиться с невидимым и неосязаемым злом. Конечно, под злом он подразумевал не виртуальный изотоп полоний-210, а тех людей, которые выпустили этого джинна из бутылки. Или из мензурки – тара сейчас не имела никакого значения. А вот тот факт, что первой жертвой стал его бывший однокурсник Вадим Люсинов, придавало заданию нечто личное.

И дело тут не только в самом Вадиме и даже не в той далекой их общей любовной страсти к девушке Наденьке, а скорее в ее отце – известном ученом-атомщике Олеге Евгеньевиче Адове, который давно по-хамски отвадил двух молодых воздыхателей от своего дома.

Теперь, после прочтения текста задания, образ Адова неожиданно вновь предстал перед Интегралом. Правда, из шифровки Игорь так и не понял роль академика. Консультант? Злопыхатель? Или того хуже – враг? Но так или иначе факт, что пересечения с академиком не избежать, был ясен как божий день. А значит, и Надя, дочь академика, неизбежно опять выглянет из-за угла… куда тут деться… Сколько времени прошло с того дня, как они, казалось бы, окончательно расстались с Наядой!

«Чёрт возьми!» – невольно выругался про себя Игорь.

В который раз за последнее время разведчик удивился. Как же так получается, что он, Интеграл, а не Игорь Свиридов, вроде бы волевой мужик, «стойкий оловянный солдатик», при одном только вспоминании о Наде, похоже, снова теряет голову и самообладание? И сразу чуть ли не по боку и служба, и друзья, и начальники. Опасная привычка!

– Э, нет! Так дальше продолжаться не может! – нравоучительно погрозил он пальцем сам себе. – Если я вовремя не сотру Наяду ластиком из памяти, наступит конец всему! Это я говорю, Свиридов! Говорю моему второму эго – Интегралу, которому до всяких соплей и дела нет. Но мне-то есть! Подумай, старик. Подумай…

Много лет назад Надежда, во всех отношениях неординарная женщина, вошла в его жизнь, придав далеко не беззаботному существованию особый смысл и содержание. Поначалу Надя всего лишь была для него предметом студенческих амурных переживаний, когда они на пару с Вадимом Люсиновым соревновались в том, кто первым завоюет ее сердце. Но оба одновременно получили отлуп, причем даже не от самой девушки, а от ее отца-академика. На том вроде все должно было закончиться. Но не тут-то было!

Спустя какое-то время скандально известный академик нежданно-негаданно попал в сферу профессиональных интересов Интеграла, когда по заданию Кремля он подключился к проблеме экстрадиции академика из швейцарского заточения в Россию. Вот тут-то Интеграл нечаянно стал обладателем негласной и непроверенной информации, что академик неким образом тесно связан с одиозной фигурой международного криминалитета – с крупным торговцем оружием небезызвестным Павлом Буратовым. Ни Интерпол, ни даже ЦРУ, как ни старалась их многочисленная агентура, не могли поймать его в свои сети. Каким боком с ним был связан господин Адов, оставалось непонятным. Но особо копаться в том дерьме Интегралу не очень хотелось, тем более что задания на глубокую разработку академика ему не поступало. А прояви он инициативу, рано или поздно неизбежно бы всплыла его личная нелюбовь к ученому.

Впрочем, внутренняя борьба Игоря Свиридова и суперагента Интеграла продолжалась не столь долго, как могло показаться. Загадочная персона академика Адова не давала ему покоя. Правда, как-то по-совковому. Например, было интересно, из каких источников папа щедро оплачивает головокружительную карьеру дочери, будущего учёного-медика. Да к тому же не где-нибудь, а в самом центре Европы.

Так или иначе, его вновь потянуло к Наде – не только из-за еще незабытой любовной страсти, а скорее вопреки ей. Официально крышуясь должностью советника по особым поручениям Министерства иностранных дел, Игорь Свиридов, выждав удобный случай, как бы случайно столкнулся с Надеждой в Париже, куда бывшая подруга приехала на симпозиум онкологов. И любовный роман закрутился с новой силой, будто оба только и ждали встречи друг с другом.

Сейчас, на балконе лондонской квартиры, вспомнив о Наде, Свиридов почувствовал, как защемило сердце. А еще говорят, что у разведчиков оно каменное. Или того хуже – вообще отсутствует. Но себя-то зачем обманывать?! Тогда, из Парижа, он решительно умыкнул ее в Альпы. Их тамошнее суаре завершилось, как наутро остроумно заметил Игорь, «вальпургиевой ночью любви». В обоих словно бес вселился. Подобного неземного блаженства и огненной страсти любовники ещё не испытывали. Надежда, видимо, под воздействием «Вдовы Клико», вытворяла в постели такое, что наутро ей самой было неловко вспоминать о ночных шалостях. Хотя, честно призналась она, можно было бы и повторить их…