Она представила себе отца, запертого в темной, сырой камере, ждущего от нее помощи и спасения, и бессознательно пришпорила лошадь, ускорив ее и без того быстрый бег.

Пока они покрывали милю за милей, возбуждение Уина тоже нарастало. Как только они найдут венец и доставят его в надежное место, он поговорит с Алекс о будущем — об их совместной жизни. Он надеялся, что эта разгадка окажется самой легкой, но знал, у Лоуренса мог быть напоследок припасен для них еще какой-нибудь сюрприз.

Мэтт, горя желанием побыстрее достичь миссии, повел кавалькаду быстрой рысью. Венец, который он столько лет искал, находился уже в пределах досягаемости!

Солнце уже заходило, когда они въехали на один из холмов, чтобы взглянуть на миссию, раскинувшуюся перед ними в своем величественном великолепии. Сложенные из известняка внутренние строения и толстые стены, окружавшие территорию миссии, белели в меркнущем свете заката. Крест на церковном шпиле приветствовал проезжающих мимо. Поля, простиравшиеся вокруг, имели ухоженный вид. Пышная зелень обещала плодородный урожай в конце сезона. Это было похоже на рай. В воздухе царили мир и покой. Казалось, будто Бог решил воссоздать Эдем и выбрал для него место именно здесь, в самом сердце Техаса.

Замедлив бег лошадей, друзья подъехали к Корасон Саградо, почти благоговея. Когда они приблизились к главному въезду, церковный колокол начал бить, словно приветствуя их. Местные жители почти не обращали на них внимания: видимо, путешественники — частые гости в этих краях.

— Откуда начнем поиски? — спросил Мэтт.

— Давайте прямо с церкви, — предложил Уин, быстро оглядывая пространство площади, которую они пересекали.

— А если здесь ничего нет? — волновалась Алекс. Мэтт посмотрел на нее и усмехнулся:

— Наши мысли совпадают.

Перед церковью они бросили поводья и спешились. Это было величественное здание, сто лет назад построенное испанскими миссионерами. Окна, высеченные из крупного известняка, были украшены розанами и церковными символами, главные двустворчатые двери сделаны из дуба. Здание произвело на них сильное впечатление, однако, внимательно изучив все детали постройки, они не смогли обнаружить связи с сокровищем, которое искали.

Тогда они решили пройти внутрь и бесшумно вступили в темноту здания, подчиняясь величию атмосферы, царящей в нем. В церкви никого не было. Свет давали лишь последние лучи солнца, падающие сквозь окна, да мерцающие свечи. Все было проникнуто аскетической простотой: в нишах альковов — статуи святых, высеченные из камня, стены украшены фресками, а жесткие, но удобные скамеечки для преклонения колен были совсем истерты верующими, склонявшимися здесь в молитве. Над ними возвышались алтарь и распятие, напоминая людям, кому те обязаны своим существованием.

— «Взгляните наверх, вы увидите знак, знак истины, веры, надежды», — повторила Алекс, глядя на распятие.

— С распятием это не связано, — тихо сказал Уин, пока они медленно шагали по центральному помещению, и окинул взглядом стены, внимательно изучая их в поисках разгадки.

Тут-то Уин и заметил венец. Посмотрев на статую Марии, он вдруг быстро подошел к ней, потом вернулся и, не сказав ни слова, схватил Алекс за руку и потащил за собой. Мэтт посмотрел в ту же сторону.

Втроем они застыли, с благоговейным трепетом глядя на Деву с Младенцем на руках. Но поразила их не статуя, а находящийся у Марии на голове Венец Желаний. Освещенное лишь светом свечей и последними неяркими лучами солнца, золото мягко мерцало, а рубиновое сердце горело теплым алым цветом.

— Боже мой… — хрипло произнес Мэтт. — Я всегда был уверен, что венец очень красив, но не думал, что он так прекрасен.

— И я тоже, — согласилась Алекс, не отводя взгляда от статуи.

Они замерли от восхищения, глядя на драгоценную реликвию. Ее красота поражала их, и они с трудом верили, что действительно видят Венец Желаний.

Слезы радости наполнили глаза Алекс. Все это время она жила в страхе, что никогда не найдет венец. Однако — вот он! Они нашли его! Теперь она сможет спасти отца от коварства братьев Энтони.

Алекс оглянулась вокруг, чтобы проверить, что в церкви никого не было. Тогда было бы проще простого снять венец со статуи и уйти. Никто не будет знать, что это сделали именно они.

— Что будем делать? — спросила она, поскорее мечтая разделаться со всем этим и освободить отца.

Уин все еще смотрел на венец, Деву и Младенца и до конца осознал слова дяди Эдварда о любви, о реальной любви, приносящей себя в жертву. Теперь он знал, что надо делать.

— Ничего, — ответил Уин, не отрывая взгляда от статуи, провозглашавшей совершенную, бескорыстную любовь.

— Ничего? Что ты имеешь в виду? — Алекс повернулась к нему, не понимая, что он хочет этим сказать.

Мэтт тоже смотрел на Мадонну и прекрасно понял слова Уина.

— Конечно, — согласился он, — теперь это все имеет смысл.

— Что имеет смысл?

— Это, Алекс, — Уин обвел пространство рукой, — Корасон Саградо, оазис в этой холмистой земле. Где еще во время нашего путешествия ты видела такие плодородные поля? Где чувствовала такую благодать? Неужели ты не видишь? Венец символизирует истинную любовь и счастье. Здесь нет никакой жадности — только любовь.

— Проклятие снято, Алекс. Венец благословил это место, — добавил Мэтт.

Алекс посмотрела на сокровище, которое было залогом жизни ее отца. В глубине сердца она понимала их правоту, но страх перед угрозами братьев Энтони глубоко сидел в ее душе. Выхода не было.

Они стояли в молчании перед сокровищем, и покой, царивший в миссии, обволакивал их нежностью, наполняя благоговением.

— Я думаю, у нас только один выход, — сказал Уин, твердо зная, что надо делать.

— Я знаю, — согласился Мэтт.

— Какой? — спросила Алекс.

— Венец должен остаться здесь, — тихо произнес Мэтт.

— Нет! — резко запротестовала Алекс, страх охватил ее сердце. — Мы столько проехали, чтобы найти его… Мы не можем вот так просто взять и уехать…

— Алекс, — вмешался Уин. — Это место, где царит совершенная, истинная любовь. Оглянись вокруг. Где лучше будет видна его красота и величие? Поместить его в витрине музея на обозрение публики? Здесь, в Корасон Саградо, он приносит радость и благополучие. Он благословляет это место: люди счастливы, урожай щедрый. Венец принадлежит этому месту и должен остаться здесь.

Алекс в смятении уставилась на него. Она видела, как серьезен его взгляд, и ощущала спокойную решительность в его голосе. Ее мысли смешались. Значит, Уин хочет оставить венец? Он не хочет брать его с собой?

От сознания своей глупости ей стало плохо. Братья Энтони лгали ей насчет Уина, а она и поверила!

— Алекс! Что-то случилось? — Уин наблюдал за ней и заметил, что она обеспокоена, даже напугана, он не мог представить себе причину ее страха. Они нашли долгожданное сокровище. Они должны радоваться.

— Ты, конечно, не расстраиваешься, что мы оставим его здесь? Ничего с ним не случится. Никто не знает, что сокровище здесь, а те, кто знает, ценят и любят его и смогут защитить.

Внезапно Алекс захотелось рассказать Уину всю правду. Она больше не могла выносить обман, участницей которого была. Она любила Уина и знала, что может полностью ему доверять. Какой же дурой она была, сомневаясь в нем! С помощью Уина она сможет справиться с братьями Энтони и спасет отца.

— Уин, ты не понимаешь… Мне столько нужно сказать тебе… столько объяснить… — начала она.

Уин мягко улыбнулся Алекс. Он чувствовал себя великолепно, лучше, чем когда-либо. Сердце его таяло от нежности, когда он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.

— Ну, Алекс, давай сначала решим все с венцом — и в путь! У нас вся жизнь впереди — успеем наговориться.

— Нет, Уин, послушай. И ты тоже, Мэтт. — Она странно посмотрела на них. — Я должна рассказать вам о своем отце и о братьях Энтони!

Она заметила, как потемнело лицо Уина при упоминании о Филиппе и Роберте, и заторопилась, стремясь им все рассказать: