– Он обманул меня, – призналась Изольда. – Я по глупости поверила ему, нет, не ему, а менестрелю Ривиусу. Но теперь, когда я узнала, кто он таков на самом деле, я больше не поддамся на его уговоры.

– Слишком поздно, – обронил Тилло, рассматривая картину и, очевидно, находя в ней нечто особенное. – Слишком поздно.

Изольде стало страшно и отчего-то больно.

– Посмотрим, что будет, когда вернется отец.

– Да, вероятно, кто-то погибнет в этот день.

Изольда побледнела, и непонятно откуда взявшиеся слезы перехватили ей горло.

– Я как погляжу, тебе не очень по душе мысль, что Рис может умереть?

– Мне… мне все равно, что будет с ним.

– Зачем же лгать? – недовольно произнес Тилло, стукнув палкой о каменный пол. – Ты ведь на самом деле так не думаешь?

– Но ведь от меня ничего не зависит, – заплакала Изольда. – Они будут сражаться в любом случае.

Однако Тилло, судя по виду, не обратил внимания на ее слова. Он скинул плащ с капюшоном, затем куртку, на нем оставалась одна сорочка.

Изольда смотрела на него широко раскрытыми глазами, не понимая, что бы это могло значить.

– Может, ты хочешь искупаться? На кухне гораздо теплее, чем здесь, да и воду не придется тащить сюда, наверх.

– Дело в том, что я женщина, – застенчиво признался Тилло.

– Вот это да! – удивилась Изольда.

Менестрель протянул руку, распустил большой узел седых волос на затылке.

«Какие длинные волосы у него… у нее», – тут же поправила себя Изольда.

– Но почему ты все время пряталась под личиной мужчины? – задала вполне резонный вопрос Изольда.

Тилли тяжко вздохнула и откинула рукой прядь волос назад.

– В нашем мире женщина не может чувствовать себя в безопасности, если она одна.

– Да, я согласна, – смущенно отозвалась Изольда. – Но почему ты призналась мне, а не кому-нибудь другому? И почему именно сейчас? Война – время, как мне кажется, не совсем удобное для подобных откровений. А Рису известно?

– Мне нужна твоя помощь, – призналась Тилли, – а тебе – моя.

– Неужели Рис ни о чем не догадывается?

– Я уверена, что нет, – сухо отозвалась Тилли.

– Хотя тебе нечего его бояться.

Тилли поджала губы и задумчиво покачала головой:

– Мужчины смотрят на женщину иначе, чем на своего брата по полу. Как мужчина, пусть даже как старый, я имею какое-то влияние на окружающих, хоть и весьма небольшое, но как старуха я вообще никому не нужна. Даже если бы я была молодой девушкой, мне была бы только одна цена. – Тилли многозначительно взглянула на Изольду: – Ты понимаешь, о чем я веду речь? Я говорю о той цене, которую ты имеешь в глазах Риса.

Изольда смутилась, но быстро оправилась.

– Все-таки я не понимаю, почему ты решилась открыться именно мне, а не кому-нибудь другому. И как я могу помочь тебе?

– Мне кажется, – Тилли задумчиво всмотрелась в картину, – тебе небезразлична судьба твоего любовника.

– Он не мой любовник.

– Но по крайней мере он им был, – уточнила Тилли. – Нам обоим это очень хорошо известно. Не бойся, дитя, я вовсе не желаю его смерти. Мне кажется, что он может уцелеть только благодаря твоему посредничеству. Ты должна убежать из замка и вернуться к отцу.

Сердце Изольды подпрыгнуло и бешено забилось. Осторожно взглянув на дверь, она опять перевела глаза на Тилли:

– Ты хочешь мне помочь?

Тилли кивнула.

– Но почему?

– Я уже стара. И мне хочется окончить свой век на покое, в тепле и уюте.

– А у тебя нет семьи? Родных?

Тилли помрачнела, но глаза ее сердито заблестели.

– У меня никогда не было детей. Я два раза была замужем, но мужья прогоняли меня, потому что я не принесла им сыновей, наследников. Впрочем, какое сейчас это имеет значение? – Она сердито махнула рукой. – Мне нужно спокойное место, где я могла бы дожить остаток своих дней. Не здесь, в замке, – торопливо добавила она. – Может быть, твой дядя приютит меня у себя.

– Но почему ты не хочешь остаться здесь? – удивилась Изольда.

– У меня есть на то особые причины, – сконфузилась Тилли. – Ну, так что ты решила, дитя? Воспользуешься моим советом и поспешишь на выручку Рису или нет?

– Почему ты решила, что мой побег спасет ему жизнь?

– Потому что ты переживаешь за него.

– Ты так считаешь? Да я его ненавижу.

Тилли покачала головой и впервые за все время улыбнулась:

– Нет, ты не питаешь к нему ненависти. Он слишком тебе нравится, а ты ему. Но когда огонь вашей страсти поутихнет, когда ты увидишь, насколько мало ценит мужчина женщину, вот тогда наступит время для ненависти. Но не сейчас.

Изольда растерялась, смешалась, но быстро пришла в себя, вспомнив отца с матерью.

– Ты не права. Не все мужчины таковы. Возьмем моего отца – он до сих пор любит и глубоко уважает мою мать.

Тилли недоверчиво фыркнула:

– Неужели она до сих пор красива? Неужели он до сих пор спит с ней?

– Да, они по-прежнему любят друг друга.

– Если это правда, тогда они представляют собой исключение. Впрочем, не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Рис не такой уж плохой человек. Он намного лучше многих мужчин, которых я знаю. Он всегда придет на помощь, таков его характер. – Тилли чуть помедлила. – И у тебя тоже точно такой же характер, ты не можешь не поддержать человека в трудную минуту.

Изольда окинула Тилли долгим испытующим взглядом.

– Не знаю, как быть, ведь главное для меня – сохранять верность семье. Это превыше всего.

Лицо Тилли сморщилось.

– Неужели ты думаешь, что я способна на предательство? Я хочу, чтобы Рис остался в живых. Именно поэтому и собираюсь помочь тебе убежать. Отговорить его от безумных затей я не в силах, он делает все для того, чтобы свернуть себе шею. Твой отец однажды уже сохранил ему жизнь, тогда его попросил об этом его брат Джаспер. Если ты, любимая дочь и племянница, как-нибудь уговоришь их обоих, может быть, и на этот раз Рису все сойдет с рук.

К заточке меча Рис относился внимательно и очень старательно. Он помнил старое мудрое правило: оружие никогда не предаст в отличие от людей. Острый меч, смазанные ножны – все это были признаки, безошибочно указывающие на опытность и ловкость воина. Но сегодня все его мысли были посвящены любимой женщине, которую он в последние дни намеренно обходил стороной.

Перед собой ему не было смысла лукавить. Может быть, поэтому он придумал хитрый план. Он специально избегал встреч с ней, чтобы пробудить в ней желание самой прийти к нему. О, с каким нетерпением он надеялся взять верх над гордой и своенравной Изольдой Фицхью!

Он вытер рукавом влажный от пота лоб и надолго задумался, рассматривая блестевший клинок. Опять неприятная правда встала перед его мысленным взором. Он старался лишний раз не видеться с ней, но почему? Да потому, что боялся не выдержать и уступить тому страстному желанию, которое она пробуждала в нем. Если бы только она догадалась о том, как сильно он ее хочет…

Нет, он ни в коем случае не вправе показывать ей истинные чувства. Ведь так можно только все испортить. Она должна видеть в нем не насильника, а любимого человека.

Рис методично точил и точил лезвие меча, пытаясь за привычными заботами забыть о душевных переживаниях. И внезапно ощутил чье-то присутствие прямо у себя за спиной. Он вздрогнул и порезал палец.

– Черт! Черт! – выругался Рис и резко обернулся назад. – Ньюлин? – удивленно вскрикнул он, прижимая порезанный палец к губам. – Ты так тихо подкрался, словно вор ночью.

– О, меня не стоит бояться! Я не плету никаких заговоров, – усмехнулся старый бард. – Можешь не размахивать мечом. Я не желаю тебе зла.

– Хотелось бы верить, – буркнул Рис, опять берясь одной рукой за точильный камень, а другой – за меч.

– Постарайся, – ответил Ньюлин.

– Зачем пожаловал?

– Я хочу поговорить о твоих друзьях, им, конечно, хорошо в Роузклиффе, но не всем.

– Что-то я тебя не пойму. К чему ты клонишь?

– Я говорю не о Глине, и не о Дэфидде, и даже не о местных жителях, я имею в виду твоих верных спутников, бродячих актеров.