Да, но как быть с Изольдой Фицхью?

Рис даже слегка растерялся от неожиданно возникшего вопроса. Он пошевелился, перемещая вес тела с одного колена на другое. Как он поступит? Да очень просто, как с дочерью заклятого врага. Обесчестит эту благочестивую неженку. Почему бы и нет? Кроме того, она нравилась ему, значит, еще одной причиной больше, и нечего ее жалеть.

Ее красота, молодость, невинность возбуждали в нем страсть, в том же, какие чувства она испытывала к нему, Рис не сомневался. Ей был нужен мужчина, а ему – женщина. Она была ничем не хуже других, более того, нельзя было придумать лучший способ унизить Фицхью, чем погубить честь его старшей дочери.

Пока слуги накрывали столы перед вечерней трапезой, Изольда держалась на расстоянии от Ривиуса, стараясь не встречаться с ним глазами. Надо было во что бы то ни стало скрыть свои подлинные чувства. Но когда ее взгляд случайно натолкнулся на устремленный в ее сторону взгляд Ривиуса, она поняла всю тщетность своих усилий. По его виду сразу было заметно, что он все видит и понимает, и она сделала вывод, что тоже ему небезразлична.

Пустое блюдо выскользнуло из ее рук, она смущенно оглянулась, не заметил ли кто-либо ее неловкость. Сегодня она вообще была не в своей тарелке. Дворецкий Одо с мрачным видом размахивал руками перед слугой, что-то ему втолковывая. В этот момент в зал вошел Осборн вместе с рыцарем, они о чем-то сосредоточенно говорили.

Изольда облегченно вздохнула, но вдруг кто-то слегка дернул ее за рукав.

– Ньюлин! – удивилась она, отдернув руку и чуть не столкнув блюдо на пол. – Как ты меня напугал! Когда ты пришел? Почему мне никто не доложил об этом?

Старик бард окинул ее своими умными добрыми глазами и сказал:

– Разве Одо не сообщил тебе? Или ты забыла?

– Конечно, он говорил, – спохватилась Изольда, тут же смутилась и отвернулась в сторону, избегая удивленного и печального взгляда барда. – Прошу извинить меня: после отъезда родителей на меня свалилось столько хлопот, что я невольно стала рассеянной.

Старик понятливо закивал:

– Конечно, конечно, вести хозяйство замка очень хлопотное дело. Но я слышал, что вчера вечером здесь прошло веселое представление.

– Да, его дали странствующие менестрели. – Краска еще сильнее залила лицо Изольды. – Они выступили еще и в роли шутов-акробатов.

– И к тому же дают уроки музыки. Как я слышал, на гитаре?

– Верно.

Изольда закусила губу: как быстро разлетаются из замка вести!

– Как мне кажется, заезжие менестрели обладают еще кое-какими талантами, о которых никто даже не подозревает.

Бард улыбнулся и направился к низкой скамеечке, на которой обычно сидел, когда посещал замок.

Изольда задумалась: что имел в виду Ньюлин?

– О каких талантах ты говоришь? – спросила она.

– Тебе, дитя, это должно быть лучше известно, чем мне. Я ведь еще не видел никого из менестрелей.

– Ну…

Изольда замялась. Ньюлин, как обычно, ждал от нее откровенного признания, проницательного барда трудно было провести. Если бы он заподозрил, что она хоть что-то утаивает от него или, что еще хуже, обманывает, он никогда не поделился бы с ней знаниями, которые добывал с помощью магического искусства.

– Что тебе сказать? Один из них обаятелен, его внешность привлекает женщин, – призналась Изольда, смущенная тем, что ей приходится обсуждать подобное с магом.

– И кто он?

– Ривиус, – ответила она, потупившись.

– Понятно.

– Кроме него, здесь с ним еще трое, – торопливо продолжала Изольда, нервно сжимая и разжимая переплетенные пальцы. – Гэнди, Лайнус и Тилло.

– Тилло, – словно эхо отозвался Ньюлин. – Еще один менестрель, который удивит всех своим талантом.

– Каким же? – вскинула голову Изольда.

Но Ньюлин, не обращая на ее слова внимания, уже внимательно рассматривал актеров. Чуть погодя он принялся раскачиваться из стороны в сторону. Когда маг впадал в подобное состояние, его было бесполезно о чем-либо расспрашивать.

По правде говоря, Изольда была рада, что их разговор, довольно неприятный для нее, закончился. Местные жители побаивались проницательности Ньюлина. Порой им казалось, что тот умеет читать их самые затаенные мысли. Понятное дело, это мало кому нравилось. Сегодня думы Изольды отнюдь не отличались чистотой и непорочностью, и магу лучше было бы не знать о них. Хотя не только Ньюлин, никто не должен был догадываться о ее мечтах, за исключением самого Ривиуса.

Святые небеса! Раньше ее мало интересовало то, о чем думают люди, а сейчас она умирала от любопытства, так сильно ей хотелось узнать мысли только одного человека.

Но разве ей не был подан знак свыше там, в церковной часовне? Разве не в тот момент, когда она молилась о ниспослании ей знака, в церковь вошел не кто иной, как Ривиус?

Она взглянула в его сторону, благо пиршественный зал уже начали заполнять люди, и не сводила с него глаз до тех пор, пока тот не посмотрел на нее. Сердце Изольды подпрыгнуло так, как будто намеревалось выскочить из груди. Она поспешно отвернулась. Нет, так дальше продолжаться не может! Ей надо обязательно поделиться с кем-нибудь и получить совет, как быть. Конечно, не с отцом Клемсоном. Лучше всего было бы поговорить с мамой или тетей Ронуэн.

К великому сожалению, их не было с ней рядом: тетя и ее муж Джаспер тоже отбыли на коронацию. Изольда нахмурилась: совета, как вести ей себя с Ривиусом, просить было не у кого. Все остальные в той или иной степени зависели от ее могущественного и властного отца. Кого бы она ни спросила, ответ можно было заранее предугадать. Даже у самой недалекой девушки из женской прислуги замка хватило бы сообразительности ответить дочери лорда, вздумай она задать столь щекотливый вопрос: мол, важнее всего – благочестие.

Изольда горько вздохнула: только одна мама могла бы понять, поддержать, ободрить ее и бесстрашно вступить в спор с лордом Роузклиффом. Хотя Осборн тоже не боялся ее отца, но его привела бы в ужас сама мысль, что она полюбила странствующего менестреля.

Полюбила? Изольда прижала руку к груди, сердце по-прежнему колотилось гулко и стремительно. Мысли о соблазне, вожделении, грехе и… любви одновременно кружились в ее голове. Неужели любовь нераздельно связана с нечистыми помыслами? Неужели любовь и грех нераздельны? До сих пор она не ощущала ничего подобного, ее прежние чувства к дяде и его оруженосцу никак нельзя было сравнить с ее влечением к Ривиусу. Да, должно быть, это любовь. Спутать с чем-нибудь другим ее трудно.

Убедившись в этом, Изольда смутилась, не зная, как быть дальше. Она взволнованно оглянулась по сторонам, прежде чем ее взгляд остановился на Ньюлине. Ну что ж, лучше поговорить об этом с ним, чем держать нахлынувшие чувства в себе. Тот все поймет, к тому же он ничуть не боится гнева ее отца. Если быть с ним откровенной, то и он отплатит той же монетой.

– Черт!

Рис выругался себе под нос. Едва Ньюлин вошел в зал, как он сразу заметил его. И хотя ноги Риса уже десять лет как не было в Уэльсе, хотя он за это время вырос и возмужал и даже отрастил густую бороду, он не сомневался – обмануть мага ему не удастся. Стоит старому мудрому барду разглядеть его, как тот обязательно узнает того, кто скрывается под обличьем бродячего музыканта.

– Что тебя встревожило? – спросил Гэнди, усаживаясь на скамью рядом с Рисом.

– Только что в зал вошел человек, который запросто может расстроить все наши планы.

– Кто же он? – завертел головой Гэнди.

– Он не сделает этого, хотя бы ради того, чтобы избежать кровопролития, – заметил старый Тилло, наливая себе в кружку эль.

– Я тоже не люблю, когда льется кровь, – буркнул Лайнус. – Считаю, что это неправильно.

– Вы только послушайте. Он думает?! – в комичном испуге воскликнул Гэнди. – Неужели мир перевернулся?

Лайнус ласково шлепнул Гэнди по макушке:

– Не бойся, мой маленький. Даже если это случится, со мной ты в полной безопасности.

От легкого на вид толчка голова Гэнди едва не ушла по плечи в шею, и карлик выругался. Но их перепалки давно стали привычным делом. Рис, не обращая на них внимания, обратился к старому менестрелю, который с наслаждением пил небольшими глотками эль: