При этом надо отметить, что размах работ, которые ведет Невское ПКБ, действительно — по отзывам знакомых с ситуацией экспертов — впечатляет. Все работы идут практически по графику, а финансирование — весьма немаленькое — осуществляется в полном объеме. Правда и здесь самым наглядным образом проявилась тяжелая ситуация, имевшая место в отечественном кораблестроении в последние два десятилетия. Так, например, выявилась нехватка специалистов, способных выполнять проектирование отдельных элементов корабля. Проще говоря, есть специалисты, способные задумать авианосец в целом, «отработать» его на среднем этапе, а вот когда дело доходит до «деталей» — возникают проблемы. Впрочем, в этом ничего удивительного нет: «детали» всегда лежали на молодых специалистах, а в эпоху новой России профессия инженера-кораблестроителя оказалась среди «мало востребованных».
Что касается сроков постройки головного корабля, то, как заявил адмирал В. Высоцкий, «при благоприятном стечении обстоятельств к 2020 г. головной корабль может быть спущен на воду». Хотя, если брать в расчет заявленную ранее дату начала постройки первого авианосца — 2012–2013 гг., то срок в 7–8 лет представляется несколько «надуманным». Мы корветы по пять лет строим, а тут авианосец в 50–60 тысяч тонн хотим за 7–8 лет создать…
«Туманный» облик
Следует отметить, что, несмотря на большое внимание, уделяемое проблеме развития российских авианосных сил, более или менее внятной информации об облике перспективного отечественного авианосца ни флот, ни промышленность пока не обнародуют.
Однако, кое-что в прессу все же просачивается. Так, например, во время работы Международного военно-морского салона МВМС-2007 в С.-Петербурге на совместном стенде ПО «Севмаш» и Невского ПКБ демонстрировался огромный плакат с заголовком «Перспективное проектирование и строительство авианосца», на котором был изображен рисунок, как утверждалось, «одного из вариантов» перспективного российского авианосца. Хотя, конечно, рисунок — это только рисунок и, вполне возможно, — просто результат фантазии художника.
Тем не менее, судя по рисунку, будущий российский «владыка океанов» — это авианосец типа STOBAR, т. е. обеспечивающий взлет самолетов с носового трамплина и посадку на аэрофинишер. Авианосец отличается от ТАВКР «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» отсутствием ударного вооружения — и станет поэтому уже по праву «авианосцем», а не «авианесущим крейсером». Кроме того, на картинке можно было видеть достаточно компактную надстройку-остров — без дымоходов, что позволяет предположить наличие на корабле атомной силовой установки.
Последнее подтвердил и присутствовавший на выставке заместитель Главкома ВМФ РФ адмирал Михаил Захаренко, заявивший в интервью редактору интернет-портала «Военный паритет», что «это будет атомный авианосец, его водоизмещение будет если не 50, то точно не больше 60 тыс. тонн. Пока решено строить два корабля, дальше — посмотрим». При этом адмирал сообщил, что основу корабельной авиагруппы перспективного российского авианосца составят истребители МиГ-29К.
С другой стороны, пока все же, как представляется, у российского военнополитического руководства так и не сложилось ясное понимание роли и места авианосцев и авианосных сил в структуре ВМФ и всей системы по обеспечению обороноспособности страны в целом. Даже флотоводцы «видят» будущее корабля совершенно по-разному, возлагая на него кардинально отличающиеся друг от друга задачи.
Авианосец — элемент системы ПВО/ПРО?
26 февраля этого года, в рамках уже упоминавшейся конференции, приуроченной к 100-летнему юбилею Сергея Горшкова, ставшего первым советским Главкомом, «протолкнувшим» идею постройки авианесущих кораблей для отечественного флота, бывший Главком ВМФ РФ, а теперь советник министра обороны Владимир Масорин заявил, что «авианосцы — это, прежде всего, мобильность. Это прикрытие действий наших атомных подводных лодок и надводных кораблей с воздуха от действий авиации противника».
Именно такие задачи возлагают сегодня на свои авианосные силы командования военно-морских сил таких стран, как Великобритания, Франция и, за исключением обеспечения действий своих атомных подлодок, Италия, Испания, Бразилия и Индия. Хотя последняя вскоре также получит атомные подлодки и сможет применить свои авианосцы для решения и данной задачи.
Как представляется, именно для таких задач и подходит более всего авианосец типа STOBAR, интенсивность использования авиагруппы которого — как и ее численность — существенно ниже, чем у авианосцев обычного типа, с катапультами, обеспечивающими быстрый подъем в воздух корабельного авиакрыла. Хотя французский АВМА «Шарль де Голль» и перспективный французский авианосец все же имеют катапульты. Просто они меньше по главным размерениям и водоизмещению, чем американские атомные гиганты. Кроме того, в качестве «опции» авианосец типа STOBAR может использоваться в качестве основного элемента операций «проецирования силы» или «демонстрации флага».
Однако на той же конференции нынешний главком ВМФ РФ адмирал Владимир Высоцкий сделал заявление, в корне меняющее представлении о роли авианосцев в будущей организации российского флота. По мнению главкома, изложенного в сообщении РИА «Новости», авианосные силы ВМФ РФ должны стать элементом некой единой системы противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны нашего государства. «Авианосный флот России должен быть элементом единого зонтика противоракетной, противовоздушной и противокосмической обороны и органично вписываться в его структуры», — заявил он.
По словам адмирала, авианосный флот — это «мощное разновидовое ядро сил как общего назначения, так и элемент стратегических вооружений, позволяющих решать самый широкий круг задач». Хотя, как отметил Владимир Высоцкий, в первую очередь для ВМФ России сегодня актуальны вопросы противоракетной, противовоздушной и противокосмической обороны.
Весьма амбициозные намерения! Однако, если проанализировать опыт боевого применения авианосцев за всю послевоенную историю, а также изучить труды теоретиков и взгляды командования военно-морских сил ведущих стран мира в данной области, то можно без труда сделать вывод о том, что со времени знаменитого сражения у Мидуэя основное предназначение авианосцев, как обычных, так и типа STOBAR, ничуть не изменилось: обеспечение воздушного (авиационного) прикрытия своих сил (собственно авианосной группы, отрядов боевых кораблей или группировок наземных сил), а также разгром сил противника — авианосцев или других боевых кораблей, конвоев судов, скоплений живой силы и техники, важных военных, промышленных или государственных объектов противника. Встраивание авианосца или авианосной группы в контур единой системы ПВО/ПРО/ПКО — это что-то новое в тактике военно-морских сил. До этого пока даже «не дошли» владельцы самых мощных авианосных сил в мире — американцы, которые включают «заточенные» под задачи ПВО/ПРО крейсеры и эсминцы УРО типов «Тикондерога» и «Арли Берк» с многофункциональными боевыми системами «Иджис» и ЗРК «Стандарт» в состав авианосных групп только как средство ПВО/ПРО этих самых групп или же находящихся в зоне ответственности отрядов боевых кораблей.
Правда атомные многоцелевые авианосцы нового поколения, CVN(X), как планируется, будут уже оснащаться системами «Иджис» — боевые посты с РЛС с фазированными антенными решетками этой системы будут размещаться на надстройке-острове авианосца. В этом случае американские атомные многоцелевые авианосцы получат способность «концентрировать в своих руках» все действия по контролю за воздушным пространством в пределах дальности действия системы «Иджис». Но и в этом случае авианосцы и авианосные группы не будут встраиваться в «контур единой системы ПВО/ПРО», и тем более ПКО, хотя и смогут решать подобные задачи в случае необходимости.
