— Я думала, мы едем на юг, в Пиблс.

Вцепившись в борт двуколки, Элиза обернулась к Джереми.

— Мы и собирались. — Лицо Карлинга по-прежнему оставалось угрюмым. — Но горец видел нас. Само собой, он решит, что мы едем на юг. А если и Скроуп успел нас обнаружить — пару в двуколке, выезжающей из города, трудно не заметить, — он подтвердит, что мы отправились этой дорогой. Эти двое пустятся за нами в погоню, как только лэрд вскочит в седло.

— Ох! — Сжимая борт экипажа так, что побелели костяшки пальцев, Элиза вгляделась в даль. — Значит, мы предоставили им ехать в Пиблс и искать нас там? — Немного помолчав, она перевела дыхание и спросила: — Так куда же мы направляемся?

— Эта тропа скоро перестанет петлять. Она ведет на восток. Держась ее, мы рано или поздно выедем на дорогу до Джедборо, которая нам и нужна… Дайте мне подзорную трубу, — попросил Джереми.

Элиза торопливо обшарила сумку и, найдя трубу, протянула ее Джереми.

Спрыгнув на землю, он влез на забор и, балансируя на верхней перекладине, поднес к глазам подзорную трубу.

Выбранный им наблюдательный пункт оказался даже лучше, чем он надеялся. Джереми смог разглядеть дорогу, ведущую на юг, и мост, возле которого беглецы свернули в сторону. С высоты как на ладони просматривался даже перекресток, где двуколка сделала резкий поворот. Не был виден лишь небольшой скат недалеко от моста.

Джереми, не оборачиваясь, почувствовал приближение Элизы, ощутил завораживающую теплую волну женственности.

— Ну что? Вы их видите? — спросила Элиза.

В глазах ее он заметил тревогу.

— Никого не вижу.

Озабоченно нахмурившись, Элиза вскарабкалась по перекладинам и потянулась за трубой.

— Можно мне взглянуть?

Джереми передал ей трубу и, спустившись на пару перекладин по другую сторону ограды, обхватил ладонями обтянутые бриджами бедра Элизы, чтобы не дать ей упасть.

— Спасибо, — чуть сдавленным голосом поблагодарила она и, не глядя вниз, поднесла к глазам трубу. — Я тоже никого не вижу, — прошептала Элиза немного погодя. — Ни на этой дороге, ни перед мостом. Нам удалось оторваться от преследователей, или они не узнали нас?

Джереми ненадолго задумался.

— Что касается лэрда… не знаю, как это ему удалось, но уверен: он узнал нас в городе.

— Если лэрд со Скроупом тотчас устремились за нами, то к этому времени они могли миновать перекресток.

— Возможно, похитители все еще в городе, а может быть, отправились дальше на юг, но в любом случае они нас упустили.

Элиза опустила трубу, лицо ее радостно вспыхнуло.

— Мы от них ускользнули!

Джереми застыл, завороженный ее улыбкой, теплом ее глаз. Элиза рассмеялась, радостно повела плечами, будто пританцовывая, а затем порывисто обвила руками шею Джереми и приникла губами к его губам, чувствуя, как по телу прокатывается волна небывалого облегчения.

В следующее мгновение она замерла. Замер и Джереми, не в силах пошевелиться.

Губы Элизы нежно, настойчиво прижались к его губам, и тогда он ответил на поцелуй. Время замедлило бег и остановилось. Разом стихли все звуки. Мысли улетучились. Остались лишь нежность поцелуя, легкое прикосновение губ, наслаждение, даруемое и принимаемое в дар.

Элиза прильнула теснее, но пошатнулась и отстранилась. Джереми, неохотно оторвавшись от ее губ, помог ей удержаться на перекладине. Что-то подсказывало ему: Элиза чувствует то же, что и он, ей не хотелось прерывать поцелуй.

На мгновение их взгляды встретились. Элиза стояла на самом верху, а Джереми двумя перекладинами ниже, их лица оказались радом, в нескольких дюймах друг от друга.

Джереми ожидал, что Элиза смутится, начнет бормотать извинения, тогда и ему пришлось бы просить прощения, обоим стало бы чертовски неловко… Но она промолчала, лишь на губах ее мелькнула быстрая, удивительно женственная улыбка. Высвободившись из рук Джереми, Элиза спустилась с ограждения и направилась к двуколке.

— Может, мы поедем дальше, а потом найдем подходящее место, остановимся, перекусим и изучим карту? — предложила Элиза, занимая место в двуколке.

Усевшись рядом с ней, Джереми кивнул:

— План неплохой, вдобавок легко выполнимый.

Элиза взглянула на дорогу и махнула рукой. Довольная улыбка тронула уголки ее губ.

— Тогда вперед. Хотя, возможно, вы хотите поберечь силы лошади.

Джереми широко улыбнулся. Он еще испытывал легкое головокружение после пережитых мгновений пьянящей радости. Раздумывая о том, не так ли чувствуют себя завоеватели и герои, он щелкнул вожжами и послал мерина вперед бодрым аллюром.

Вполне довольный тем, как развиваются события, лэрд выехал из Пеникуика. Прошло около часа с тех пор, как он проводил глазами беглецов, покидающих рыночную площадь.

Он не пустился в погоню за ускользающей добычей. В его намерения не входило схватить Элизу с англичанином, он собирался лишь проследить за парой. Оставив Геркулеса наслаждаться отдыхом в конюшне постоялого двора «Корона», Маккинзи направился в трактир «Ройал» — перекинуться парой слов с тамошним главным конюхом.

Потребовалось лишь немного обаяния, чтобы разговорить конюха и получить примерно те же сведения, что и в конюшне на площади Грассмаркет. Мужчина, сопровождавший юного воспитанника, несомненно, был англичанином. Настоящим джентльменом, вежливым, обходительным, приятным во всех отношениях. Да и Маккинзи назвал бы спасителя Элизы человеком спокойным и разумным, щедро наделенным внутренней силой.

Выйдя из конюшни, лэрд прогулялся вдоль торговых рядов, заводя разговоры с торговцами. Его певучий шотландский выговор и история о двух друзьях-англичанах, приехавших в город чуть раньше его, помогли выяснить все, что его интересовало. Маккинзи узнал, что беглецы купили съестное и, что особенно любопытно, три ножа — два больших для джентльмена и один короткий для юноши.

Обдумав полученные сведения, лэрд задал себе вопрос, что нового он узнал о характерах беглецов.

Съехав резвой рысью с моста к югу от города, он пустил коня в галоп по пустынной дороге. Пока могучий гнедой мерин летел вперед, Маккинзи вернулся мыслями к паре, мчавшейся в двуколке по направлению к границе.

Описания беглецов, полученные в ответ на его расспросы, и в особенности сторонние замечания и наблюдения, которыми щедро делились все, кто видел пару, убедили лэрда, что, оказавшись лицом к лицу с Элизой Кинстер и ее таинственным спасителем, ему следовало бы пожать руку и пожелать удачи этому достойному джентльмену.

В конце концов, этот человек вмешался и спас даму, вырвав ее из лап похитителей. Теперь ответственность за ее судьбу лежала уже не на Маккинзи, а на неизвестном пока храбром рыцаре.

Что же до мисс Кинстер, то та, похоже, была сущим наказанием, хотя и несколько иного рода, нежели ее старшая сестра. Элиза принадлежала к разряду женщин, которых Маккинзи называл про себя «избалованными неженками». Не дерзкая и своевольная, скорее эдакое тепличное растение, какими обычно бывают дочери английских аристократов. Холеная великосветская красавица, вдобавок слишком хрупкая, никоим образом не подходила Маккинзи. Привыкшая к роскоши изнеженная аристократка, не наделенная стойкостью и силой духа, стала бы для него обузой. Эта женщина не годилась ему в жены.

Лэрд нерешительно нахмурился, раздумывая над неудавшимся похищением Элизы. Если привезти ее на север и представить «обесчещенной» оказалось невозможно, значит, следовало искать другой способ исполнить желание матери, чтобы завладеть кубком, спасти свои владения и людей. А между тем времени почти не оставалось.

С другой стороны, он избежал женитьбы на женщине, которая не испытывала бы к нему ничего, кроме неприязни, и была бы несчастна рядом с ним. Собственное счастье его не заботило. Маккинзи отказался от него. Он готов был заплатить эту цену. Но заставить страдать невинную женщину и всю жизнь видеть ее горе… значило бы совершить великое зло и умножить стократ свое несчастье.