Судя по их маршруту, они еще не обнаружили меня, но действуют совместно. Я не могу застать врасплох одну машину, не попав под огонь другой. При сохранении теперешних курсов я выйду им во фланг на относительно плоском участке, однако, заставив их изменить курс и поманив за собой, встречу механизмы на местности, больше соответствующей моим планам. Следовательно, я должна обнаружить себя и побудить их к преследованию.

Я составляю план ведения огня и включаю ячейки системы вертикального пуска.

Бронированные люки на ракетной палубе Ники раздвинулись, и на поверхности показался пучок ракет. Через двенадцать секунд каждая из сорока ячеек системы вертикального пуска выпустила по четыре тяжелых ракеты. Затем люки снова задвинулись, и махина изменила траекторию движения. Включив на полную мощность ходовую часть, она бросилась напролом сквозь джунгли с немыслимой скоростью — сто километров в час. Несмотря на колоссальную массу, ее мотало из стороны в сторону, как пьяную, из-под гусениц летела труха, в которую мгновенно превращались толстенные стволы.

Через десять секунд после запуска первые ракеты с ревом обрушились на оба «Голема». Подлетное расстояние было слишком коротким для эффективного срабатывания противоракет, однако управляемая компьютерами противоракетная система успела отреагировать на угрозу, сосредоточив огонь на тех ракетах, которые могли взорваться в непосредственной близости от машин или прямо на броне и повредить их.

Половина ракет превратилась над «Големами» в огненные шары, другая половина угодила в цель. Среди джунглей вспыхнул огненный водоворот. Члены экипажей вобрали головы в плечи, оглохнув от взрывов, однако компьютеры сумели вовремя прервать полет самых опасных ракет. К тому же радар сумел засечь позицию, с которой велся огонь. Теперь наемники знали, откуда их обстреливают. «Големы» поменяли направление движения в полном соответствии со своим планом ведения боевых действий.

Компьютеры ангара закончили переконфигурацию планетарной системы наблюдения. Пользуясь ее данными, я быстро нахожу оба вражеских объекта. Съемка подтверждает, что они заключены в корпуса модели XXIV; оба держат курс на то место, откуда я произвела пуск ракет. Я останавливаюсь. Выступ скальной породы, за которым я укрылась, не позволяет работать радарам, но я продолжаю слежение через разведывательные спутники. Теперь я уверена, что имею дело не с Боло, иначе они не мчались бы бок о бок по долине между горными грядами. Я выжидаю, вычисляя расстояние, затем снова подаю максимальную мощность на ходовую часть.

Щепки от раскрошенных стволов и веток и фонтаны земли брызнули из-под гусениц Ники, сорвавшейся с места и покинувшей убежище. Она помчалась наперерез обоим «Големам» и приблизилась к ним на самоубийственно короткое расстояние — менее одного километра.

У людей, составлявших экипажи «Големов», не хватило времени среагировать, а их компьютеры, не уступавшие в быстродействии компьютерам Ники, были лишены кибернетической инициативы самостоятельного Боло. Компьютеры «Голема-2» развернули его «Хеллбор» для ведений огня с ходу по восточной части долины, «Голем-1» взял на себя ее западную часть.

Ника внезапно возникла прямо перед «Големом-1». «Голем-2» не успел перенацелить свою главную батарею, к тому же Ника, в отличие от обоих «Големов», знала, где искать противника. Башня «Голема-1» закрутилась с фантастической скоростью, но Ника имела преимущество в целую долю секунды, а это для Боло — вечность.

Западный «Голем» и я производим залпы с промежутком в 0,000003 секунды, однако противник стреляет не так точно. Он не смог правильно прицелиться, тогда как мои заряды направлены прямиком в центр тяжести каждого.

Сгустки плазмы пронеслись во встречных направлениях. Ни один из наемников не успел сообразить, что пришла смерть. Благодаря малой дальности плазма, выпущенная Никой, прошила их защитные экраны, толстую броню и гласисные пластины, как никчемные тряпки. Оболочки передних атомных реакторов лопнули, и участок густых джунглей диаметром в добрую тысячу метров превратился во взметнувшийся к небу факел. Вся органика внутри «Големов» мгновенно превратилась в пепел, после чего пламя с ревом метнулось дальше в джунгли, оглашаемые скрежетом металла, расплавляемого небывалым жаром.

Однако единственный выстрел, произведенный «Големом-1», не пропал даром.

Мои болевые сенсоры наполняют меня нестерпимым страданием. Защитный экран не может полноценно предохранить от огня «Хеллборов», поэтому плазма ближайшего «Голема» вонзилась в мою толщу. Керамическое покрытие брони вбирает немалую часть плазменной энергии, однако его конструкция не приспособлена для поглощения подобных зарядов. Заряд вонзается в мою заднюю башню. Сплав, из которого она сделана, на триста процентов толще, чем на боках, однако и он не спасает.

Задняя башня взрывается. Толстый ствол «Хеллбора» переламывается, как тростинка, и перегруженные сети взвывают, истекая энергией, словно кровью. Впрочем, конструкция башни предусматривает локализацию повреждений. Внутренние экраны-прерыватели блокируют центральную полость, и сила взрыва уходит вверх. Крышка башни разлетается на куски, уничтожая мою заднюю сенсорную сеть, экран-прерыватель номер 14 выходит из строя. Перестают действовать ретрансляторы номер восемь и десять, противопехотное оружие справа и установки оборонительного огня с тридцатой по тридцать шестую, однако вторичные экраны предотвращают более серьезные повреждения.

Я тяжело ранена, зато мои противники убиты наповал. Я провожу полную диагностику и включаю системы контроля полученных повреждений. Моя боеспособность составляет теперь 81,963 процента от полной, а пробитая башня представляет собой опасную брешь в броне, однако система контроля прибавит к моей боеспособности еще 6,703 % от базового значения, на что уйдет 43,44 минуты плюс-минус 8,053 секунды. Я сохраняю готовность к ведению боевых действий.

В процессе диагностического обследования мой радар засекает цель на низкой околопланетной орбите. Цель не опознана, но я вычисляю с долей вероятности в 95,987 %, что это — корабль-матка для транспортных кораблей класса «Фафнир».

— Боже! — прошептала Луиза Гранджер, увидев на дисплее огромное тепловое пятно от двух испепеленных «Големов». Истина открылась ей во всей своей неприглядности: остановить и уничтожить оба «Голема» сразу могла только одна сила… Не успела она додумать эту страшную мысль до конца, как сенсоры нашли самого Боло.

Она стремительно обернулась и впилась безжалостным взглядом в перепуганную физиономию Скалли.

— Говоришь, у тебя был отличный план? — молвила она небрежно.

Я нацеливаю на корабль-матку оставшуюся в целости установку «Хеллбор» и выпускаю свой четвертый боевой заряд. Дрожь от пуска пробирает меня от развороченной башни до шипов гусениц.

Несмотря на свой циклопический размер, корабль-матка Ли-Чена Матусека был грузовым, а не военным кораблем, тогда как мощь «Хеллборов» Ники равнялась главному боезаряду целого дредноута. Ударив в носовую часть справа, заряд плазмы прожег одну за другой несколько переборок и, пробуравив ход глубиной в четыре сотни метров, достиг желанной цели. Луиза Гранджер, Ли-Чен Матусек, Джералд Остервелт и еще четыреста наемников обоих полов превратились в дым, сокрушенные взрывом пробитого термоядерного реактора, полыхнувшего ярче тысячи солнц.

Ни мои сенсоры, ни планетарная система наблюдения больше не фиксируют на орбите Санта-Крус никаких кораблей. Уничтожение всех транспортов приковало неприятельские силы к поверхности планеты, однако разведывательные спутники сообщают о благополучной высадке сил, примерно равных по численности одной средней механизированной бригаде Конкордата. Восточные пригороды Киудад Боливар почти полностью объяты пламенем, База Флота целиком оккупирована. Противник продолжает продвижение, укрепляя свои позиции.

Ввиду изменения тактической ситуации я не уверена в его намерениях. Продолжение наступательных действий может свидетельствовать просто о том, что противник еще не осознал, что оказался отрезанным. В то же время это может служить указанием на ожидание подкрепления. В последнем случае жизненно необходимо лишить его плацдарма, который сможет послужить местом будущей посадки. Причины действий противника не так важны, как их последствия: я наблюдаю массовую гибель крусианцев.