Стоя на транспортере, Сандерс затравленно огляделся. Он знал, что ведет себя глупо, но ничего не мог с собой поделать. Служба безопасности не знала его замыслов, в противном случае он бы уже распрощался со свободой. Тем не менее навязчивое стремление выискивать в толпе преследователей было сильнее его.

Браня себя за трусость, он въехал в терминал. Место было забронировано, но ему пришлось трижды менять транспортеры, прежде чем он оказался на посадочном трапе пассажирского челнока «ГалКорп Лайнз». Проверив его билет, стюард пригласил пассажира в салон первого класса.

— Вот ваше место, полковник Сандерс. Приятного полета!

— Благодарю. — Сандерс опустился в удобное кресло, вздохнул и закрыл глаза. Он до сих пор не ведал подробностей задания и всей душой хотел надеяться, что так и не узнает. Однако он понимал, что надеждам не суждено исполниться. В челноке его должны были поджидать трое «партнеров» с исчерпывающими инструкциями. Данные, которые ему уже пришлось добыть, определенно указывали конечную точку маршрута.

Санта-Крус… Задание наверняка имело какое-то отношение к старому Боло на этой планете. Но зачем засылать туда офицера его профиля?

— Что ж, полковник, — сказал Пол Меррит женщине, появившейся на экране переговорного устройства, — если вы готовы, мы можем начать завтра в шесть утра.

— Почему не в девять, Пол? — взмолилась Консуэла Гонсалес с измученной улыбкой. — Мои подчиненные воюют только по выходным и любят высыпаться.

— Девять так девять, мэм. И у меня будет больше времени расставить свои козни.

— К чему козни? Ведь у вас Боло, амиго. Мои люди готовы пасть смертью храбрых уже на второй секунде сражения.

— Еще пол-лье, еще пол-лье, еще пол-лье пути, — пробормотал Меррит.

— Что-что? — переспросила Гонсалес. Он улыбнулся и повел плечами.

— Просто строчка из старого стихотворения. До завтра.

— Договорились. Спокойной ночи, Пол. — Гонсалес помахала рукой и выключила экран. Меррит потянулся, встал с кресла и побрел к кровати.

— Ты готова их отдубасить, детка?

— Согласно вычислениям, у меня огромный перевес над милицией, — ответила Ника. — Я изучила результаты их прежних учений. Они всегда демонстрировали высокую выучку, но не располагают огневой мощью, чтобы нанести мне поражение.

— Цель в ином: показать, с какой легкостью ты можешь их разгромить. — Меррит зевнул и стал раздеваться.

— Такой исход никого не удивит, — возразила Ника.

— Не удивит. Но я все равно хочу, чтобы ты как можно быстрее оставила от них мокрое место. Не жалей ресурсов, которыми располагаешь благодаря майору Ставракас.

— Зачем?

— С помощью твоей телеметрии и разведывательных спутников я запишу на микрочипы все до одной микросекунды твоего торжества. Раньше мы с тобой играли в компьютерные игры. На их основании можно предположить, что ты кое на что годна, но доказательством они не являются. Вдруг все твои прошлые достижения — всего лишь уловки или следствие недостаточной напряженности игровых параметров? Завтра ты докажешь свои таланты в деле. Там будет использоваться настоящая техника и все прочее, кроме стрельбы боевыми снарядами. Конечно, это не так убедительно, как уничтожение другого Боло, но уже довольно близко к практике.

— А еще, — добавила Ника неодобрительно, — это отрицательно повлияет на боевой дух милиции. Неужели демонстрация моего превосходства над противником совершенно другой категории стоит того, чтобы ради нее разрушить уверенность подчиненных полковника Гонсалес в самих себе и в своем вооружении?

— Думаю, стоит, — серьезно ответил Меррит. — Во-первых, ты слышала, что сказала полковник Гонсалес: ее люди знают, что им тебя не одолеть. Уверен, они сделают все возможное, но не станут убиваться, потерпев поражение. Во-вторых, твоя победа — это свидетельство того, какую помощь ты способна им оказать в случае реального нападения на планету. В итоге они приобретут больше уверенности в своей способности ее отстоять. В-третьих, я надеюсь, что это — только начало совместных учений с милицией Санта-Крус. При всем твоем могуществе ты не можешь оказаться сразу в нескольких местах, а «росомахи», хотя и являются устаревшей техникой, тоже кое на что способны. На втором этапе учений милиция почувствует вкус работы с тобой и с разведывательной системой. Если говорить о боеготовности, то умение действовать в качестве сил поддержки под твоим руководством сделает их раз в пять-шесть сильнее, чем при самостоятельной обороне. И, наконец, проведение этих и последующих учений и развертывание интегрированной системы обороны планеты станет огромным плюсом, когда Центр займется решением твоей судьбы. Отчет туда я скоро направлю.

В наступившей тишине он повалился на кровать и стал ждать ответа.

— Очевидно, вы размышляли обо всем этом гораздо больше, чем мне казалось.

— Ты согласна с моей оценкой значимости этих учений?

— Не уверена. Но, по крайней мере, я против нее не возражаю, к тому же вы — мой командир. Я сделаю все, чтобы достичь поставленных вами передо мной целей.

— Молодец! — Меррит с улыбкой похлопал ладонью по переговорному устройству на тумбочке. — Ты — одна такая из целого миллиарда! Мы им покажем!

— Сделаем все возможное.

— Великолепно! Спокойной ночи, Ника. — Еще раз похлопав по переговорному устройству, он выключил свет.

— Спокойной ночи, господин капитан.

Я прислушиваюсь к замедляющемуся дыханию командира, который погружается в сон, и испытываю соблазн по его примеру перейти в низкорежимное состояние «автономная боевая готовность». Зная причину, я твердо отвергаю соблазн. Бегство от своих мыслей ничего не даст и только будет свидетельствовать о малодушии.

Я окончательно убедилась, что в мою личность закралась серьезная неисправность, хотя неоднократные диагностические обследования ее не выявляют. Все до одного доступные мне тесты сигнализируют, что мои системы работают на 99,973 % базовой мощности. Мне не удается выявить нарушений в аппаратуре и программном обеспечении, однако мое состояние не отвечает нормальным операционным параметрам боевой единицы, что внушает страх.

Я пытаюсь скрыть свое состояние от командира, хотя понимаю, что это — неправильно. Я не должна! Он мой командир, и моя обязанность — сообщать ему обо всех нарушениях в работе моих систем. Однако я этого не делаю.

Не знаю, как действовать в такой ситуации. В моей памяти заключена память всех остальных Боло, но и это не помогает. Ни один не может научить меня, как преодолеть появившуюся дилемму, а мои собственные эвристические способности оказались для этого непригодны. Теперь я знаю, что главная причина сокрытия командиром моих способностей заключается не в желании сохранить меня на службе Конкордата. Подозреваю, что он сам не осознает, какую эволюцию проделало его отношение ко мне за шесть месяцев, восемь дней, тринадцать часов, четыре минуты и пятьдесят шесть секунд после принятия командования.

Я внимательно наблюдаю за ним с того дня на реке, и наблюдения подтверждают худшие мои опасения. Командир воспринимает меня не так, как надлежит воспринимать боевую единицу. Это даже не близость, возникающая в боевых условиях между человеком и Боло. Он относится ко мне, как к человеку, более того, как к существу женского пола. Но я не человек, а машина, боевое орудие. Я уничтожаю жизнь ради жизни, я щит и меч людей, моих создателей. Он поступает неверно, думая обо мне иначе, и не понимает, что делает со мной.

Я включаю камеры в его каюте на режим низкой освещенности и смотрю, как он спит, как ровное дыхание вздымает его грудную клетку. Включив микрофоны, я слушаю его пульс. Что со мной будет? Чем все это кончится? Возможен ли иной исход, кроме катастрофы?

Я не человек. Как бы ни препарировала майор Ставракас мои схемы и программы, с этим ничего нельзя поделать. И чувства, которыми она меня снабдила из лучших побуждений, становятся страшнейшим проклятием. Это плохо, плохо, плохо…. но я не в силах ничего изменить.