— Уверяю вас, дело обстоит именно так, — спокойно возразил Бэрлинг и указал на Брозлана. — Разве вам недостаточно доказательства?

Агент проследил взглядом за пальцем полковника и снова замолчал.

— То, о чем упоминал полковник Бэрлинг, реально, — сказал Брозлан. — Не надо обладать особым воображением, чтобы представить, какой хаос затопит цивилизацию. Вся суть жизни — какой мы ее представляем — может оказаться перевернутой с ног на голову.

— Совершенно верно, — согласился Бэрлинг. — Другой пример. Представим крупную промышленную или исследовательскую корпорацию… или любую организацию, если на то пошло. Зачем им тратить десятки тысяч на обучение различных специалистов, когда гораздо проще выбрать нескольких самых способных кандидатов, обучить их, а затем создать нужное число копий?

Он на секунду задумался и заговорил более низким, убедительным голосом:

— И подумайте еще вот над чем, Хэдли: код, управляющий процессом дупликации, можно передать из одной точки в другую самыми обычными средствами связи — по проводам, по радио, по лучу лазера… Следовательно, сканирующая оригинал машина и та ее часть, что воспроизводит аналог, вовсе не обязаны находиться рядом! Можно мгновенно переслать кого угодно и куда угодно! Это станет осуществлением старой научно-фантастической идеи, но с одним отличием — оригинал так и останется в точке передачи.

Заверяю вас, Хэдли, я не шучу. Забудем пока о проблемах экономики. Можете ли вы представить размеры социального, морального и административного хаоса, который наступит, если такого джинна выпустить на волю? Как можно сохранить рассудок в мире, где каждый человек существует в десятках экземпляров? Это не технический прогресс — это взрыв! — Он на несколько секунд смолк и посмотрел на агента словно не сомневаясь, что подобный поворот разговора спровоцируй новый протест. Однако агент лишь слабо покачал головой.

— Я марсианин, — сказал он. — Вы не сможете это остановить — будет в результате взрыв или нет. Человек всегда найдет ответы на вопросы. Это в его природе.

— О, можно подумать и об ответах, — охотно отозвался англичанин. — Возьмем для примера мгновенные перемещения, о которых я только что говорил. Вот вам идеальный способ послать кого-нибудь на Марс или в другое место… если бы не тот факт, что в результате мы получим двух одинаковых людей — одного здесь, а другого там. Ситуация еще больше усугубится, если человек решит вернуться тем же способом. Так почему бы попросту не устроить так, чтобы передатчик, сделав свое дело, еще и уничтожал оригинал? В конце концов, с точки зрения остальной Вселенной, результат будет выглядеть так, словно человек «перешел» с места на место, верно?

Неожиданный вопрос застал агента врасплох. Он беспомощно обвел взглядом комнату и пожал плечами:

— Возможно.

Полковник потер руки и едва заметно улыбнулся.

— Ага… Но ведь это будет самое настоящее убийство, Хэдли, — возразил он. — Наша юридическая и моральная системы такого просто не выдержат. Позвольте проиллюстрировать свой вывод, задав один вопрос. Допустим, я вам скажу, что мы собираемся переслать вас через подобную систему, и очень скоро вы выйдете из приемника, скажем, в Париже. Ну как, нравится вам подобная перспектива? Осчастливит ли вас такое путешествие? — Он понаблюдал за сменой выражения на лице агента. — М-м-м… нет… вряд ли. Тот факт, что некий индивидуум, который выглядит и мыслит, как вы, материализуется где-то в другом месте, не представляет для вас интереса. Ведь вы-то умрете. Вам претит мысль о том, что между вами и вашим аналогом не будет непрерывности, разве не так? И подобное решение проблемы кажется ошибочным, верно?

Агент вновь промолчал, но выражение его глаз оказалось красноречивее всяких слов. Бэрлинг удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Допустим, я приведу другой довод — нам надо лишь слегка ускорить некий естественный процесс, и тогда каждая молекула вашего тела будет со временем заменена на другую в ходе нормальной регенерации Клеток. В теле того Хэдли, который будет жить через шесть месяцев, не останется ни единой молекулы той персоны, что лежит сейчас передо Мной. Так с какой стати вам испытывать меньшее чувство непрерывности по отношению к вашему синтетическому аналогу, чем к «натуральному аналогу», каким вы станете через полгода? Логически разницы никакой. Оба процесса идентичны, только один из них протекает несколько дольше. — Полковник дал время обдумать свои слова и намекнул: все же что-то здесь не так. Мой аргумент вас не убедил. Правильно?

Наконец-то агент слабо кивнул.

— Хорошо, согласен, — отозвался он. — Так что же? К чему подводит этот разговор?

— Он подводит к более ясному пониманию того, какие ставки сделаны в этой игре. Мой аргумент не смог вас убедить потому, что в обществе, в котором вы выросли, не существует ничего, что могло хотя бы настроить вас на его восприятие. — Полковник на секунду отвлекся чтобы выглянуть в окно. — Сама эта идея абсолютно чужда идеалам, ценностям культуры, к которой вы принадлежите. Она противоречит вашему воспитанию, мотивам, психологии.

— Но когда-нибудь, возможно…

— Да, Хэдли, когда-нибудь… Но это уже другое дело. Как вы сами го-ворили, человек всегда находит ответы на вопросы. Быть может, когда-то подобные вещи будут восприниматься совершенно нормально — столь же естественно, как воспринимаются сегодня подстройка генетического кода эмбрионов или искусственно выращенные конечности. Быть может, мы заселим другую звездную систему, послав туда корабль с приемной аппаратурой и переслав информацию о нескольких тысячах оригиналов. Возможно, мы станем перемещать людей по всей планете с той же легкостью, с какой передаем сообщения по инфосети. Не исключено, что стандартной практикой станет хранение информационной копии каждого человека в банке данных, и никто из людей не будет больше утрачен безвозвратно.

Но не сегодня, Хэдли, и не при жизни нашего поколения. Господи, да лет пятьдесят уйдет только на выработку планов разумного использования подобных технологий. Нельзя же попросту выпустить их в мир безо всякой подготовки.

— Видите ли, это именно то, что намерена сделать Федерация, — добавил Брозлан, подавшись вперед. — В первый раз нам удалось уговорить их не пороть горячку, но теперь они даже не желают нас слушать Марс намерен отделиться и искать собственную судьбу. Они представляют себя кем-то вроде потенциальных богов, способных творить реальность усилием воли, и в каком-то смысле бессмертных. Ни одно из традиционных преимуществ Земли больше не имеет значения: ее военное превосходство, экономическая мощь, огромное население, изобилие ресурсов — все это ничего не значит. Марс вступит в новую эру, а Земля превратится в бледную и жалкую тень былого могущества.

— И вы, марсианин, не захотели этого? — потрясенно спросил агент.

Брозлан медленно покачал головой:

— К тому времени я стал старше. Я увидел будущее не с точки зрения Марса или Земли, а всего человечества. Я и мои коллеги решили, что если при помощи открытого нами нового знания человек возвысится до уровня полубога, то сделает это только объединенным в одну расу. Эта новая мощь не должна быть использована в таких целях, которые могут привести к войне. Поэтому мы приняли решение доставить это знание на Землю.

— И вы сбежали, — закончил за него агент. Он кивнул, словно показывая, что об остальном догадался сам. Брозлан перед ответом долго колебался.

— И да, и нет, — произнес он наконец. Агент взглянул на него с удивлением.

— К тому времени я был вынужден работать под постоянным наблюдением службы безопасности Федерации. Прямой побег был невозможен. Поэтому… — он набрал в грудь воздуха, — один Брозлан остался для прикрытия на Марсе, другой прилетел на Землю.

— Профессор создал аналог самого себя, — подтвердил Бэрлинг. — Два года назад один из них прибыл сюда, а другой остался. По каким-то своим причинам он так и не открыл нам, кто из них кто. Но другой Брозлан до сих пор работает на Марсе, а Федерация только через год узнала, что произошло.