— Извини, я пойду спать, — заявил Турецкий с самым наглым видом, чтобы, не дай бог, не пристыдили. — Если война — будить непременно.

Война по традиции началась перед рассветом. На автозаправке возле Лермуса в Австрии в половине пятого сонный, но бдительный владелец заподозрил в одном клиенте Розанова, чье изображение (вместе с Козиным) с вечера неоднократно передавалось по всем информационным программам. Розанов, если это был он, в машине находился один, но за минуту перед тем, как он остановился, в том же направлении по обычно пустынной в такое время трассе проследовал автомобиль. А ночной посетитель не только залил полный бак, но и приобрел две канистры бензина, что показалось владельцу весьма странным. Может, они специально едут на двух машинах, чтобы сбить полицию с толку?

От Лермуса на протяжении пятнадцати километров свернуть с шоссе некуда. Дежуривший на развилке неподалеку от Реутта полицейский патруль получил указание по возможности до подхода подкрепления в контакт с подозреваемыми не вступать, для чего немедленно организовать на дороге пробку. По счастливому стечению обстоятельств на стоянке поблизости находились десять большегрузных автофургонов.

Реддвей с Турецким и группой захвата в одну минуту погрузились в вертолет, хотя их шансы оказаться на месте раньше австрийских спецподразделений были минимальны. Но тут поступило новое сообщение: подозреваемых видели в ночном придорожном кафе в Стокаче, возле швейцарской границы.

— Останься, — сказал Реддвей Турецкому, — до Стокача час лету, если хочешь, отправляйся, но, возможно, их еще где-нибудь видели, поближе…

— Логично, — согласился Турецкий, спрыгнул на землю и пошел досыпать в кабинет Реддвея, в уже облюбованное кресло.

Реддвей оказался прав: сведения о том, что Козина и Розанова только что видели, посыпались как из рога изобилия. «Приятно, конечно, — ухмыльнулся Турецкий, — когда граждане от всей души желают помочь полиции, не то что у нас. Но все хорошо в меру, господа, а с этим у вас очевидные проблемы».

То, что они летят не напрасно, Реддвей со товарищи поняли километров за пятнадцать до Реутта. Зарево прямо по курсу они увидели, еще находясь над территорией Германии. «Вот же ж два Рембо хреновых», — возмутился Реддвей.

Ничего экстраординарного Козин с Розановым не совершили. Они успели достигнуть развилки на несколько минут раньше австрийских спецслужб и подорвали пятнадцатитонную автоцистерну-бензовоз. В спешке, не разобравшись, полицейские выгнали ее на середину дороги, имитируя крупную аварию. Под прикрытием дымовой завесы русские успели проскочить, причем патрульные не могли сказать толком, куда они свернули: на север или на юг. Австрийцы уже перекрыли оба направления. Из-за пожара на дороге образовался настоящий затор, и любопытные ночные водители, застрявшие практически в чистом поле на неопределенное время, таращились на необычное зрелище, норовя залезть в самый центр пожара. Какой-то обгоревший, прокопченный малый из дорожной полиции сорвал голос, отгоняя зевак от места происшествия.

— Облажались с цистерной, чего теперь надрываться. — Реддвей зло сплюнул. Кряхтя, плюхнулся на свое место в вертолете и посмотрел на компьютерную карту автодорог. — Летим на юг! Назад в Германию они не поедут. Хотя, как там говорил Турецкий: «От них, свиней, всего можно ждать…»

Список секретарша так и не подготовила, и Грязнов решил сходить во внутренюю тюрьму и еще раз осмотреть одиночку, в которой убили Гвоздя. Но на пороге его остановил звонок телефона, вернее, длинные настойчивые звонки. «Междугородка, — подумал Грязнов, — Сашка, наверно, соскучился».

— Смольный. Бонч-Бруевич у аппарата, — произнес он, слегка картавя.

— Все шутите, Вячеслав Иванович. — Это был отнюдь не Турецкий, хотя голос этот тоже был Грязнову знаком. Именно этот козел звонил ему уже дважды и предлагал умерить свой пыл и вообще поберечь здоровье — и свое, и Дениса.

Труп, которым их пытались шантажировать, до сих пор не всплыл. Гнусавый доброжелатель обещал Грязнову достать его из холодильника, как только действия Грязнова или его людей выйдут за рамки приличий, и обвинить Дениса в убийстве сотрудника ФСБ при исполнении.

Прямо по горячим следам Грязнов тогда облазал на четвереньках и обнюхал каждый миллиметр на месте происшествия. Кроме того, все было тщательно сфотографировано и даже снято на видео. Все без исключения гильзы собрали и квалифицировали по видам оружия. Все факты говорили о том, что Денис с Демидычем — оба с пистолетами — вступили в борьбу с двумя автоматчиками. Если бы дело не имело отношения к органам, Грязнов бы не сомневался: все в пределах самообороны. И все же ФСБ может повернуть дело по-своему, какими фактами располагают они, Грязнов не знал, но от них, свиней, выражаясь языком Турецкого, всего можно ждать.

Машину Дениса, которую угнал второй автоматчик, нашли на следующий день. Эти хамы даже не удосужились ее спрятать как следует. Но никаких отпечатков пальцев, волос, частиц ткани от куртки угонщика, только частицы песка на педали газа, но педаль мог испачкать и сам Денис или его напарник.

Эксперты колдовали над машиной три дня и наконец выдали свое заключение: на коже заднего сиденья обнаружены замытые пятна крови: B(III)Rh+, песок с педали газа содержит характерный набор микрочастиц, идентичный обнаруженному на месте убийства Ожегова.

Фактом присутствия выжившего фээсбэшника на месте убийства Ожегова Грязнов при желании тоже мог бы пошантажировать гнусавого собеседника, но он этого делать не торопился, не хотел раскрывать свои козыри преждевременно, тем самым давая шанс убийцам замести следы.

— Как вы себя чувствуете, как любимый племянник? Совесть его не мучит, кошмары не снятся? — продолжал доброжелатель.

— Не жаловался, — медленно отвечал Грязнов, затягивая разговор и пытаясь дать возможность своим людям выяснить, откуда звонят.

— Вы уже решили нравственную дилемму: что вам дороже — спокойная старость и благополучие родственников или какое-то никому не нужное расследование?

— Практически решил.

— И что вы выбираете?

— Это не телефонный разговор. Давайте встретимся и обсудим сложившуюся ситуацию. Думаю, к разумному компромиссу прийти можно всегда…

— Золотые слова! Давайте встретимся, только, разумеется, один на один, без всяких ваших фокусов, без аппаратуры и в месте, которое назову я сам. Согласны?

— Да.

— Перезвоню вам буквально через несколько минут. До свидания. — Он положил трубку.

Грязнов тут же перезвонил по внутреннему «перехватчикам»:

— Ну?

— Ясно только, что телефон мобильный, но засечь не удалось.

— Твою мать!

Доброжелатель перезвонил через час и назначил встречу в придорожном кафе на одиннадцатом километре Минского шоссе. Место он выбрал правильное: наверняка все вокруг просматривается, подмогу не скроешь, да и личность его неизвестна, пока сам не убедится, что все чисто, и не подойдет, вычислить его будет затруднительно. В крайнем случае скажет, что заехал случайно. Единственное, что может его выдать, — это голос, но, разговаривая по телефону, он мог элементарно зажимать пальцами нос.

Разумеется, ни на какие компромиссы Грязнов идти не собирался, но посмотреть на наглеца было любопытно. Чего он опасался, так это очередной ловушки: приедет, а там труп и из спины торчит его, Грязнова, кухонный нож с его же отпечатками пальцев.

Денис, которому Грязнов сказал о предстоящем свидании, увязался следом, никакие уговоры не помогли.

— Дядь Слава, я на дистанции пойду, по пеленгу, никто не догадается. Зато, если вдруг что, буду рядом и вовремя, — уламывал он Грязнова.

Пришлось согласиться.

Поехали гуськом: впереди Грязнов на своей раздолбанной «Ниве», метрах в трехстах сзади — Денис на «опеле» — его джип уже примелькался, и он взял машину одного из своих сотрудников. С Денисом — неизменный Демидыч.