— Вот сделали бы меня архитектором, уж я бы… — вздохнул Макобер.

— Тогда лучше уж я, — перебил мессарийца гном. — Ладно, совру что-нибудь. Как там она говорила: каждый архитектор получает свою часть города и придумывает, что из нее сделать? Вот пусть и даст мне кусок подальше. Остальные наверняка заартачатся тащиться на другой конец города, а я…

— А тебе нужно уединение? — предположил Макобер.

— Уединишься тут с вами, — проворчал Мэтт. — В общем, ждите. Рэппи, на место!

Судя по всему, гном и впрямь обладал неведомыми доселе талантами, — по крайней мере, Рыжая Молния спорить с ним не стала. Получив карту своего участка, Мэтт быстро вернулся к остальным, и талисса, постаравшись не привлекать внимания настоящих архитекторов, углубилась в лес.

Путь оказался неблизким. Минул полдень, а города так и не было видно.

Торрер шел первым — то и дело останавливаясь и поджидая своих друзей. На лице его отражалась мука птицы, вынужденной вприпрыжку скакать по земле, вместо того чтобы спокойно парить под облаками.

Друзья сочувствовали, но мало чем могли ему помочь. Разве что старались предупреждать Мэтта об особенно хитрых корягах, торопящихся припасть к его стопам. Так, по крайней мере, эльфу реже приходилось знакомиться с уникальными образцами гномьего фольклора.

И вдруг…

— Кто тут говорил про руины?

— Что? Ой!.. — Подняв голову, Мист уперлась взглядом в уходящие ввысь стены города.

Лес оборвался, отступил, почтительно отстал, задержавшись в нескольких шагах позади.

Город не спешил им навстречу. Он ждал — полный достоинства и осознания собственной красоты.

Золотистый камень стен. Кудрявая просека бульвара сразу от городских ворот. И в конце — стройное здание, рвущееся в небо всеми тремя куполами. Голубыми куполами.

Казалось, оно не стоит на земле, а тоже парит, танцует в воздухе. В нем была какая-то невыразимая легкость, полет, музыка — и Мист поняла, что готова преклонить колени перед зодчим, сотворившим это чудо.

— Интересно, от кого они здесь защищались, — задумчиво заметил Хагни. — Конница по такому лесу не пройдет — здесь и гном-то с трудом. А перебрасывать пешие легионы…

— Ну, это ты не прав, — с удовольствием ввязался в спор Макобер. — Ежели, к примеру, сначала пустить легион гномов, а потом по степи конницу…

— Все, нишкни, — оборвал его гном. — Мист, ты рассказывала красивую историю про то, как Нетерту сровняли с землей?

— Может, не всю? — неуверенно предположила чародейка, силясь отдышаться. Хорошо, что она в собственном теле — бабульке за эльфом точно было бы не угнаться.

— Вообще, идеально получается. — Бэх откинула со лба мокрую прядь волос. — Не хватает только герольдов с фанфарами — а так полное «добро пожаловать».

— Пожалуем? — Завидев городские стены, эльф несколько подрастерял свою уверенность.

— А куда мы денемся? — пожал плечами Хельг, направляясь к воротам.

Караулка оказалась пуста. Город, похоже, тоже.

Под надвратной башней талисса проходила медленно, осторожно, словно пробуя ногой воду перед тем, как целиком в нее окунуться. Они ожидали чего угодно: кипящей смолы, скрывающей лучников и стражников магической завесы, бургомистра, выходящего с ключами навстречу…

Однако Нетерта оставалась безлюдна и равнодушна. И только бульвар приглашал следовать за собой — просторный, как это бывает лишь в городах, возведенных по заранее продуманному плану. С выстроившимися по краям тополями, сливающимися с увитыми плющом стенами домов. Да и сами домики радовали глаз: с цветочными горшками под окнами, с выглядывающими из красной черепицы трубами. Разноцветные: белые с коричневыми прожилками досок, горчично-желтые, кремово-зеленые.

— Хельг, случилось что?

— Наверно, померещилось.

Должно быть, и правда померещилось.

Когда Тирис увез его в Шетах, они жили в точно таком же домишке: двухэтажном, со старой скрипучей лестницей и солнечным эркером, в котором никогда не закрывались окна. И можно было верить, что все беды остались по ту сторону гор, что Тирис, как настоящий эльф, вечен, — Хельгу тогда особенно не хватало надежности, прочности, ощущения, что близкие ему люди останутся рядом навсегда.

По утрам наставник сам поднимался к нему, присаживался на кровать…

— Хельг!

— Да, — задумчиво пробормотал страж. — Иду.

— Как сонные мухи, — неодобрительно буркнул гном.

— Слушайте, — оживился Макобер, — ведь весь город, совсем как игрушечный. А представляете, как должно быть красиво, если смотреть на него сверху: потихоньку в каждом доме зажигаются огни, и когда на Нетерту спускается ночь…

И наступила ночь. Внезапно, без предупреждения, точно на город набросили гигантское черное покрывало. А окна вытянувшихся вдоль бульвара домов засияли мягким и теплым светом.

«Как в сказке», — восхищенно подумала чародейка.

Альдомирское подземелье «для приватных бесед» ничем не напоминало тесную аскетичную камеру в Трумарите.

Разве что отсутствием окон и тяжелой дверью, деликатно прикрытой портьерой из дорогого месхенского бархата. В остальном же оно могло соперничать с любимым голубым салоном для малых приемов во дворце Ее Величества, до которого, кстати, отсюда было рукой подать. Ковер — разумеется, антронский ковер — возлежал на полу столь величественно, точно делал ему великое одолжение; расставленные тут и там пуфы и несколько низких кушеток вдоль стен навевали мысли об одалисках покойного короля — да приголубь Айригаль его душу, да воздай ей по заслугам. Интерьер дополняли покрытая благородной пылью монастырских погребов бутылка вина и пара кубков на яшмовом овальном столике.

Впрочем, люди, находившиеся сейчас в комнате, были далеки от фривольных мыслей об одалисках.

Примостившись прямо на ковре в углу у портьеры и скрестив ноги по старому антронскому обычаю, строчил по табличкам писец, чей цвет лица составлял достойную пару воску, по которому бегало его стило. Лентал тягой к завязыванию ног узлом не страдал, а посему устроился на кушетке, обитой золотой парчой. Прелат сидел, опершись спиной о стену и положив ногу на ногу. Время от времени он теребил отросшую за неделю бородку, которая уже начинала изрядно курчавиться.

Рядом с ним, так близко, как позволяли приличия, расположилась обворожительная девушка с короткими темными локонами, убранными под невесомую сеточку с проблесками мелких рубинов. Ее бордовое платье с высоким лифом и зауженной талией более уместно выглядело бы при дворе, нежели на допросе, но оно настолько соответствовало духу салона, что Лентал мысленно поаплодировал неведомому автору этой мизансцены. И решил подождать, что последует дальше.

Откровенно говоря, ничего другого ему и не оставалось. Как он подозревал, они находились глубоко под храмом Орробы, где ни один другой бог не увидел бы и не услышал бы своего жреца.

— Если мессир не хочет называть свой ранг, это его право, — соблазнительно улыбнулась девушка, представившаяся как Полина. — Но я хотела бы заметить, что теперь это не имеет ровным счетом никакого значения.

Выверенные учтивые обороты наводили прелата на мысль о том, что Полина и в самом деле нередко бывает при дворе. Куртизанка, фрейлина, знатная дама? Не исключено. Но в любом случае она занимает значительный пост в лангере Орробы.

«Кобра». Обаятельная, готовая к укусу.

Лентал молча пригубил терпкое, хотя, пожалуй, излишне теплое маркусское.

— Мессир наверняка понимает, что выйти отсюда живым ему удастся лишь при крайне благоприятном стечении обстоятельств. Например, если мы убедимся, что он искренне хочет нам помочь.

— А в противном случае? — поинтересовался прелат.

— В противном случае мы будем счастливы предложить мессиру наше гостеприимство, которое, поверьте, не знает ни пределов, ни границ.

Вот так, значит. Без угроз, без применения силы. Вежливый равнодушный выбор. Либо он рассказывает им все, что знает, либо…