Эльфов же учит жизнь. Бэх верит в справедливость — и старается всех обратить в свою веру. Мак мало задумывается о том, что скажут про него окружающие, и тоже… учится. Пока — учится, но когда-нибудь и он осознает, что уже вырос и обратно ему не вернуться. А Мэтт… В его душе что-то хрустнуло много лет назад, в те дни, о которых он почти не рассказывает. Но он смог забыть, заставил себя забыть, потому что, если жить одной только памятью, можно сойти с ума. И теперь ему предстоит взрослеть заново, как в первый раз…
— Вот что, господа весельчаки, — наконец нарушил молчание Макобер, — с таким настроением лучше сразу пойти — и сдаться.
— Кому? — не поняла Бэх.
— Да кому угодно! Закопать друг друга на кладбище, а на могилках написать: «Снисходительным — с любовью!» Забуриться в первый попавшийся храм Орробы и поинтересоваться, где тут ее лангер.
— Что мы, по-твоему, прыгать на одной ножке должны? — осадила мессарийца жрица. — По крайней мере троим я бы прописала на сегодня полный покой.
— А можно к ним присоединиться? — робко поинтересовалась Мист.
— Вы — одна из трех, — успокоила чародейку Бэх.
— А остальным? — широко ухмыльнулся Хельг.
— Полное беспокойство от тех самых троих, — съязвил Макобер. — Покой, конечно, дело хорошее. Особенно вечный. Ладно, надумаете послушать, что я тут разузнал, пишите.
— А ты что-то разузнал? — вяло поинтересовался Торрер.
— Надумали? — оживился мессариец. — Ладно, так уж и быть. Первым делом я перебутырил их седельные сумки.
— Мы же еще вчера решили оставить их хозяину! — упрекнул Макобера эльф.
— Э, нет! Мы что обещали оставить? Седельные сумки! Так пусть забирает, жалко, что ли.
— То есть теперь там пусто? — рассмеялась жрица.
— Ну, не совсем, — признал мессариец. — Что я ему, враг, что ли? Но кое-что я действительно оттуда позаимствовал. Например, вот это.
И он протянул Бэх висящую на шнурке печать с оттиснутым на ней листком Ашшарат.
— Любопытно… — Бэх вгляделась в колечко букв на обратной стороне печати. — И надо сказать, красиво…
— Таких печатей там — семь штук, — добавил Макобер.
— Что естественно… И понятно, почему Тигр не насторожился. Знаете, что это? Такие свитки широко продаются в храмах Зеленой Девы. И воспользоваться ими может кто угодно. Если малыш капризничает, не спит, а мамаша валится с ног, она не то что несколько талеров — полжизни отдаст, лишь бы ребенок угомонился.
— Правда? Я не про младенца, конечно, — уточнила Мист. — Неужели жрецы Зеленой Девы торгуют свитками, которые столь просто обратить во вред?
— Во вред что угодно обратить можно. Как раз наоборот: здесь можно быть уверенным, что не нанесешь малышу никакого вреда, сон его будет крепким и приятным. К тому же надо обязательно назвать его имя. А если кому требуется сонное зелье, его у любой травницы можно и подешевле купить.
«Красиво, — мысленно согласился Макобер. — Но почему же тогда проснулся я?!»
— Значит, защититься нам от них не суждено? — проворчал Мэтт.
— Мэтти! — обрадовался Макобер. — Я так и знал, что только разговоры о сне способны поднять тебя из могилы! Думаю, что суждено — когда мы их получше узнаем.
— И каждая новая попытка нас убить будет добавлять знаний в нашу копилку, — стараясь не расхохотаться, поддержала мессарийца Мист.
— Утешает, — буркнул гном. — И подозреваю, это не все, чем Мак хотел нас порадовать.
— Не все, о прозорливейший из гномов! — подтвердил мессариец.
— Не сказал бы, что это комплимент, — не меняя выражения лица, заметил Хагни.
«Я будь не я, если он нас сейчас не расшевелит, — мысленно одобрил мессарийца жрец. — Вот кого с удовольствием увидел бы на своих похоронах!»
— И не говори, — разрешил Хагни Мэтт. — Так что там еще было?
— Там — ничего. Но я прогулялся по пепелищу. Сгорело, надо сказать, на славу. Убийцы по-этренски меня тоже впечатлили: с хрустящей корочкой…
— Макобер! — простонала старушка, рванувшись к выходу из шатра.
— Зря ты это, — осудил мессарийца Торрер.
— Зря, — покаялся тот. — Но не нарочно. Бэх, можно тебя попросить?..
— Можно. — Осуждающе посмотрев на Макобера, Бэх вышла вслед за чародейкой.
— В общем, медальон с летучей мышью я нашел, — сообщил мессариец. — Трогать не стал. Но это он, без сомнений.
— Значит, все-таки лангер? — Видно было, как эльфу это не нравится.
— Макобер же слышал, как они говорили про Снисходительных, — напомнил Хагни.
— Ну, не то чтобы слышал… — замялся мессариец.
— Вариантов много, — спас его Хельг. — Лангер, Снисходительные, зарвавшаяся проезжая банда. Если один из них служит Орробе, это еще ни о чем не говорит.
— Хотелось бы верить, — раздался голос от входа в шатер. Даже опираясь на руку жрицы, чародейка едва стояла на ногах.
— Простите, — повинился Макобер. — Я не хотел.
— Я тоже, — слабо улыбнулась старушка. — Бывает.
— Бэх, а Снисходительным могут служить жрецы? — полюбопытствовал Торрер.
— Знать бы. — Девушка потерла лоб. — Наши — едва ли, а вот Орробы…
Она помогла чародейке усесться на кровати и нерешительно проговорила:
— Надо бы, конечно, до утра передохнуть. И я сама на этом настаивала. Но что-то мне разонравился наш тихий постоялый двор.
— Да ладно, — махнул рукой Макобер. — Двор как двор. В «Дельфине» вон нас даже отравить хотели — и ничего, спали как миленькие…
Вспомнив о том, что именно той ночью их чуть было не вырезали Снисходительные, мессариец предпочел не продолжать.
— После того как нас едва не поджарили, название «Свиной бок» и мне стало нравиться существенно меньше, — поддержал Бэх гном. — Давайте выбираться отсюда. Если, конечно, все в силах идти.
— Постараемся. — Бледность с лица чародейки постепенно уходила. — Потихоньку, но постараемся.
— Кто знает, сколько нам еще до Майонты? — скептически оглядел старушку гном. Не очень-то они, конечно, и торопятся, но такими темпами…
— Дней пять, — прикинул Хельг.
— Эх, ну что у нас за чародейка, — посетовал Мэтт, почесывая разлегшуюся у него на коленях Рэппи. — Нет, чтобы махнуть волшебной палочкой, раз — и на месте.
— Не выйдет, — серьезно откликнулся Торрер. — Что с палочкой, что без палочки. Знаешь знаменитую аксиому Хуррна? «Точность перемещения в пространстве прямо пропорциональна представлениям мага о месте назначения». Иными словами, раз Мист в Майонте не была, жахнулись бы о какую-нибудь крышу, и все. А то и вовсе внутри дерева оказались бы.
— Рискнем? — загорелся Макобер, любуясь округлившимися от удивления глазами чародейки.
— Вечно ты не дослушаешь! Я хотел сказать…
— Откуда?! — только и смогла произнести Мист.
— А вы незнакомы со знаменитым жизнеописанием Хуррна? — Эльф наслаждался произведенным эффектом. — Не все же, знаете, одними только королями Нельдами зачитываются. — Он со значением посмотрел на гнома. — В общем, придется тебе, гномище, топать пешком. И в любом случае, мне кажется, нам стоит держаться подальше от дороги: в лесу больше шансов затеряться.
— В лесу?! — переспросил Мэтт с таким выражением, точно ему предложили войти в озеро раскаленной лавы. — Ты забыл, что я по лесу не то что от Снисходительных, от Престарелых не убегу.
— Мэтти, вечно тебе все не так, — устыдил его Макобер. — Здесь ночевать не хочешь, по лесу идти не можешь…
— Стоит нашему Мэттику войти в лес, — пояснил эльф наблюдавшему за перепалкой Хельгу, — как корни из-под земли так и норовят кинуться ему под ноги. Шагу ступить не в силах, чтобы…
— Это я не в силах?! — оскорбился Мэтт. — Да я там раньше вас буду!
И гном бодро потопал к выходу, провожаемый изумленным возгласом Торрера:
— Где это, хотел бы я знать, он будет раньше нас?
— Торрер что, всерьез интересуется магией? — Мист наклонилась к самому уху Бэх. — Никогда не встречала эльфов, знающих аксиому Хуррна.
— Это их Айвен заразил, — улыбнулась девушка. — Мэтт, тот и вовсе от него не отходил. Хотя интересующийся магией гном — это еще смешнее, чем эльф. А Торрер… Он как большой ребенок. Его привлекает все красивое, волшебное, зрелищное.
