— И мео верят этим бредням?

— Суеверных людей обмануть не так уж трудно. Ну, а вслед за визитом духа-опекуна начинается вербовка мужчин, главным образом молодежи, в ряды «специальных сил». Их потом обучают американские инструкторы, готовящие из темных людей кадры диверсантов и убийц…

Снова воцаряется молчание. Я машинально листаю странички блокнота. Еще будучи в Южном Вьетнаме, я слышала сообщения о маневрах и приемах врага, пытающегося проникнуть в освобожденные зоны, чтобы разными способами вести подрывную работу среди населения. Подобные махинации американских «спецов» по «психологической войне» — посланцев Пентагона — мне известны по моим прежним поездкам в Южный Вьетнам. Там «советники» из США, одетые в штатское, тоже играли роль щедрых «доброжелателей». Они привозили в южновьетнамские деревни и раздавали жителям различные «подарки» — рис и соль, ткани и одежду, консервы и… косметику! Мне известны даже имена некоторых таких «советников»: Дэвид Наттл, офицер армии США, Джеймс Корделл, капитан разведки. Оба они на некоторое время поселились в деревне и жили среди местных жителей, занимаясь мнимой филантропической деятельностью, а в действительности — шпионажем. Различными были и «подарки», которыми американцы пытались подкупить горцев Южного Вьетнама, — от трактора, который подарила одному селению жена бывшего министра в правительстве Нго Динь Дьема, и до статуи божьей матери, которую привезли американские «миссионеры» якобы в качестве дара земляков, проживающих в США.

— Враг постоянно усиливает «специальную войну», модернизируя все ее области… — возвращается Сисана к прерванному разговору. — Почему? Стратегическое положение Лаоса давно привлекает внимание США. Американцы стремятся превратить нашу страну в свою военную базу, чтобы с ее помощью подавить революционное и национально-освободительное движение народов Индокитая. Этим целям служит не только СЕАТО, по также ряд союзов и договоров между вьентьянскими реакционерами и американскими сателлитами: сайгонским режимом в Южном Вьетнаме, военной кликой Пак Чжон Хи в Южной Корее, режимом на Тайване. Особое значение имеет военный союз, некая ось: Вьентьян — Бангкок — Сайгон… Атакуя освобожденные зоны, враг пытается терроризировать население, заставить его бежать в районы, контролируемые Вьентьяном и американцами: там-де спокойнее. С августа шестьдесят четвертого года США начали массированные бомбежки наших зон и продолжают их до сих пор. Они вводят в действие все новые и новые виды оружия массового уничтожения, новые типы самолетов и «усовершенствованные» бомбы. Чтобы облегчить своим войскам боевые действия, американцы строят в Южном Вьетнаме, Центральном Лаосе и Таиланде новые казармы, взлетные полосы и склады боеприпасов, расширяют сеть аэродромов и стратегических дорог. В Таиланде появились новые крупные базы США. Может быть, вы что-нибудь слышали о базе в Корате?

Мы с Богданом утвердительно киваем в ответ.

— Не очень давно на ней появились большие склады боеприпасов, которые могут обеспечить нужды сразу двух дивизий. Из Кората в Удон, — Сисана показывает нам точку на карте, — проложен нефтепровод. В Оутафо, на юге Таиланда, построен аэродром, который может принимать и отправлять тяжелые бомбардировщики Б-52. Сто боевых самолетов Т-28 находятся в «готовности номер один» на аэродроме Кхон Кхен в Центральном Таиланде, всего в семидесяти километрах от границы Лаоса… С весны шестьдесят шестого года бомбежки резко усилились. Самолеты врага стартуют с таких баз в Таиланде, как Корат, Паксе, Сено, с баз в Южном Вьетнаме, во Вьентьяне и даже в Луангпрабанге. В шестьдесят шестом году среднее число самолетовылетов составило от тысячи пятисот до двух тысяч в месяц. С апреля шестьдесят шестого по апрель шестьдесят седьмого года «летающие крепости» Б-52 тридцать семь раз бомбили освобожденные зоны. Со второй половины шестьдесят седьмого до второй половины следующего года самолеты типа С-123 более ста раз распыляли ядохимикаты над территорией освобожденных зон. В этих злодейских операциях участвовало семьдесят вражеских машин…

— Можете перечислить местности?

— Вам трудно будет запомнить названия деревень, подвергавшихся особенно жестоким бомбежкам: их много, всех даже не перечислишь. Но все же запишите хотя бы одно: На Хао, между Себоном и Мафихом, вблизи известной дороги номер девять… Есть деревни, вокруг которых в радиусе десяти километров не осталось и следа какого-либо жилья, не уцелело ни одного дерева, не сохранилось хотя бы клочка поля — все выжжено напалмом, разрушено бомбами, отравлено ядохимикатами. Ведь у нас, как и во Вьетнаме, американцы используют десятки различных бомб — осколочных и шариковых, фосфорных и напалмовых, фугасных и замедленного действия. Вдоль Меконга, вблизи границы Камбоджи, есть полоса шириной в двадцать километров, где погибли все деревья, пораженные страшным американским ядом. От некоторых ядов болеют и умирают люди. У многих беременных женщин наступают преждевременные роды, причем младенцы почти всегда оказываются мертвыми…

— Это страшно… — невольно шепчу я.

— Да, страшно! К тому же поражает цинизм американцев: они вопят на весь мир, что бомбят только военные объекты, но вы сами увидите, что является жертвой их воздушных налетов — школы и больницы, базары и рынки, рисовые поля и хижины бедняков… Поначалу им казалось, что они достигли цели: население перепугано и дезориентировано, оно массами уходит в горы и джунгли. Наверное, по пути сюда вы видели заброшенные рисовые плантации. На них буйно растут сорняки, так как некому выращивать рис. Но теперь возникают новые рисовые поля — на каменистых склонах и на лесных полянах, хотя там очень трудно создать сеть оросительных каналов. И все же мы создаем их, учим людей обрабатывать землю в труднейших военных условиях, пользоваться искусственными удобрениями и вести в некоторых местах глубокую вспашку… Идет борьба за сбор второго урожая в году. В деревнях, куда вы поедете, вам подробно расскажут о наших трудностях и успехах. Вы не раз увидите транспорты с рисом для вооруженных сил Освобождения. Вам расскажут о сети общего снабжения, которая через сельские магазины обеспечивает население не только освобожденных зон, но и далеких поселков в глубине джунглей…

— Расскажите нам, если это можно, как обстоит дело со снабжением армии Патет Лао и кадров Нео Лао Хаксат, — прошу я.

— У нас кадровые работники и бойцы сил Освобождения не получают никакого жалованья. Всем выдают только паек — рис, соль и другие продукты питания, а также некоторые товары, необходимые для жизни и работы. Кроме того, нам полагается небольшая сумма в кипах — на «карманные» расходы. Все мы, от руководителей Нео Лао Хаксат и до самых молодых работников, обязаны выращивать овощи, а в меру возможностей и рис, чтобы постоянно пополнять наши ресурсы. Самообеспечение помогает нам справляться с трудностями, если доставка продовольствия почему-либо задерживается или срывается.

Да, это мне знакомо. Такие же вопросы я задавала несколько лет назад членам ЦК НФОЮВ, когда была на Юге. И ответ был примерно такой же, как и теперь, в Лаосе.

— Я знаю, что вас интересуют и военные дела, — обращается ко мне Сисана Сисан, — Но будет лучше, если об этом вам расскажут в армии, а не здесь… На сегодня, пожалуй, довольно. Вы, наверное, устали?

— Прежде всего уточним: больше устали вы! — парирую я. — И все же еще одна просьба: расскажите нам что-нибудь о себе, о ваших личных испытаниях за время пребывания в Движении сопротивления. О самых больших трудностях и наиболее опасных моментах, пережитых вами, поскольку вы давно участвуете в освободительной борьбе.

Сисана Сисан сначала сопротивляется. Упрямо, твердит, что в его биографии нет ничего примечательного, интересного и героического. Мы с Богданом наседаем на него. В конце концов он сдается.