Мы вылетали через шлюзы наружу и были уже, как мне казалось, на безопасном расстоянии, когда внизу раздался оглушительный грохот. Взрывная волна настигла нас, катер сильно тряхнуло. Огромный столб ревущего огня взметнулся вверх, обдав корпус летательного аппарата языками пламени и заставив нас вжаться в сиденья.

Кто бы мог подумать, что два таких маленьких шара наделают столько шороху! Эти бомбы оказались чертовски мощными для своего размера. Не приходилось сомневаться, что внутри ангара не осталось ни одного живого существа. Находившиеся в нем и в прилегающих тоннелях чужаки хорошенько поджарились.

Катер набирал скорость. Но если мы надеялись, что вырвались, наконец, на свободу и опасность миновала, то серьезно ошиблись. Многое я повидал во время войны, но то, что творилось в небе сейчас, походило на конец света, и иначе это никак нельзя было назвать. Мы попали в настоящий ад!

Землю, насколько хватало глаз, застилали плотные черные клубы дыма, поднимавшиеся от горящих строений разрушенного города. А небо, казавшееся снизу через шлюзы ангара голубым, на самом деле таковым не было. Его испещряли всполохи разорвавшихся снарядов и дымные следы трассеров. Страшное, исполосованное войной небо.

Несколько сотен летательных аппаратов, некоторые побольше, другие поменьше, на невероятных скоростях рассекали воздух. Боевые катера людей сражались с летательными аппаратами чужаков, выглядевшими столь же омерзительно, как и их хозяева. Окрашенные в ядовито-зеленые тона, они походили на панцири крабов, испещренные гнилостными водянистыми волдырями и иглами. Для чего служили «волдыри», понять сразу было невозможно, тогда как «иглы» являлись орудиями, изрыгающими смертоносный огонь.

Едва мы очутились в гуще боя, Советник отстегнул ремни безопасности, поднялся с кресла, встал рядом с пилотом и, упершись ладонями в панель, громко пробасил:

— Внимание! Всем командирам эскадрилий! Говорит Советник Броуди! Всем боевым кораблям прикрывать отход катера номер «04-56-2»! Позывной — «Тайпэй»!

Десятки катеров тут же образовали между нами и чужаками защитную линию, бой разгорелся с новой силой. Тяжело вздохнув, Броуди вернулся на свое место.

Судя по характеру схватки, чужаки, бесспорно, побеждали. Они превосходили наших пилотов и количеством, и умением. Даже неопытного взгляда хватило бы, чтобы понять, что в массе своей вражеские пилоты действовали быстрее и лучше маневрировали. Чужаки дрались слаженно, работая звеньями по четыре машины. Они нападали на наши катера и расстреливали их сразу либо, если наш пилот оказывался опытным, загоняли его, ожидая, пока человек совершит какую-нибудь ошибку, и уже потом добивали. Мы с Вольфгангом изумленно переглянулись. То, что мы видели, походило на настоящую бойню. Печально было смотреть, что враг, успешно нападающий на земле, главенствует и в небе. Редко, когда нашим летчикам удавалось подбить противника, но они делали все от них зависящее, чтобы мы смогли вырваться из битвы и скрыться.

Кроме многочисленных «крабов», как я их прозвал про себя, высоко над облаками, чуть в стороне от боевых действий, застыл огромный летающий аппарат чужаков, из чрева которого на смену подбитым «крабам» периодически вылетали новые. Заметив наши с Вольфгангом взгляды. Советник с горечью в голосе пояснил:

— Их базовый корабль. Нам только раз удалось подбить такой.

— Смогли осмотреть? — поинтересовался немец.

— Да, — кивнул Броуди. — Внутри в несколько ярусов палубы для сотен катеров, склады, ремонтные мастерские. Подобраться к ним практически невозможно, настоящие крепости.

И действительно, вокруг базового корабля постоянно вилось несколько эскадрилий «крабов». Они не отвлекались на бой, в их задачу явно входила только защита летающей крепости.

— Почему наши летчики работают двойками? — решил я задать вопрос, видя, что звенья в таком числе не могут противостоять четверкам чужаков.

— Нам не хватает машин и бойцов, — нахмурился Советник. — Мы не были готовы к войне, тем более к такой масштабной… — Он вдруг в сердцах ударил себя кулаком по бедру: — Да ни к какой войне мы не были готовы!

Пилот нашего катера тем временем ловко маневрировал между другими аппаратами, уводя машину подальше от воздушных боев, и пока ему это удавалось. Тем более что несколько десятков катеров обогнули скопление вражеских «крабов» и ровным строем устремились к базовому кораблю чужаков. Их самоубийственная атака служила только одной цели — отвлечь от нас силы противника, сделать наше бегство незаметным для врага. И правда, кто обратит внимание на одинокий, ничем не примечательный катерок?!

Небо возле базового корабля чужаков озарилось всполохами огня, яростная схватка переместилась ближе к нему. Нескольким катерам удалось прорвать охранение и тараном ударить в одну точку на поверхности вражеской базы. В месте попадания на корпусе базы образовалась рваная дыра, из нее повалил шлейф дыма. Серьезного урона вражескому кораблю это не причинило, но дерзкий налет отвлек на себя скопища «крабов». Все они вернулись поближе к базе, чтобы уничтожить или отогнать штурмующие его катера людей.

Нам же отчаянный маневр самоотверженных летчиков дал возможность выйти из боя.

— Если нам удастся достичь океана, — нарушил затянувшееся молчание Броуди, — лететь будет гораздо безопаснее. Чужаков там нет.

— Океана? — одновременно переспросили мы с немцем. Оба ведь слышали, как Советник приказал пилоту лететь ко «второй российской зоне», и теперь терялись в догадках, что же за океан нам предстоит пересечь. Мы не представляли, где находимся, но полагали, что недалеко от мест наших боев, и никак не могли предположить, что попали «за океан».

— Мы в Мексике, — пояснил Советник. — Так уж получилось, что профессор Левин незадолго до нашествия инопланетян прибыл сюда читать курс лекций в одном из университетов. Поэтому, когда началась война с чужаками, ему пришлось продолжить эксперименты по перемещению во времени не у себя в России, а здесь.

— В принципе разницы большой нет, — вступил в разговор Левин. — У нас давно не существует границ, мир стал единым, и государства чисто номинальны. Но необходимое для дальнейшей работы оборудование есть только в российском Уральском центре. Времени у нас нет, нужно срочно начинать процесс. Да и здешняя база, как вы успели заметить, только что уничтожена инопланетянами.

— Война идет всего три недели, — продолжил Советник, — а чужаки уже захватили все наши планеты-колонии и опустошили Землю. Осталось всего несколько очагов сопротивления. Два из них находятся в России.

— Да посмотрите сами, — Левин указал на боковой экран, на котором видно было, что творится внизу. — И этот ужас повсюду.

Мы подлетали к разрушенному городу, полностью объятому пламенем пожарищ. Большинство домов превратилось в горы обломков, лишь высокие шпили нескольких уцелевших небоскребов торчали ввысь, напоминая о былом величии города. Наверняка когда-то он был красив и статен, но сейчас производил страшное впечатление. Все разрушенные города выглядят одинаково, успел я их повидать множество.

— Что это за город? — поинтересовался Вольфганг.

— Мехико, — устало ответил Советник. — Большинство мест, где раньше жили люди, теперь выглядят так же. Это пострашнее Третьей мировой.

— Третья мировая?! — снова в один голос воскликнули мы с немцем.

— Была, но давно, — отмахнулся Советник. — А то, что происходит сейчас, — настоящий конец света. Армагеддон.

— О господи! — вдруг воскликнул профессор Левин, спохватившись. — Старый дурак! Как я мог забыть?!

Броуди и Айра уставились на него.

— В этой кутерьме совсем забыл сведения передать! — тяжело выдохнул профессор, торопливо доставая из кармана небольшой, похожий на фишку для игры в шашки предмет.

Броуди нахмурился, покачал головой:

— Не только твоя вина, Олег. Я должен был напомнить, но слишком переволновался во время бегства. Признаться, даже надежду потерял, что вырвемся.