Я сел, чувствуя, как горят мои щеки. Советник и Левин глядели на меня одобрительно, а Волков чуть заметно кивнул. Наверное, я нашел нужные слова. Вольфганг улыбнулся, протянул мне руку. И я ее пожал. В зале царила тишина, люди пытались осмыслить сказанное.

Броуди снова взял слово:

— Вы, наверное, гадаете, что это за твари такие? Почему они оккупировали нашу Землю? На второй вопрос у нас пока нет ответа, а вот что они из себя представляют, мы вам сейчас покажем.

Он отошел чуть в сторону и сделал приглашающий жест стоявшему неподалеку гвардейцу. Экран позади трибуны поднялся вверх, открывая широкий проход. В зал выехал большой куб из темного стекла, в котором легко мог поместиться взрослый человек. Сопровождали его двое вооруженных солдат.

«Новоприбывшие» следили за происходящим, затаив дыхание. Куб остановился посреди зала, темные стенки его постепенно светлели. Казалось, внутри куба мечется какой-то зверь. Когда куб стал совсем прозрачным, по залу пронеслись изумленные возгласы, многие вскочили со своих мест.

За толстым стеклом находился чужак. Заметив людей, он одновременно моргнул всеми четырьмя глазами и пронзительно зашипел. Шерсть на вытянутой морде ощетинилась, пасть хищно раскрылась, обнажая ряды острых зубов. Он кинулся на стоявшего рядом гвардейца, но толстое стекло выдержало. Монстр со всего маху налетел на него и, ударившись, с визгом отпрянул, полосуя по воздуху стальными когтями.

Чужак не оставлял попыток выбраться из стеклянной тюрьмы. Он снова прыжком ринулся вперед, принялся изо всех сил колотить по стенке, царапать ее стальными когтями. По залу раздавался глухой стук. Стекло было таким прочным, что на нем даже следов не оставалось, только брызги слюны чудовища.

Гвардейцы спокойно стояли рядом, не обращая ни малейшего внимания на беснующегося инопланетянина.

— Что это за тварь?! — раздались возгласы. — Сатанинское отродье!

— Это, — будничным тоном произнес Командор, — типичный представитель инопланетной расы, которая намеревается истребить людей.

Монстр лютовал в колбе, с завидным упрямством бился об стекло, которое легко выдерживало натиск, лишь запачкалось кровью из его рассеченной морды. Без доспехов он выглядел еще отвратительнее. Весь покрытый жесткой бурой щетиной, он прыгал на коротких ногах и неестественно выгибал спину. Чужак постоянно скалил ряды игольчатых зубов, пытаясь вгрызться в стекло, неистово выл и шипел.

— Как видите, — Командор Волков указал на мечущуюся в стеклянном кубе тварь, — они начисто лишены желания вести с нами дипломатические беседы. Откуда в них такая ненависть к нам и где их родная планета, мы не знаем. Зато нам известно точно — они безжалостны и не успокоятся, пока не изведут на Земле все живое.

Слова Командора и наглядная агитация возымели должное действие. Среди «новоприбывших» стали раздаваться призывы сейчас же отправиться в бой с мерзкими тварями. Броуди сделал знак гвардейцу, и стекло снова стало темнеть, погружая чужака во мрак. Мне показалось, что внутрь куба стал клубами поступать газ. В любом случае через несколько секунд тварь затихла.

— Довожу до вашего сведения, — подытожил Волков, — что пока Земля сражается. У нас осталось несколько очагов сопротивления на разных континентах. Но до вчерашнего дня чужаки брали верх над нами, уничтожая наши базы одну за другой. Только вчера они испепелили две базы в Мексике и одну на севере Африки. Мы несем тяжелейшие потери в людской силе и технике. Теперь вся надежда на таких, как вы. Благодаря современным технологиям и гению профессора Олега Левина на оставшихся базах тоже будут готовить пополнение за счет солдат прошлого. Пока методика профессора Левина позволяет «принимать новобранцев» только из 1943 года, так что, возможно, вы встретите здесь своих однополчан и знакомцев. Еще раз повторю, что нам нужно не «пушечное мясо», а бойцы, умеющие воевать. Среди нас таковых, к величайшему сожалению, совсем нет. Три недели, которые воюют с инопланетянами наши гвардейцы, слишком малый срок для выработки у них необходимых навыков. Только храбрости и самоотречения недостаточно для успешного сопротивления. Выполните свой долг, солдаты! От вас сегодня зависит, останется на нашей родной планете место для человека или нет. У меня все.

— На этом мы заканчиваем, — объявил Советник. — Вопросы, а я понимаю, у вас их масса, вы сможете задать вашим инструкторам после того, как вас разделят на группы по военным специальностям. С этого момента вы являетесь военнообязанными и поступаете в распоряжение Военного Департамента Земли. Удачи!

Как и следовало ожидать, мы с Вольфгангом попали в одну группу. Судя по словам нашего инструктора, из нас должны были сделать высококлассных пилотов современных боевых кораблей. Мы не возражали.

Последующие две недели были суровым испытанием на прочность. Мы, наверное, не сдюжили бы такого бешеного ритма, но нам постоянно давали стимулирующие витамины, после принятия которых поднималось настроение, улучшалась мозговая деятельность и физическое самочувствие. По словам Вольфа, их в Люфтваффе тоже пичкали чем-то подобным, называемым «первитином», и ощущения после его приема были схожи. Он входил в «боевой рацион» летчиков и танкистов. Наш инструктор, услышав об этом, сказал, что первитин был наркотиком-психостимулятором, а современные препараты изготовлены по другому принципу и не несут вреда здоровью. Вольф возмутился, начал доказывать, что с наркотиками в германской армии было строго, за употребление опиума или кокаина в штрафбат можно было угодить. Напирал, что кофе на организм действует хуже, и даже конфеты «Танковый шоколад» с начинкой из первитина выпускали для свободной продажи, врачи их детям рекомендовали, чтобы те учились лучше. Инструктор только посмеялся. Оказалось, что Министерство здравоохранения Германии вскоре запретило «Танковый шоколад», потому что любители наркотических конфет становились чрезвычайно агрессивными, да и количество самоубийств среди них и число совершенных ими преступлений приняли катастрофические масштабы. Но это случилось уже после того, как мы покинули тот мир, и Вольф, конечно, не мог об этом знать. Правда, как заметил инструктор, солдат Третьего рейха кормили этой наркотической бурдой до последних дней войны.

В жестком режиме мы осваивали технику будущего, управление катерами, изучали вооружение, современную тактику ведения боя и прочие премудрости. Спали по три-четыре часа в сутки, и то урывками, постоянно напряженно обучаясь. Инструктора нас гоняли до седьмого пота, стараясь скорее поставить в строй, и их можно было понять. Враг напирал, человечество каждый день сдавало чужакам свои позиции — как удалось выяснить, за прошедшие с нашего появления здесь дни было уничтожено еще несколько очагов сопротивления.

Зная плачевную ситуацию на Земле, мы выкладывались на все сто, ведь в конечном счете именно от таких, как мы, зависело, сохранится ли жизнь на планете или наш мир перейдет в распоряжение беспощадных четырехглазых монстров.

Я был удивлен, когда увидел один из аэропортов базы — подземный ангар с боевыми катерами. Помещение площадью в квадратный километр поражало своими размерами и походило на гигантский улей. Постоянно взлетали и садились сотни машин. На первый взгляд казалось, что тут царит полнейший беспорядок. Но это было не так.

Война не стихала. Я видел, как с боевого вылета возвращались помятые, испещренные попаданиями вражеских снарядов катера. Но спустя несколько часов эти же самые катера снова стояли в зоне запуска. Ремонт и техническое обслуживание осуществлялись автоматически с помощью хитроумных механизмов. Достаточно было загнать поврежденную технику в ремонтный отсек, и вскоре она выходила с конвейера словно новенькая, готовая к следующим схваткам. К тому же, как выяснилось, на базе имелись укрытые глубоко под землей заводы по производству оружия и боевых машин разного типа. А вот с пилотами дело обстояло куда хуже. Процент смертности среди них был очень высок. Однажды мы с Вольфом наблюдали, как приземлился изрешеченный вражеским огнем катер. Пилот был мертв, но машина самостоятельно на автомате дошла до базы и совершила посадку. Непостижимо!