Газов задавал вопрос участникам партконференции: «Как боролось советское казачество колхозной Кубани и совхозы края за выполнение этих указаний товарища Сталина?» и сам же отвечал: «В 1937 году колхозы и совхозы края собрали 270.657.000 пудов всех зерновых культур с урожайностью 16,1 центнера с гектара…»

Конечно, не обходилось без риторики и эдаких, принятых в те годы, «громких» заявлений. «Этот невиданный урожай, — подчеркивал Газов, — стал возможным только в результате победы колхозного строя, родившего сотни героев труда, стахановцев, мастеров социалистического урожая. Их имена известны всей стране».

В самом деле, помимо рекордных достижений П. Ковардак и К. Борина, можно привести не менее впечатляющие примеры.

Например, бригадир колхоза им. 17–го Партсъезда Щербиновского района Костенко В. Д. получил в 1937 г. на площади 18 га урожай озимой пшеницы по 73 центнера с одного га, что в два раза превышало самый высокий в мире урожай пшеницы с одного га, полученный в Голландии в 1934 году.

Звеньевой колхоза «Красный семенник» Славянского района Панасенко Г. Д. получил с семенного участка урожай кукурузы в 108 центнеров с одного га, что в четыре раза превышало самый высокий урожай кукурузы, полученный в Египте в 1935 году. Звеньевая колхоза «Паладич» тов. Откидач Е. С. с площади в 9 га получила урожай по 38 центнеров, побив мировой рекорд урожайности табака.

Читатель, видимо, заметил, что в 1937 году, как отмечал Газов, в среднем на круг урожайность зерновых культур по краю составила 16,1 центнера с гектара. В конце 1938 года, когда подсчитывали результаты, оказалось — 12,7. Неурожай

1938 года, по всей вероятности, стал одной из причин отзыва Газова в Москву.

Эта мысль может иметь место, тем более в докладной записке от 28 декабря 1938 года на имя В. М. Молотова о продаже зерна и фуража колхозам, пострадавшим от неурожая, фигурирует фамилия не Л. П. Газова, а второго секретаря крайкома. ВКП(б) В. А.Ершова.

Вот что в ней говорится: «Урожай колосовых в Краснодарском крае в текущем году в среднем 12,7 центнера с гектара. Однако, по сравнению с прошлым годом он отмечается больше неравномерностью — от 17 центнеров с гектара колосовых в Усть — Лабинском и Ладожском районах до 4–5 центнеров с гектара в Северском и Горяче — Юиочевском районах.

Значительная неравномерность в урожае наблюдается и внутри районов между отдельными колхозами.

По данным 64 районов, в 485 колхозах приходится натурой на трудодень в районах зерновых культур менее 1,5 кг, а в районах технических и плодоовощных культур менее 1 кг. В Абинском районе 735 кг, в Геленджикском районе 450 кг, в Рязанском районе 700 кг и т. д.

В 396 из этих колхозов, кроме того, не хватает фуража для поддержания скота до выхода его на выпаса.

Помимо указанных колхозов, целый ряд других не в состоянии полностью обеспечить выдачу гарантийного минимума трактористам. Для расчетов с трактористами не достает ориентировочно около 3 тыс. тонн.

В связи с этим краевой комитет ВКП (б) считает возможным просить ЦК ВКП(б) и СНК СССР оказать помощь колхозникам и колхозам, пострадавшим от неурожая в текущем году:

а) предоставить для продажи колхозникам 15 тыс. тонн зерна с продажей в первом квартале по 2 тыс. тонн ежемесячно и во 2–м квартале по 3 тыс. тонн ежемесячно;

б) предоставить для продажи колхозам, не имеющим необходимого количества кормов до выхода скота на выпаса, 12 тыс. тонн концентратов, с продажей в первом квартале по 4 тыс. тонн ежемесячно;

в) выдать производственную ссуду в размере 4.000 тонн для выдачи ее колхозам с низкой денежной частью трудодня и выплаты гарантийного минимума трактористам, с обязательным возвратом ссуды из урожая 1939 года;

г) выдать фуражную ссуду в размере 2500 тонн для выдачи ее колхозам, не имеющим возможность купить корма, вследствие низкого денежного дохода, с обязательным возвратом ссуды из урожая 1939 года.»

Разумеется, постановка подобных вопросов не понравилась Сталину, и отсчет времени пребывания Л. П. Газова в роли первого секретаря крайкома ВКП(б) уже шел не на месяцы, а буквально на дни. В начале января 1939 года в Краснодар прибыла комиссия ЦК ВКП(б) во главе с А. А. Андреевым. Члены комиссии всесторонне ознакомились с деятельностью крайкома ВКП(б), побывали в ряде районов края, изучая работу партийных и советских организаций. 17 января в ЦК ВКП(б) был заслушан отчет «Краснодарского крайкома партии. ЦК ВКП(б) отметил, что Краснодарский крайком партии неудовлетворительно руководил развитием промышленности и сельского хозяйства».

ЦК ВКП(б) не освободил Л. П. Газова с поста первого секретаря Краснодарского крайкома ВКП(б), а, как записано в постановлении Политбюро ЦК ВКП(б), которое проводил И. В. Сталин, «снял, как не обеспечившего руководства Краснодарской парторганизацией и отозвал его в распоряжение ЦК ВКП(б)».

Какие же обвинения были предъявлены Л. П. Газову? Если их кратко суммировать, то суть их выглядит следующим образом: «…повседневно не руководил работой краевого комитета партии, самоустранился…, совершенно не занимался вопросами сельского хозяйства, проявил полную беспечность в подборе и проверке кадров партийного и советского аппарата (и, самое удивительное — автор) — за время своей работы не поставил перед ЦК ВКП(б) ни одного (так и сказано: ни одного — автор) вопроса по работе Краснодарской парторганизации».

Кроме того, Л. П.Газову вменялось в вину, что было совершенно обоснованно, «невнимательный разбор апелляций коммунистов, исключенных из партии». А вот уже более серьезные обвинения, — тем самым способствовал (адресуется крайкому ВКП(б) — автор) продолжению вражеской практики избиения честных работников партии, оклеветанных провокаторами, пробравшимися в ряды ВКП(б)».

Завершал, как выражались партийные работники тех лет, констатирующую часть постановления Политбюро ЦК ВКП (б) оглушительной силы тезис: «Крайком ВКП(б) неудовлетворительно руководил промышленностью края и проглядел подрывную деятельность врагов народа на важнейших промышленных предприятиях…»

9

Однако самое печальное во всей этой истории то, что соратники и близкое окружение Л. П. Газова впоследствии щеголяли друг перед другом в осуждении своего недавнего шефа. Правда, к критике и самокритике на пленуме крайкома партии, посвященном обсуждению постановления Политбюро ЦК ВКП(б), призвал его участников П. И. Селезнёв, что было совершенно правильным. Однако это ещё раз подтверждает мысль о том, что в серьезных делах люди показывают себя такими, какими им хотелось бы выглядеть; в мелочах — такими, какие они есть на самом деле.

Вот о чем, например, говорил первый секретарь Брюховецкого РК ВКП(б) С. Г.Шакунов. Он справедливо поднимал вопрос об авторитете райкома партии: «Какой будет авторитет райкома, когда буквально все краевые организации пишут: «Начальнику такого‑то учреждения и секретарю райкома партии — у Вас не выполняется то‑то и то‑то, Вы позорите край и т. д.». Кому дано право писать так? Кроме того, снимают работников, кому вздумается, тот и снимает…

В части автотранспорта. Какой авторитет будет иметь райком, когда секретари райкома ходят по грязи пешком по колхозам, когда ездят лошадьми, быками…»

Председатель Краснодарского горисполкома М. М. Осипов был более резок: «Нами были разработаны специальные докладные записки — в ЦК ВКП(б) и правительство, — и что Вы думаете? Эти записки в области жилищного и дорожного строительства, благоустройства вообще, эти записки 5 месяцев провалялись у Газова, и не было дано им хода! Я считаю, что такой стиль работы, который был у Газова, — это маринование в разрешении насущных вопросов…

Как первый секретарь руководил советской работой?

Уже в октябре, это по прошествии нескольких месяцев после краевой партийной конференции, вызывает Газов партийное и советское руководство г. Краснодара и спрашивает у нас:

— Есть ли центр в городе Краснодаре?

Мы говорим:

— Есть центр города, это Сенная площадь.