– Внимание, пожалуйста. Внимание.

Гости постепенно успокаивались, поворачиваясь лицом к старшему сыну Диксонов. Все, за исключением мисс Уитби, которая не сводила глаз с Пэйтон.

– Спасибо. Спасибо. Я хотел бы, пользуясь возможностью, сказать, если позволите, от имени братьев и от моего лица – то есть от меня лично, я имею в виду – о, и от имени нашего отца…

– И от имени Пэйтон, – вмешался Рэли.

– Ах, да, и от имени нашей сестры Пэйтон. В общем, от имени всех Диксонов…

– Нет, нет, – сэр Генри, не такой пьяный, как его сыновья, потянул своего старшего сына за фалды фрака, да так сильно, что тот плюхнулся на стул, где и остался сидеть, удивленно моргая. – Это нужно делать не так. Позвольте мне.

Сэр Генри взял бокал из рук ошеломленного сына и встал.

– Немногим меньше, чем пятнадцать лет назад, – начал он, сделав торжественный поклон в сторону Дрейка, который снова уселся во главе стола и с любовью смотрел на своего бывшего нанимателя, – ко мне в поисках явился работы заморенный щенок. Я пожалел этого маленького жучка, – фраза была встречена всеобщим смехом, что несколько смутило сэра Генри, но он продолжил. – И я сделал его юнгой. С того времени он превратился в одного из лучших моряков – нет, скажу больше – в одного из лучших мужчин. Да он ведь может выдержать самый сильный зюйд-вест и поставить топсель в два счета. И не только это – он превосходный навигатор, единственный человек, который смог составить надежную карту тех островов и предательских рифов, из которых состоит то, что мы называем Багамами…

– Вот почему мы любим его, – закричал Хадсон пьяно. – За эту чертову карту!

– Наконец-то, – объявил Рэли, икая, – мы утерли нос этому гаду Маркусу Тайлеру!

– Проклятому Маркусу Тайлеру, – поправил его Хадсон.

Сэр Генри послал младшим сыновьям раздраженный взгляд.

– Коннор Дрейк – тот человек, которым я горжусь как работником, – продолжал он, словно его не прерывали. – Человек, которого я был бы горд назвать своим сыном. И потому я хотел бы предложить Дрейку полноправное партнерство – такое же, как у моих мальчиков – в компании «Диксон и сыновья»…

Все собравшиеся за обеденным столом открыли рты от удивления. И не только гости были удивлены, быстрый взгляд на Дрейка показал Пэйтон, что он был также ошеломлен.

Но больше всех была потрясена Пэйтон, когда она услышала следующие слова ее отца:

– Кроме того, в качестве благодарности за многолетнюю верную службу, я надеюсь, капитан Дрейк примет от Диксонов корабль «Константа», в командование которым он может вступить незамедлительно, так как корабль стоит в Портсмуте, готовый отправиться с капитаном и его невестой в свадебное путешествие в Нассау…

Если кто-нибудь и посчитал забавным, что судовладелец предложил баронету партнерство в своем бизнесе и корабль, подобных которому тот на унаследованные им деньги мог купить штук пять, то это никак не проявилось в поведении гостей, собравшихся за праздничным столом. Объявление сэра Генри было встречено всеобщими аплодисментами и поздравлениями.

Кроме, конечно, самой юной из Диксонов. Пэйтон словно примерзла к своему месту.

Ее корабль. Отец только что отдал Коннору Дрейку – который даже не был их родственником – партнерство в семейной компании. И ее корабль.

Не просто какое-то судно, а «Константу», самое современное и самое быстроходное судно в их флоте. Корабль, который, по справедливости, должен принадлежать Пэйтон, и который она просила не раз и не два за последние несколько месяцев.

Она была уверена, что получит его, когда ей исполнится девятнадцать лет. Она всегда добивалась своего – за исключением курьеза природы, над которым она была не властна, и благодаря которому она родилась женщиной, а не мужчиной.

Мгновение она просто ошеломленно сидела. Когда она, наконец, смогла оторвать взгляд от отца, она с обвинением перевела его на Росса. Предатель. Это его рук дело. Он всегда говорил, что сделает это, но Пэйтон не верила. Даже когда стали появляться эти платья и другая мишура для ее выхода в свет, она все еще не верила. Она была уверена, что ее брат вскоре придет в себя. Он должен. Из Пэйтон Диксон не получится хорошей жены. Она рождена для того, чтобы командовать «Константой».

Но он сделал это. Переступил через нее, словно ее не существовало, и отдал то, что по праву принадлежало ей, своему другу.

Переведя свой взгляд на этого самого друга, Пэйтон обнаружила, что внимание Дрейка сосредоточено на ней. В то время как все кричали поздравления и поднимали бокалы, один Дрейк сидел, не улыбаясь. Впервые Пэйтон смогла прочитать, что скрывается за этими синими непостижимыми глазами. А когда его губы шевельнулись, она смогла прочитать по ним: «Мне жаль».

Хуже всего было то, что не сожаление она увидела в его глазах. Вместо этого она увидела там чувство, которое не смогла вынести.

Жалость.

Все, достаточно. Мужчина, которого она любила, не только женится на другой – он также отобрал у нее единственную вещь, которую она когда-либо желала – за исключением его самого, конечно. И у него хватило наглости жалеть ее!

Она не сможет этого вынести. Она не может сидеть здесь и терпеть ни минуты больше. Поднявшись, Пэйтон бросила на стол скомканную салфетку и гордо вышла.

Но выходя, она мельком увидела торжествующее лицо мисс Уитби.

– Нет, – ответила Пэйтон, как она была уверена, уже в сотый раз, – я не спущусь вниз, Джорджиaна. У меня сейчас нет ни малейшего желания находиться в одной комнате с моими братьями, благодарю. По сути, если бы это зависело от меня, я бы даже в одном графстве не хотела бы с кем-нибудь из них находиться, даже в одной стране. Но поскольку ты не позволишь мне вернуться в Лондон сегодня вечером, полагаю, мне просто придется остаться здесь, в сухом доке, пока не сгнию.

Джорджиaна посмотрела на свою упрямую золовку, которая двумя часами раньше рухнула поперек кровати с балдахином в отведенной ей гостевой комнате и с того времени отказывалась вставать.

– Ну, в самом деле, Пэйтон, – сказала Джорджиaна, – хоть я и понимаю твое разочарование, думаю, ты слишком строга к Россу. Ведь ты же не могла и правда ожидать, что на твой день рождения он отдаст тебе лодку. Я имею в виду, по-настоящему.

Пэйтон растянулась на животе, не обращая внимания на то, что ее юбка задралась до колен. Жену брата она пронзила полным отвращения взглядом:

– Не лодку. Корабль. И да, я действительно надеялась, – возразила она. – Хадсон получил корабль, когда ему исполнилось девятнадцать. И Рэли получил корабль в девятнадцать. – Пэйтон ударила кулаком по подушке. – Неужели ты можешь осуждать меня за то, что я надеялась, всего лишь надеялась, что в мире существует хоть какая-нибудь справедливость, и я смогу получить корабль на свой девятнадцатый день рождения?

– Но, Пэйтон, право слово, – Джорджиaна встряхнула головой, – это всего лишь лодка, в конце концов.

– Не просто лодка. Это «Константа». – Пэйтон не знала, как втолковать невестке всю важность этих слов. – Разве ты не понимаешь? Джорджиaна, после всего, что сделала я для компании, я заслужила ее. А Росс взял и отдал ее Дрейку. Это нечестно.

Джорджиана присела на постель и немного поправила волосы золовки, вернув на место упавшие на глаза пряди.

– Но, дорогая, – нежно сказала она, – женщины не становятся капитанами кораблей.

– Некоторые становятся, – ответила Пэйтон.

– Ну, конечно, некоторые становятся. Но только по необходимости. И эти женщины они не… скажем, не вполне приличные.

– Откуда ты знаешь? Ты знакома хотя бы с одной женщиной, которая была бы капитаном корабля, Джорджиана?

– Вообще-то, нет. Но одно, Пэйтон, очевидно. Не подобает женщине выходить в море на корабле полном матросов и без родственника-мужчины, который мог бы защитить ее…

– Защитить от чего? – Пэйтон сердито посмотрела на невестку. – Не думай, что я не понимаю, о чем ты говоришь, Джорджиaна. Но я считаю, со стороны команды, нанятой женщиной, было бы довольно глупо где-нибудь в море вдруг забыть обо всем и изнасиловать ее. Я хочу сказать, ведь, кроме всего прочего, она платит им жалованье. Вряд ли они получат свои деньги, если сделают что-либо подобное.