…А почти через двадцать лет замечательная актриса, руководившая подпольной организацией в Симферопольском драматическом театре, была расстреляна фашистами за три дня до прихода в Крым наших войск.

Итак, бывая на кинофабрике почти ежедневно, я сросся с ее талантливым коллективом, что и дает мне право рассказать о нем кое-что сегодня.

Конечно, это было давно и многое ушло из памяти, но сохранилось чувство глубокого уважения к этим непревзойденным художникам, великим труженикам, верным рыцарям киноискусства.

Подлинными кудесниками производства были все: режиссеры и операторы, художники и артисты, ибо преданности своей фабрике они учились у ее основателей, у тех, кто создавал в сложнейшую революционную пору наше советское кино.

Но расскажу я вам только о тех, чьим коллегой я стал впоследствии, и только о них.

Кинофабрика акционерного общества «Межрабпом-Русь», ставшая впоследствии киностудией «Межрабпомфильм», помещалась в здании бывшего загородного кафешантана «Яр».

Мозговым центром этой кинематографической организации — началом всех ее производственных начал — был литературный отдел. В штате его сотрудников находились лучшие тогдашние сценаристы Москвы, поэтому и продукция «Межрабпома» почти всегда занимала первые места на наших экранах.

Штаб литотдела в ту далекую пору состоял из семи человек. Это были (я называю их в хронологическом, а не в алфавитном порядке): В. Туркин, О. Брик, В. Шкловский, О. Леонидов, Г. Гребнер, Н. Зархи и А. Ржешевский.

Самым старшим по возрасту был Валентин Константинович Туркин. Ему уже исполнилось сорок. Нам, молодым, он казался тогда Мафусаилом, ибо писал сценарии еще до Октябрьской революции, десятилетие которой мы вскоре готовились отмечать. Туркин был не только практиком сценарного ремесла, но и крупным его теоретиком: он читал нам лекции о законах кинодраматургии, о сложных системах логического построения сценария, о различных работах киномастеров на Западе.

Перу Гуркина принадлежали такие жемчужины кинематографической литературы, ставшие впоследствии нашумевшими фильмами, как, например, «Закройщик из Торжка», поставленный режиссером Я. Протазановым — в главной роли Игорь Ильинский в содружестве с А. Кторовым и И. Толчановым, и к тому же в окружении целого благоуханного букета артистических звезд — О. Жизнева, В. Марецкая, Л. Дейкун, С. Бирман, Е. Милютина.

Не меньшим успехом пользовалась и другая комедия В. Туркина — «Девушка с коробкой». Это была первая режиссерская работа Бориса Барнета, пригласившего на съемки Анну Стен, Владимира Фогеля, Ивана Коваль-Самборского и других талантливых артистов.

Вспоминая работы моих дорогих коллег, я, конечно, ограничиваюсь только некоторыми из них: писать обо всех фильмах, поставленных по их сценариям здесь не хватило бы места. Однако для меня незабываемой осталась великолепная экранизация «Станционного смотрителя», осуществленная В. Туркиным. На экран этот фильм с И. Москвиным в главной роли вышел под названием «Коллежский регистратор».

Несмотря на свой заслуженный авторитет, Валентин Константинович был «шефом» предельно демократичным и терпеливо выслушивал заслуженную (а зачастую и незаслуженную) критику от своих товарищей по отделу. А среди них были люди в споре отчаянные: достаточно назвать тридцатичетырехлетнего Виктора Шкловского и Александра Ржешевского, которому вообще исполнилось только двадцать четыре года!

Осип Максимович Брик был на год моложе Туркина, но выглядел он значительно старше своего маститого коллеги.

Эрудит в области отечественной и мировой литературы, друг многих корифеев поэзии и прозы первого двадцатилетия нашего века, адвокат по профессии и мудрец по специальности, свидетель всех значительных событий этой неповторимой эпохи, Осип Максимович считал себя только рядовым солдатом лиготдельского воинства, никогда не выдвигаясь на первый план.

Но он всегда оказывался первым, когда кто-нибудь из его собратьев нуждался в конкретной помощи, дельном совете. Брик щедрой рукой раздавал темы, сюжеты, положения и даже отдельные остроумные микроскопические реплики (кино тогда было немым, диалогов — не существовало, а заменяющие их надписи в кадре должны были быть предельно лаконичными). Этот удивительный литератор оставил после себя немалое кинонаследие. Первым большим событием в сценарной биографии Брика был фильм «Два-Бульди-Два», темпераментно поставленный Львом Кулешовым.

Но мне кажется, что творческой вершиной в киножизни Осипа Максимовича стала лента режиссера Всеволода Пудовкина «Потомок Чингисхана». Этот фильм, в котором блестяще выступил артист В. Инкижинов, имел всемирный успех.

После Туркина и Брика — шли однолетки: О. Леонидов и В. Шкловский. У каждого из них за спиной уже были фронтовые годы: оба участвовали в Первой мировой и Гражданской войнах.

Если Туркин и Брик иногда отсутствовали на заседаниях, ибо первый вел курс в институте, а второй был одним из руководителей ЛЕФа, то Леонидов и Шкловский находились в помещении литотдела постоянно, поскольку эта «святая обитель» являлась единственным местом их каждодневной службы.

О Викторе Борисовиче написано много, да и он — не жалея себя — до последнего дня оставался в высоком литературном строю. Обладая исключительной памятью, Шкловский всю жизнь был «ходячей энциклопедией», «ученым советником» при дирекции студии, кто и когда бы ее ни возглавлял.

Один из руководителей «Межрабпома», Борис Федорович Малкин — до того главноначальствующий над Центропечатью — говорил: «Я не променяю все известные мне справочники по любым вопросам — на одного Шкловского!»

В общем, Шкловский настолько известный человек, что я даже не стану перечислять все работы этого титанического труженика: о них все уже написано. В тот период Виктор Борисович работал над сценарием «Ледяного дома» по роману И. Лажечникова.

Олег Леонидов содержал дела литотдела в идеальном порядке. Кроме личного сценарного труда, он наблюдал и за движением работ своих коллег, своевременно напоминая каждому из них о сроках сдачи закрепленных за ними сценариев. У него всегда под рукой был график. И эта «надзирательность» делалась с предельной деликатностью, неназойливо, что вполне гармонировало с царящей в литотделе обстановкой. А она всецело отвечала негласному лозунгу, провозглашенному Г. Гребнером: «От вежливости еще никто никогда не умирал!»

В литотделе, несмотря на то, что все его члены были давно знакомы друг с другом и служили одной и той же музе, не было ни малейшего намека на панибратство: здесь все были друг с другом на «вы».

За время, о котором я сейчас вспоминаю, Олег Леонидов участвовал в создании таких кинокартин, как «Москва в Октябре», поставленная Б. Барнетом к десятилетию Советской власти, комедия «Кукла с миллионами». Приложил он руку к созданию сценария фильма «Дон Диего и Пелагея», где проявила себя как великая киноактриса артистка театра, волшебница сцены — Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина.

Крупной киноработой И. Москвина — одного из лучших драматических артистов XX века — была центральная роль в фильме «Человек родился», сценарий которого написал О. Леонидов для режиссера Ю. Желябужского.

Олег Леонидович был непревзойденным мастером экранизации. Достаточно назвать «Человек из ресторана» по повести И. Шмелева и «Белый орел» по рассказу Л. Андреева «Губернатор».

Если повторить, что сценарному мастерству я учился у этого маститого высокого профессионала, который в 1929 году вывел меня на самостоятельную кинодорогу, то понятно, почему О. Леонидов мне дороже всех членов этой, такой дорогой мне, человеческой семерки.

Георгий Эдуардович Гребнер заканчивал собой пятерку «старших»: ему было 33 года. Но по стажу работы в литотделе самым старшим являлся именно он: начал в 1922 году и уже имел за спиной такие фильмы, как «Четыре и пять» — первый советский детектив (1924 г.), «Дорога к счастью» и «Кирпичики» (1925 г.).

Гребнер был певцом сценарного дела, пропагандистом его как одного из видов высокой литературы. Георгий Эдуардович ставил сценарий в один ряд с театральной пьесой, утверждая, что «наш труд соединяет в себе все трудности прозы и драматургии, ибо надо в девяностоминутную ленту полностью уложить материал четырехактовой пьесы или многостраничного романа».